- Ага, дошло? - осведомился Христофор. - Так точно, теперь твоя неуклюжая программка заиграла, стала кирпичиком мощнейшей распознающей системы. Вот, смотри: над дисплеем, под этим колпаком, мы разместили сканирующее устройство. Ты знаком с теорией слабых взаимодействий?
- Только с элементарными основами. Знаю, что любое проявление жизни оставляет информационные следы на окружающих предметах.
Электромагнитные и механические колебания воздействуют на вещество и производят в нем соответствующие изменения. Но я не представляю, как это можно использовать. Разве что...
Холмов внезапно задумался, смолк на полуслове.
- Именно! - не дожидаясь конца фразы, широко улыбнулся Шулун. - Именно это мы и используем. Коль скоро на любом предмете записываются всяческие возмущения среды, можно записанное прочитать, расшифровать, а затем и снова преобразовать в звук и объемное изображение. Вот почему для первичных экспериментов пришлось отыскать этот чердак -его не ремонтировали со времен царя Гороха. Эти стены сущий клад, они видели и помнят многое.
- Но для таких экспериментов нужна гигантская емкость памяти машины и фантастическое быстродействие, - обескураженно выдавил из себя Холмов.
- Чем мы как раз и располагаем уже сейчас, так сказать, в настоящий момент. Мы сканируем, считываем послойно информацию и вводим ее в компьютер. Распознающая программа выдает результаты на синтезатор речи и на динамический голограф. Возникает движущаяся трехмерная озвученная картинка. Мы уже прочитали и записали на пленку верхние слои - эдак лет на тридцать-сорок назад. Вот табличка оператора со всеми кодами включений потом полюбопытствуешь. Ну, теперь понял, что к нам в рот мухи не залетают? Работаем...
- Все это безумно интересно, и я рад, что моя студенческая программа распознавания пригодилась, - промямлил Холмов, - но в чем моя задача, я не понимаю, хоть к стенке ставь.
- Эх, молодость, - подмигнул Христофор, - не видишь: я же действую по наставлениям Козьмы Пруткова -не козыряй, не козыряй, не козыряй... Козыряй! Так вот -о самом главном.
Христофор вскочил настолько резко, что взвизгнули пружины хитрого анатомического кресла. Он выпрямился, подтянул живот и величественным жестом запахнул воображаемую мантию. Полуприкрыл глаза, отчего они превратились в щелочки, и начал вещать утробно:
- Начало двадцать первого столетия ознаменовалось величайшими научными открытиями в области вечных вопросов бытия человеческого:
Жизни, Смерти, Времени и Пространства.
Тут же сбросил маску, сел, отодвинул тарелку с желудями.
- Вот что, Ростислав, - жестко сказал он, - мы столкнулись с явлениями непонятной природы, а в непонятном всегда таится угроза. У тебя с Ольгой-то как?
Холмов никак не мог привыкнуть к зигзагам, к броскам мысли Христофора и молчал. Оказывается, Шулун изучал его и знает даже интимную сторону его жизни.
...На Ольгу он "положил глаз" еще на первом курсе, да и не он один.
Безупречно сложенная миниатюрная платиновая блондинка своими распущенными по плечам волосами притягивала взгляды аудитории.
- Так насколько у вас серьезно? - требовательно повторил вопрос Христофор -Я не ради праздного любопытства интересуюсь. Тут у нас один товарищ во время экспериментального информационного путешествия пережил такой шок, что еле откачали. Поэтому лучше сразу предупредить.
При этом Шулун ловко оттолкнулся ножкой и завертелся в кресле волчком.
"А шеф-то - сложный человек", - вывел про себя Холмов. Его отношения с Ольгой определились вчера, когда она сама пришла в его холостяцкую квартиру. И осталась на ночь.
- Мы конкретно еще ничего с Ольгой не решили, - выдавил он из себя, когда Христофор затормозил кресло, - юридически я свободен.
- Это хорошо. Ты, конечно, знаешь, что вре~мя - форма движения материи. Время относительно и является функцией скорости и информационной энтропии. До поры все это было чистой теорией, но когда мы задействовали сверхмощный компьютер, - Христофор похлопал ладонью по серебристому кубу, - начались заметные проявления информационной природы времени. Понимаешь, о чем речь?
- Естественно. Когда в старину экспериментировали с маломощными химическими элементами и получали от них мизерный электроток, невозможно было судить об электросварке, о дуговых электролампах. А когда Петров собрал огромную батарею, электрическая дуга показала себя во всю силу.
- Нет, я в тебе не ошибся - голова работает как надо! - похвалил Шулун. - Все ты раскусываешь с лету. Именно: количество переходит в качество. Точно так же относительность времени проявляется лишь при околосветовых скоростях, а его информационные свойства - при гигантском сжатии обрабатываемых массивов данных. Но есть и негатив...
Он наклонился к Холмову, заставил и того пригнуться, и только после этого свистяще зашептал, будто речь шла о заговоре:
- Еще глубоко в двадцатом веке были известны неопровержимые факты пребывания на Земле представителей высоких цивилизаций. Грешили на инопланетян, но потом так же неопровержимо доказали: сие даже теоретически не мыслимо. Теперь забрезжила идея иного плана. Не были ли это посланцы из далекого будущего? А их, понимаешь, отлавливали сетями, пускали самонаводящиеся ракеты. Выводы делай сам.
Глава 3
"Я, нижеподписавшийся Холмов Ростислав Иванович, младший научный сотрудник лаборатории проблем искусственного интеллекта, даю настоящую расписку в том, что получил инструктаж по технике безопасности и полностью осведомлен о возможных опасных для здоровья и жизни последствиях испытаний информационно-временной человекомашинной системы "Каппа", а также в том, что дал добровольное согласие на личное участие в указанных выше испытаниях".
- Все? - спросил Холмов, кончив писать.
- Почти. Пиши дальше: "Устройство аварийного возврата в текущее время получил".
- Но я ничего не получил.
- Пиши, сейчас получишь. И дату не забудь: 2 сентября 2011 года.
Расписался?
Шулун сложил листок в папку и папку убрал в портфель, а из портфеля достал микрокалькулятор самой примитивной модели.
- А ты молодец, - вертя калькулятор в руках и без обычного ерничания заговорил Христофор, - я в тебе не ошибся. Знаешь, все ученые делятся на категории. Есть такие дуболомы, как твой оппонент непотопляемый Федоров, заслуженнейший деятель и науки и техники враз. Я читал его последнюю монографию - это позорище, на восемьдесят пять процентов плагиат. Отнес нашему заму по науке, тот высказался так: "В монографии Федорова много нового и правильного. Но все правильное не ново, а все новое неправильно". Категория вторая - талантливые чудаки, неудачники.
- Невеселая картина, - мотнул головой Холмов, - а что же третья категория?
- Скажу. Только возьми эту штуку и запомни: если почувствуешь неладное - грозящую опасность, например, или потерю ориентировки во времени, немедленно включай. В корпус калькулятора вмонтировано устройство перевода системы в нуль, для аварийного сброса всех программ.
Давай введем твой персональный код. Скажем, РХ и год рождения. Ты с какого?
- Девяносто первого. В январе появился на свет.
- Чудно, уж тут не забудешь ни при каких обстоятельствах: РХ 1991.
Готово. Бери свой информационный спасательный круг. Товарищ, который работал здесь до тебя, его не имел. - Христофор встал и с плохо скрытым облегчением потянулся.
- А третья категория? - напомнил Холмов.
- А третья категория - это мы. Я и мне подобные. Устройство наших голов не позволяет открывать новое, зато мы умеем разбираться в людях и имеем нюх, верхнее чутье на талант.
Холмов тяжело вздохнул:
- Хочу довести до ума свой алгоритм.
Христофор преобразился, засиял своей беззаботной улыбочкой.
- Ну и умница, - с чувством пожал он руку Холмова. - Как говорил Наполеон, главное - начать сражение, ввязаться в бой. Я поехал в главное здание. В конце дня навещу, обсудим итоги.
Едва Шулун закрыл за собой дверь, Ростислав включил аппаратуру для прогрева и с помощью таймера поставил на исполнение контрольные тест-программы. Серебристый куб отозвался легким гудением. У Холмова было минут десять свободных. Он поднес кресло к нижнему скату, с кресла, поднатужившись, открыл фрамугу и вылез на крышу.
Здесь было чрезвычайно приятно и открывались неожиданные ракурсы.