— Ну, хватит слюной брызгать, — холодно сказал Темный. — Если бы не горе
в твоей семье, положил бы я на все. И на предупреждения, и на быков твоих.
Молчун выпустил пар начал понемногу остывать.
— И как ты мог с этими козлами… — Он замолчал на полуслове, махнул рукам,
подошел к бару, налил себе водки на треть пивного стакана. — Это же уроды…
Их давить надо.
— Ну да, — хмыкнул Темный. — А наркоту ангелы раздают. Ты если такой
идейный шел бы санитаром в лепрозорий.
Молчун в два глотка выпил водку и бросил в рот колечко лимона. Лицо его
оставалось каменным.
— Миссионеры — такой же сладкий кусок, как и игровые автоматы, — спокойно
продолжал Темный. — Не я, так другой бы откусил. Ты вот, например, — улыбнулся
Темный.
Молчун молча дожевывал лимон.
— А за пацана твоего кто виноват тот ответит. Я даже не в обиде за погром
в гадюшнике. Имел право. Хотя конечно… ты извини, но… за детьми следить
надо.
Молчун развернулся и быстро пошел к двери. Когда он открыл ее, в соседней
комнате с дивана встали два охранника Темного. Молчун обернулся.
— Я жду до девяти. А потом плевал я на все, — сказал Молчун и вышел из
комнаты.
Темный медленно подошел к столу, налил себе пол стакана апельсинового
сока и так же неспешно прошел до окна. Сквозь тонкую, шелковую штору ему
было видно, как Молчун сел в раздавленное яйцо «Мерседеса», захлопнул
дверь и с визгом и дымом из-под колес выехал со двора.
— Хорек! — крикнул Темный.
Дверь мгновенно распахнулась и в комнату, в предчувствии неприятностей,
вошел Хорек. Темный продолжал рассматривать двор через окно.
— Почему я узнаю последний?! — сквозь зубы процедил Темный.
«Фаэтон-комета» неторопливо катила по улице Строителей. Солнце Фербиса
раскочегарилось и щедро напекало крышу автомобиля.
— Здесь, — сказал Шальшок, показывая на дом с химчисткой на первом этаже.
Салис включил правый поворотник и немного притормозив свернул во двор.
Земные и фербийские детишки играли в футбол, одаривая округу звонкими
криками. Салис остановил машину у второго подъезда, заглушил двигатель.
Лифт в доме не работал, имперские сыщики поднялись на четвертый этаж по
лестнице. На звонок в дверь вышел землянин шестидесяти лет. На нем были
пижамные штаны, белая футболка с надписью «Да здравствует император»,
на ногах шлепанцы. Голову его венчала роскошная лысина. В правой руке
землянин держал очки и сложенную в несколько раз газету.
— Павел Юрьевич? — спросил Салис.
— Да. С кем имею?
— Лоун Салис, имперский сыск.
— Монлис Шальшок.
Лопахин, взглянув на ромбы законников, поднял брови, тяжело вздохнул и
сказал, водружая очки на переносицу:
— Понятно. Ну что же… проходите.
Хозяин сделал два шага в глубь коридора и посторонился, пропуская гостей.
Сыщики вошли в квартиру.