Вернувшись к себе, Теннисон увидел Джилл, сидевшую в кресле у камина. Теннисон кинулся к ней.
– Джилл, ты здесь? Как хорошо! А я уже волновался за тебя, хотел разыскивать.
– Губерт готовит обед, – сообщила она. – Я сказала ему, что, наверное, останусь обедать. У тебя все в порядке?
Он наклонился, поцеловал ее и уселся рядом.
– У меня все прекрасно. А у тебя как дела?
Она поморщилась.
– Не очень. Они не хотят, чтобы я писала о них. Вместо этого мне предлагают работу.
– Ты согласилась?
– Нет. Не уверена, что соглашусь. Я слышала, ты решил остаться. Это правда?
– На время, по крайней мере. Чтобы пересидеть, переждать, совсем неплохое пристанище.
Она указала на одинокую розу, стоявшую в вазе на кофейном столике.
– Где ты раздобыл эту прелесть?
– Садовник подарил. Сегодня утром я тут сад нашел. Мне бы хотелось тебе его показать.
– Они предложили мне комнаты, – сообщила Джилл. – Сегодня утром я переехала. Через четыре двери от тебя. Робот, который помогал мне перебираться, сказал мне, что ты здесь. У тебя найдется что-нибудь выпить?
– Наверное, найдется. Только давай сначала я тебе сад покажу.
– Давай.
– Тебе понравится, вот увидишь!
Когда они вышли в сад, она спросила:
– Ну и чем ты так восторгался? Сад как сад. Что случилось?
– Сад тут ни при чем, – ответил Джейсон. – Просто мне кажется, что у Губерта ушки на макушке. Только скажи или сделай что-нибудь, и это моментально известно всем и каждому. Не могу поручиться, что в саду нас не подслушивают, но все-таки тут безопаснее. А поговорить есть о чем.
– Это у тебя от Гастры осталось, – сказала Джилл – Плащ и шпага.
Он пожал плечами.
– Может, ты и права.
– Итак, ты воспользовался шансом остаться здесь. Ну что ж, ничего дурного я в этом не вижу.
– Дурного, может быть, ничего и нет, – согласился он. – Но странно. Все очень странно. Тут есть одна женщина… та самая, которую меня позвали лечить. Она утверждает, что нашла Рай.
– Рай?
– Вот именно. Рай. Понимаешь, у них тут целая программа. Люди мысленно перемещаются в другие места и добывают данные, которые затем вводятся в Папу. Хотя… мне кажется, что это делается не только для того, чтобы загружать информацию в Папу. Судя по тому, что мне вчера ночью рассказал Экайер, между Ватиканом и теми, кто занят Поисковой Программой, существуют кое-какие расхождения во взглядах.
– Рай… – нахмурилась Джилл. – То есть самый настоящий Рай, библейский? С золотыми лестницами, трубящими трубами и парящими ангелами?
– Что-то в этом роде.
– Но, Джейсон, это невозможно!
– Наверное, невозможно, но Мэри думает, что нашла его. Экайер в это почти верит.
– Значит, твой Экайер глуп.
– Нет, он не глуп, – возразил Теннисон. – Джилл, скажи, они тебе угрожали?
– Угрожали?
– Да, угрожали или нет? Экайер мне довольно прозрачно намекнул, что мне могут не позволить покинуть планету.
– Нет. Мне никто ничего такого не говорил. Я говорила с кардиналом, представляешь? Лиловая мантия, алая митра. Одна свечка на весь кабинет очень торжественно! Погоди, постой-ка… Так ты поэтому остаешься? Потому что они пригрозили, что не дадут тебе улететь?
– Нет, не совсем так. Они могли бы отпустить нас. Но угроза остается. Этим местом правит Ватикан, а как Ватикан скажет, так и будет. Это слова Экайера. Но я остаюсь потому, что так хочу, – пока. Пока мне лететь некуда. Кроме всего прочего, здесь очень неплохо. И потом, должен честно признаться, я сильно заинтригован.
– Я тоже, – кивнула Джилл. – Кардинал и слышать не хотел, чтобы я написала о них книгу или статью. Он ни слова не сказал о том, что они не позволят мне улететь. Честно говоря, я рассчитывала только на то, что он меня просто вышвырнет. А он мне работу предложил!
– Стальной коготь в бархатной перчатке…
– Вроде того. Вообще, довольно-таки симпатичный робот. Ох, чуть не сказала «симпатичный старичок». Довольно милый, но упрямый. Я пыталась поспорить с ним, но без толку.
– Ну а работа?
– Они хотят, чтобы я написала для них историю Ватикана, ни много ни мало. Кардинал божится, что у них тут некому этим заняться, утверждает, что робота такому обучить невозможно. Ты только представь: у них есть полное описание всего, что тут происходило с того самого момента, как сюда прибыл первый корабль. Все лежит и ждет обработки. Я, конечно, сказала «нет». Ну то есть… если припомнить, я не отказалась наотрез. Да, вроде бы я сказала, что я должна подумать. Но, наверное, у него все-таки создалось впечатление, что я сказала «нет».
– Ну а на самом-то деле?
– Джейсон, честно, я не знаю! Подумай только! Вся их история! Лежит, дожидается, когда кто-то ее изучит и напишет. Все эти годы она была здесь, и никто к ней пальцем не притронулся.
– Но что в этом хорошего, если ты все равно не сможешь ничего отсюда вывезти?
– Вот именно. Бессмысленно. Джейсон, я похожа на мошенника?
– Ну… да, пожалуй, похожа.
– Я не смогу жить дальше, если не добьюсь своего.
– Джилл, тут что-то не так. Сначала они не разрешают тебе писать о них, а потом преподносят всю свою историю на блюдечке с голубой каемочкой. Либо они действительно хотят, чтобы история была написана, либо при любых обстоятельствах уверены, что им удастся не выпустить тебя отсюда.
– Если так, – заявила Джилл, – они много на себя берут! Не слишком ли они в себе уверены?
– Не слишком. Ровно настолько, насколько надо. Так мне и Экайер ночью сказал. Абсолютно уверены.
– Джейсон, мы, наверное, пара идиотов. Занесло нас сюда, это надо же! Конечно, если Ватикан так волнует утечка информации, единственный способ убедиться, что информация не уйдет за пределы планеты, не дать никому отсюда выбраться.
– А паломники? Паломники прилетают и улетают.
– Кардинал мне это более или менее объяснил. Паломники, похоже, не в счет. Они с разных планет, приверженцы тайных культов, мало кем уважаемые. Их россказни никто всерьез не принимает, даже соотечественники. Религиозный дурман, одним словом.
– А Ватикану есть что прятать, – задумчиво проговорил Теннисон. – Паломники, к примеру, наверняка ничего не знают о Поисковой Программе Экайера. А Программа, пожалуй, будет поважнее самого Ватикана. Исследователи тянут знания из Галактики, из всей Вселенной, отовсюду – из пространства и времени, а может быть, у них и дальше руки доходят – за пределы пространства и времени. Если, конечно, такие места есть. Если есть хоть одно такое место…
– Может быть, Рай как раз такое место? Если вообще Рай можно назвать местом.
– Главное, – покачав головой, задумчиво проговорил Теннисон, – что больше нигде ничего подобного нет. В рамках Поисковой Программы накоплены целые мили файлов с информацией, собранной за многие столетия. Все это здесь. Что они собираются со всем этим делать?
– Но… может быть, действительно скармливают Папе?
– Какому Папе, вот вопрос, – пожал плечами Теннисон. – Надо еще понять, что за Папа такой. Нет, думаю, не вся информация уходит туда. Экайер мне так и сказал, что не вся. И еще он мне кое-что сказал. Сейчас постараюсь вспомнить поточнее… Ну, будто постепенно Ватикан стал своеобразным прикрытием для выполнения Поисковой Программы. Да, вроде бы вот так он и сказал. И еще попросил, чтобы я об этом никому из Ватикана не проболтался. Дал понять, что кое-кто из старожилов здешних может быть недоволен.
– Да, у Ватикана свои заботы, – проговорила Джилл. – Кардинал мне тоже кое-что рассказал. Выглядело так, будто он мне жаловался, хотя это вряд ли. Но… он, и, похоже, еще некоторые кардиналы, уверены, что у них кто-то потихоньку ворует информацию. «Мелкое воровство», – именно так он сказал. А больше всего его беспокоит что они даже не догадываются, кто или что этим занимается…