Перед одной из таких досок стояла молоденькая, лет восемнадцати, фербийка
с мелом в руках. Очевидно, это она написала на доске слова: «Уверенность
в собственных силах, уверенность в достижении конечной цели, уверенность…»
Фербийка не успела дописать, в чем еще уверенность.
— Здравствуйте дети, — поздоровался Салис, улыбнулся и спрятал пистолет
в кобуру.
Дети инспектору не ответили, молча смотрели на незнакомцев. Землянин,
тот что был старшим по смене, очевидно, пришел в себя, осознал что допустил
оплошность впустив имперских сыщиков и теперь собирался исправить положение.
— Внимание, — сказал старший. — В здании центра — законники. Сохраняйте
спокойствие. Мы с вами говорили о возможности подобных визитов и вы знаете
что делать.
Подростки встали и, не проронив ни слова, направились к столу с конвертами.
Облепив стол, они, с комсомольским энтузиазмом, принялись наклеивать на
конверты марки, при этом в полголоса напевая какую-то, очевидно школьную,
песенку на английском языке. На их лицах были милейшие, добродушнейшие,
наисчастливейшие улыбки. Имперские сыщики молча наблюдали за происходящим.
Шальшок был готов к чему-то подобному и поэтому нисколько даже не разозлился.
Салис наоборот, как будто замешкался. Монлис пересек зал и подошел к белой
двери с блестящими, латунными замками и ручками.
— Если вы сломаете дверь, наш «центр» подаст на вас в суд, — затараторил
юноша в темно-синем костюме. — У вас нет ордера и ваш обыск незаконен.
— Если ты будешь мешать мне ловить маньяка, — спокойно сказал Монлис
отвернувшись от белой двери с блестящими ручками, — я посажу тебя на семь
суток, за препятствие расследованию. Когда семь суток пройдут, я посажу
тебя еще на семь суток, за нарушение внутреннего режима. История Альверона
знает случаи, когда порциями по семь суток, особо одаренные наматывали
годы.
Старший по смене в очередной раз растерялся. Как отвечать на подобные
угрозы его не учили, что делать дальше он тоже не знал. Уверенность уверенностью,
а тюрьма тюрьмой.
— У вас есть ключи от этой двери? — спокойно спросил Салис.
Старший по смене молчал. Было заметно, что в его голове в поиске правильного
ответа напряженно снуют мысли.
— Что здесь происходит? — с милейшей улыбкой спросила симпатичная женщина
тридцати пяти лет, в темно-красном деловом костюме, с элегантным кожаным
портфелем в руках и окинула взглядом присутствующих.
«Господи, — сам себе сказал Шальшок. — Неужели других слов они не выучили?
Надо же, какой скудный лексикон, у землян так сильно уверенных в себе».
— Вы кто? — спросил Шальшок.
— Элизабет Хекман, заместитель директора «центра» — ответила симпатичная
женщина.
— Инспектор имперского сыска Лоун Салис, — сыщик показал ромб и завел
старую пластинку. — По нашим сведениям сюда зашел вот этот фербиец. —
Монлис показал фотографию. — Нам необходимо осмотреть помещение. На нашу
вежливую просьбу нам ответили категорическим отказом. Очевидно, вам есть
что скрывать.
— Нам нечего скрывать и конечно же вы можете все осмотреть, — сказала
госпожа Хекман и повернулась к юноше, старшему по смене. — Габриель, все в порядке. Продолжайте заниматься.