– Просто голова кругом идет, – признался Экайер. – Ничего не понимаю. Теперь Мэри заявила, что хочет совершить еще одно путешествие в Рай.
– Если получится, – уточнил Теннисон.
– У нее? Получится, – убежденно кивнул головой Экайер. – Должно получиться. Она – самая лучшая из наших Слушателей. Во всяком случае способна совершить повторное путешествие. Понятия не имею, какими именно качествами обладают Слушатели, чтобы безошибочно возвращаться в одно и то же место. Но за годы многие Слушатели доказали, что такие способности у них есть. Если бы мы могли понять, что это за качества, то попробовали бы обучить этому искусству остальных. Но хватит об этом. Меня волнует другое: почему Мэри вздумалось проделать это сейчас? Ведь несколько дней назад она и слышать об этом не желала!
– Ну, может быть, ей хочется сделать что-нибудь такое, чтобы снова привлечь внимание к своей особе, – предположила Джилл. – Ведь вы оба старательно пытались ей внушить, что не такая уж она важная птица.
– А что еще мы могли сделать? – развел руками Экайер. – Я чувствовал, что это необходимо, и, похоже, Джейсон был солидарен со мной.
– Вот уж не знаю, правы вы были или нет, – хмыкнула Джилл, – но тактика ваша сработала на все сто. Ну а теперь, раз уж она собралась в путь, есть ли хоть какая-то возможность убедить ее в необходимости добыть координаты?
– Поговорить можно, конечно, – неуверенно произнес Экайер. – Весь вопрос в том, как она к этому отнесется. Джилл, а может, ты с ней попробуешь побеседовать? Ну, как женщина с женщиной?
– Сомневаюсь, что у меня выйдет, – покачала головой Джилл. – Ведь мы с ней ни разу не виделись. Вряд ли она отнесется ко мне с доверием. Может получиться наоборот: она решит, что все ополчились против нее.
– А Декер, – неожиданно вступил в разговор Теннисон, – похоже, знает, где Рай. Я вчера с ним разговаривал.
– Что за чушь? – воскликнул Экайер. – Откуда ему-то знать? И как он может знать?
– Он не сказал, а я не спрашивал. Он человек не слишком разговорчивый. Сам скажет – и спасибо. А вопросы ему задавать бессмысленно. Может быть, он и ждал, что я спрошу, но я не решился. Сказал и сказал.
– А зря, – проговорила Джилл. – Надо было попробовать. Вдруг он хотел, чтобы ты спросил?
– Нет, – покачал головой Теннисон. – Нет, не стоило спрашивать. Я, конечно, могу ошибаться, но у меня такое чувство, что это была какая-то проверка. Он мне как бы давал некоторую свободу, возможность спросить о других вещах, но я ни о чем не спрашивал. И, похоже, это ему по душе. Клянусь, у меня не раз прямо-таки язык чесался – взять и спросить, но я сдерживался. Человек он непростой, странный. Но нам было так хорошо вдвоем, что не хотелось все испортить.
– Пожалуй, – задумчиво проговорил Экайер, – мы слишком долго списывали Декера со счетов, полагая что он – всего-навсего чудак. Псих-одиночка, так сказать. Джейсон, ты первый, с кем он более или менее близко сошелся. Это очень хорошо, и тебе не следует от этого отказываться. У меня такое ощущение, что Декер не так прост, как кажется, что он гораздо более значителен, чем мы привыкли думать.
Губерт принес полный кофейник свежесваренного кофе, наполнил горячим напитком чашки и молча вернулся на кухню.
– Все еще дуется на меня, – шепотом сообщил Экайер. – Я ему вчера взбучку задал. – Повернувшись к Теннисону, он добавил, не повышая голоса: – Но порой это просто необходимо, чтобы он не слишком нос задирал.
– Надо отдать ему должное, – возразил Теннисон, – кофе он варит просто восхитительный.
– А я вот о чем хотела тебя спросить, Пол, – сказала Джилл, нахмурившись, – скажи-ка, Мэри – человек? Еще человек? Все ли Слушатели – люди?
– Ну и вопрос, – изумился Экайер. – Конечно, Мэри человек.
– Понимаешь… Ведь у Слушателей было столько – даже не знаю как получше выразиться – запредельных, что ли – да, запредельных опытов, что они, так сказать, долгое время были существами из других миров, вот мне и стало интересно, сумели ли они при этом остаться людьми, и насколько?
– Да, понял, – кивнул Экайер. – Меня это тоже всегда интересовало. Но, видишь ли, я всегда сохранял свой интерес при себе. Не отваживался с кем-нибудь из них заговорить об этом. Общение с экстрасенсами – дело тонкое, тут осторожность нужна. Все они – люди особого сорта, ярко выраженные личности. Может быть, в этом и состоит их иммунитет, если можно так выразиться. Не исключено, что выраженная личность – это и есть главная предпосылка для того, чтобы стать экстрасенсом. Однако и у них случаются срывы. Бывали в нашей практике случаи, когда Слушатели упорно отказывались еще раз отправиться туда, где уже побывали. Куда-то еще – ради бога, но обратно – ни за что на свете. Но наотрез отказаться работать – такого еще не бывало ни разу. Тяжелых поражений психики мы не наблюдали. – Экайер допил кофе и сказал: – Ну, пойду, пожалуй. Попробую потолковать с Мэри. Джейсон, составишь мне компанию?
– Боюсь, нет, – отказался Теннисон. – Сомневаюсь, что я – ее любимый собеседник.
– Ох… сейчас и я – не самый любимый, – вздохнул Экайер. – Ну, ладно, я пошел. Пожелайте мне удачи.
После того как Пол ушел, Джилл и Джейсон какое-то время сидели молча. Молчание нарушила Джилл.
– У меня такое чувство, Джейсон, что мы на пороге какого-то открытия. Какого – не знаю, но прямо-таки кожей чувствую.
Теннисон неуверенно кивнул.
– Да… Если Мэри вернется в Рай и найдет больше, чем в прошлый раз…
– Понимаешь, я страшно растеряна, – сказала Джилл. – Просто не понимаю, что происходит. Весь Ватикан как-то странно разделился. Но что за причина для разделения? Нет, я, конечно, кое-что понимаю, но далеко не все. Самое скверное – я никак не могу решить для себя, что же такое Ватикан: религиозный центр или научный? И что они стремятся обнаружить?
– Сомневаюсь, – покачал головой Теннисон, – что Ватикан хотя бы приблизительно представляет, что хочет обнаружить.
– И еще… Я вот думала о кардинале – если не ошибаюсь, Робертс его зовут – ну, тот, который заявил, что нам не дадут улететь.
– Я не забыл. Сказал это, как само собой разумеющееся, будто приговор вынес. Но не знаю, насколько такое решение твердо и бесповоротно.
– Для меня лично, если честно, – сказала Джилл, – этот приговор носит чисто академический характер. Прямо сейчас я никуда не собираюсь улетать. Я только-только начала разбираться в истории Ватикана. Вот когда я напишу книгу… Мою книгу…
– Твою? А я думал, что это будет ватиканская книга.
– Мою книгу, – упрямо повторила Джилл. – Мою. Она будет выпущена миллиардным тиражом. И я потону в деньгах. И мне больше никогда не придется работать. Смогу себе позволить все, что ни пожелаю.
– Ага, – ухмыльнулся Теннисон. – Если сможешь удрать с Харизмы.
– Послушай, дружок: Джилл летит, куда хочет, и тогда, когда хочет. Еще не было такого места, откуда она не смогла бы выбраться, еще никто не завязал такого узла, чтобы она не смогла его распутать.
– Ну что же, желаю удачи, – улыбнулся Теннисон. – Только когда соберешься сматывать удочки, меня-то захватишь с собой?
– Если захочешь, – сказала она, взглянув ему прямо в глаза.