— Итак, давай обозначим направление наших следующих действий. Первое.
Надо опросить всех родственников наших самоубийц, не обращались ли покойные
за помощью к земным целителям и экстрасенсам. Курение, алкоголь или может
болезни какие. Не посещали ли проповедников или миссионеров. Второе это
Шустряк. Надо выяснить, где мы ему перешли дорогу. Третье. Выбирай, что
возьмешь на себя. Родственников или Шустряка?
— Хорошо. Я пойду по родным и близким, — выбрал Монлис.
— Тогда за мной уголовники.
Работу имперским сыщикам предстояло проделать огромную. И ситуация осложнялась
тем, что на них уже началась охота. Этой ночью инспектор Салис очень долго
не мог уснуть, пытаясь понять, где же именно они перешли черту, за которой
стали опасны. И кому они стали опасны? Шустряк наемник? Инспектор был
просто уверен, что причина покушения в их нынешнем следствии, а не в старых
делах.
В небольшом зале заводского присутственного дома(10) не было пустого места.
Один раз в неделю, каждое воскресение, сюда приходили фербийцы с окрестных
улиц и близлежащих кварталов. И старые и малые, с образованием и без.
Кто-то шел от безысходности собственного бытия, кто-то от падкости на
все инородное. Кому-то казалось, что проповедники с другой планеты, достигшей
большего в развитии своей цивилизации, знают истину и готовы поделиться
ею с каждым…
Независимо от причин рабочие и служащие, пенсионеры и студенты раз в неделю
приходили на проповедь и отплясывали в непонятном танце, повторяя слова
за инопланетным миссионером. Миссионер по-английски говорил в микрофон,
который держал в руках, а симпатичная девушка, с небольшим акцентом переводила
его слова на фербийский язык.
— И услышал я глас Божий с небес глаголющий! — надрывался тучный землянин,
перебегая от одного края сцены к другому, закидывая вверх голову и рукою
закрывая глаза.
На проповеднике была белоснежная рубашка, черные брюки, черные лакированные
ботинки. На шее строгий галстук. Почему-то как и большинство земных проповедников
он был в очках, позолоченной оправы, а на руке у него болтался золотой
«Ролекс». Паства сидела в удобных креслах и в нужный момент проповеди
вскидывала вверх обе руки и кричали «аллилуйя».
— Кто лжец если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? — с чувством
декламировал проповедник. — Это антихрист, отвергающий Отца и Сына. Всякий
отвергающий Сына не имеет и Отца, а исповедующий Сына Отца имеет. Итак,
что вы слышали от начала, то и прибывает в вас. Если прибудет в вас, что
вы слышали от начала, то и вы прибудете в Сыне и Отце. Обетование, которое
он обещал нам, есть жизнь вечная. Аллилуйя!
— Аллилуйя! — хором подхватила толпа, вскинув обе руки вверх.
— Аллилуйя! — еще раз крикнул проповедник.
— Аллилуйя! — вновь ответила толпа.
После окончания проповеди паства расходилась по домам. Из зала было два выхода и у каждого стояли пожилые фербийки в монашеском одеянии, собирая
в железные кружки пожертвования. Твердой таксы не было, каждый давал,
кто сколько может. Проповедник дождался пока последний фербиец уйдет из
зала и зашел за сцену.
— Хорошо работаешь, Джон, — сказал проповеднику землянин сорока лет,
в черном, дорогом костюме, сидящий в кожаном кресле, и потягивающий из