Поставив перед больными воду и еду, Касымов одел скафандр и вышел к ожидавшим его товарищам.
- У них лучевая болезнь, по-видимому, третьей степени. Трудно определить дозу облучения, которой они подверглись, - сообщил он. - Я сделал все необходимое, но оставить их без ухода нельзя.
Некоторое время астронавты молчали, обдумывая положение. Работы было по горло. Еще до наступления лунной ночи необходимо найти ракеты с топливом, пищей и водой, найти и приспособить танкетку для передвижения по Луне, смонтировать гелиостанцию, которую через несколько дней должны прислать с Земли. Но нельзя оставлять пострадавших одних, без всякой помощи.
- Оставайтесь с ними, Юсуп Габитович. - сказал Рощин. - Попытаемся выполнить все работы втроем. Будем кулинарничать по очереди.
Астронавты попрощались с доктором и ушли, оставив его у альберийской ракеты.
Несмотря на предельную занятость, Лядов упорно продолжал поиски вымпелов. Он нашел уже много отдельных осколков, а однажды в его руках оказался кусочек меди и даже уцелевший каким-то чудом полупроводник, по-видимому, от радиопередатчика.
Теперь уже не было сомнений, что в этом районе упал контейнер с научной аппаратурой, а не последняя ступень ракеты. И, наконец, наступил момент, когда упорство штурмана было вознаграждено. Все произошло просто. Звук в телефоне резко изменился, и Лядов увидел под ногами небольшую воронку. Ему не пришлось отгребать долго лунную пыль, чтобы извлечь предмет, копии которого бережно хранятся на Земле в музеях многих стран. Он с гордостью поднял драгоценный шаровой вымпел, на пятиугольных элементах которого были выбиты герб Союза Советских Социалистических Республик и надпись "Сентябрь. 1959 г.". Он ярко блестел, отражая лучи Солнца.
Когда Лядов сообщил по радио о своей удаче Рощину, тот приказал ему не уходить с места находки и ожидать прихода всего экипажа. Вскоре появился Рощин, а затем Коваленко и Касымов. В руках доктора был киноаппарат. Пока астронавты рассматривали находку, Касымов успел запечатлеть этот волнующий момент на пленку.
В конце недели больные почувствовали себя значительно лучше, хотя были еще очень слабы. Касымов мог теперь оставлять их на некоторое время и принимать участие в работе экспедиции.
Когда состояние здоровья Линье не вызывало уже опасений, Касымов решил выяснить некоторые чрезвычайно странные обстоятельства космического рейса альберийских астронавтов.
- Должен признаться, господин Линье. - сказал он, - что весь наш экипаж не может понять, что заставило вас отправиться в космос на атомной ракете, не имеющей надежной защиты от радиоактивного излучения. Я, например, крайне удивлен, что вы не имеете даже препарата, разработанного вашим соотечественником, профессором Ренаром.
И тогда Линье рассказал, при каких обстоятельствах, уже известных читателю, он отправился в этот рискованный рейс.
- Перед отлетом мы сделали инъекцию препарата. Но, как видите, - вздохнул Линье, - действие препарата оказалось менее эффективным, чем мы предполагали. К тому же случилось так, что атомный двигатель работал значительно дольше, чем было предусмотрено. Боюсь, что двигатель сильно поврежден. Нам не удалось отрегулировать тепловой режим еще на стенде - и вот последствия. Ракета достигла скорости десять и пять десятых километра в секунду не через десять минут, как я рассчитывал, а лишь спустя пятнадцать минут. Только тогда мы выключили двигатель. Таким образом, двигатель при взлете проработал на пять минут больше. Каждая же лишняя минута была для нас губительна. Мы благополучно пролетели нейтральную зону и начали падение на Луну, когда почувствовали себя скверно. Да, до того чертовски скверно, что я стал опасаться, сумеем ли мы совершить посадку. Мои спутники лежали в бреду. Взглянув на спидометр, я с ужасом обнаружил, как стремительно растет скорость падения. По-видимому, до Луны было несколько сотен километров. Нельзя было больше терять ни одной секунды. Но я чувствовал, как становлюсь все слабее и слабее.
И тогда меня озарила мысль - превратить ракету в спутник Луны. Собрав последние силы, я с трудом дополз до щита управления и, включив двигатель, повернул ракету параллельно поверхности Луны. Как только ракета развала достаточную скорость, я выключил двигатель, и тотчас же силы оставили меня.
Не помню, сколько времени я пролежал без сознания. Когда я пришел в себя, то увидел Диаса, прикладывающего к моему лбу смоченную водой губку. Нам сделалось легче. Но мы знали, что это облегчение обманчиво, после него приступ болезни станет еще ожесточенней. Нельзя было терять времени, надо было совершить посадку, пока наше состояние позволяло это сделать. Я поднялся и выглянул в окно. Ракета летела над какой-то горной цепью. Казалось, нас отделяло от нее всего несколько километров. Это было непонятно. Я отлично помнил, что ракета превратилась в спутник на значительно большей высоте. Если ракета опустилась, то только вследствие тормозящего действия атмосферы. Не значит ли это, что на Луне на большой высоте есть атмосфера?
- Вы угадали. Мы пришли к тому же выводу, . сказал Касымов. - Никто из нас не обнаружил до сих пор падения метеорита.
- Следовательно, метеорная опасность на Луне не больше, чем на Земле! воскликнул конструктор.
Касымов ответил утвердительно.
- Итак, - продолжал Линье, - мы решили произвести посадку. Долгое время я не находил удобного места для посадки. Не успевала кончиться одна горная система, как начиналась другая. Прошло около часа, прежде чем мы увидели равнину и смогли опуститься. От сильного сотрясения Диас и Альварес потеряли сознание. Я же еще держался и попытался выйти. Но у меня хватило сил только надеть скафандр, а дальше я уже ничего не помню. Если бы не ваша неожиданная помощь, наша ракета превратилась бы в первую гробницу на Луне. Сумеем ли мы отплатить вам за все, что вы сделали для нас?!
- Но почему у вас в аптечке не оказалось препарата? - поинтересовался Касымов.
- О, это длинная история, - неохотно ответил Линье после небольшого молчания. - Я расскажу вам как-нибудь в другой раз.
Касымов поспешил к своим товарищам и передал им рассказ Линье.
- Значит, Ренар ошибся в действии препарата? . задумчиво спросил Рощин.
- Нет, Андрей Егорович, он, оказывается, предупредил Линье, что препарат ненадежен, . заявил Лядов среди общего молчанья.
- Предупредил? - переспросил Рощин. - Откуда вам известны такие подробности?
- Да, я совсем забыл рассказать вам, какие получены новости с Земли.
- Ну, ну, рассказывай, в чем дело!
- Передают, что в Альберии в связи с этим космическим рейсом поднялась небывалая шумиха. Профессор Ренар возбудил дело против главы компании "Альберия - Луна", обвиняя этого господина в том, что он не передал Линье адресованную ему телеграмму. В этой телеграмме Ренар предупредил Линье, что действие препарата недостаточно проверено, что человек, над которым проводились испытания, умер.
Сообщение Лядова вызвало негодование астронавтов.
- Значит, Линье даже не подозревает, какую "шутку" сыграл с ним этот негодяй? - спросил Коваленко.
- Да, для него это будет открытием. Пожалуй, не стоит пока рассказывать им об этом, - решил Касымов.
Весь экипаж согласился с мнением доктора.
Глава 31
Приближалась 14-суточная лунная ночь с ее сто шестидесятиградусными морозами. Ночь на Луне, как и день, наступает из-за отсутствия воздуха внезапно, без перехода через сумерки. Так же быстро происходит переход от тепла к холоду. Палящий зной сменяется холодом межпланетного пространства. Лишь в лунных пещерах колебания температуры не так резки.
Ночевка на Луне требовала серьезной подготовки. Людям нужны были энергия, топливо, воздух, продукты питания. Все настоятельней ощущалась потребность в дополнительных источниках энергии. Мощности батареи фотоэлементов не хватало для полной зарядки аккумуляторов, которые постепенно разряжались. Немало энергии уходило на отопление, освещение, питание приборов, радиосвязь.
Астронавты с нетерпением ожидали с Земли ракеты с гелиоэлектростанцией. Наконец, на седьмые земные сутки прибыла автоматическая ракета с долгожданным грузом. Она была быстро найдена, так как имела периодически работающий радиопередатчик, позволивший запеленговать его.
В сборке гелиоэлектростанции приняли участие все астронавты. Зеркало диаметром в шесть метров установили на той же вершине, где стояла антенна. Специальное часовое устройство поворачивало изогнутое зеркало вслед за Солнцем. Сконцентрированные солнечные лучи падали на парообразователь, помещенный в фокусе зеркала. Полученный в нем пар высокого давления поступал в паровую турбину, вращающую электрогенератор. Энергетический баланс научной станции резко возрос. Теперь под сводами пещеры горело, отражаясь в бесчисленных кристаллах, множество электрических лампочек. Мощность гелиостанции была достаточной не только для питания всех потребителей, но и для непрерывной зарядки множества аккумуляторов, накапливающих энергию на долгую лунную ночь.
До начала лунной ночи оставалось четверо земных суток. Альберийские астронавты к этому времени почувствовали себя настолько хорошо, что доктор разрешил им совершить первую лунную прогулку.
Почувствовав себя нормально, Линье прежде всего попробовал установить связь с Альберией. После многих попыток он, наконец, услыхал знакомые позывные и коротко сообщил обо всем, что произошло. Дежурный радист долго не мог поверить, что они живы.
. В печати сообщают, - сказал он, - что экипаж альберийского корабля зверски уничтожен высадившимися на Луну русскими коммунистами. Можно ли быть уверенным, что у микрофона Линье?
- Откуда у вас такие сведения? - спросил Линье.
- Это утверждает господин Оливейра.
- Передайте ему, что это вздор, - закричал Линье. - Мы не знаем, что теперь делать...
На этом связь неожиданно оборвалась. "
Зачем понадобились господину Оливейра эти измышления, - подумал Линье, ведь штурман Лядов регулярно сообщает все новости с Луны. О том, что мы обязаны русским своим спасением, вероятно, знает весь мир".
В тот же день он сообщил Касымову о своем разговоре с Альберией и о странном поведении председателя общества "Альберия - Луна".
- Оно покажется вам менее странным, если вы узнаете кое-какие подробности, касающиеся вас, . ответил Касымов и рассказал альберийским астронавтам об иске, предъявленном профессором Ренаром господину Оливейра.
Узнав о поступке Оливейра, Линье и Диас долго не могли прийти в себя. Конструктора охватил приступ бешенства, он задыхался от негодования, потом он впал в не свойственное ему состояние уныния. В глазах Диаса вспыхнул мрачный огонь.
- Если бы судьбе было угодно, чтобы мы встретились! - прошептал он и больше не проронил ни слова.