Когда мы — каждый по-своему — наконец вернулись с небес на землю, мистер Трелони, взяв дочь за руку, продолжил свой рассказ:
— Теперь о том, в какое время царица Тера наметила вернуться в царство живых. Для понимания этого нам необходимо прибегнуть к самым сложным астрономическим вычислениям. Как вы знаете, звезды меняют свое месторасположение на небе относительно друг друга. Хотя реальные расстояния, на которые они перемещаются, для нас невообразимы, нам они кажутся лишь незначительными смещениями. Все же они поддаются подсчету, не в годах, естественно, а в столетиях. Именно благодаря таким вычислениям сэр Джон Гершель установил дату постройки Великой пирамиды. Для этого он подсчитал время, необходимое, чтобы северная звезда вышла из созвездия Дракона и стала Полярной звездой. Позже свои подсчеты он закрепил и другими открытиями. Все это доказывает, что в Древнем Египте астрономия была точной наукой, по меньшей мере за тысячу лет до рождения царицы Теры. Итак, звезды, из которых состоят созвездия, со временем меняют расположение относительно друг друга, и Ковш Большой Медведицы — яркий тому пример. Изменения, произошедшие даже за сорок веков, так малы, что почти незаметны для глаз, не приученных к наблюдению за малыми величинами, но их можно измерить и перепроверить. Кто-нибудь из вас заметил, насколько точно звезды в рубине повторяют расположение звезд в Ковше и как все это соотносится с просвечивающимися местами на волшебном ларце?
Все мы закивали головами в знак согласия. Он продолжил:
— И вы совершенно правы. Они сочетаются идеально. Но во времена, когда царица Тера находилась в своей гробнице, расположение звезд в этом созвездии не соответствовало ни звездам на украшении, ни просвечивающимся местам на ларце.
Он сделал многозначительную паузу, и мы удивленно переглянулись: все теперь представало в новом свете, С учительскими нотками в голосе он воскликнул:
— Разве вы не понимаете, что это значит? Разве намерения царицы теперь не очевидны? С помощью гаданий, магии и суеверий она, естественно, решила, что самым подходящим временем для воскресения будет то, на которое укажут боги, приславшие ей свой знак на камне, посланном на Землю из других миров. Когда время выбрано божественной волей, разве не самым мудрым решением человека будет воспользоваться этой подсказкой? Итак, — его голос сделался глубже и задрожал от охвативших его чувств, — именно нам и нашему времени представилась возможность своими глазами заглянуть в мир прошлого, еще никому не выпадал такой шанс, и, возможно, этого никогда больше не случится.
Каждый символ в удивительной гробнице этой необыкновенной женщины наполнен путеводными указаниями, а ключ к разгадке многих тайн находится в чудесном украшении, которое она сжимала своей мертвой рукой над своим мертвым сердцем, а оно, верила царица, должно было снова забиться в новом и более достойном мире!
Нам осталось только рассмотреть слабые места. Маргарет объяснила нам истинную природу чувств царицы! — Он ласково взглянул на дочь и похлопал ее по руке. — Лично я могу лишь надеяться, что она права, потому что в этом случае, я полагаю, каждый из нас был бы счастлив оказать помощь в осуществлении такой благородной надежды. Но не стоит торопиться или спешить с выводами при том объеме знаний, которыми мы обладаем сейчас. Голос, который мы слышали, доносится из далеких времен, столь отличных от наших, когда человеческая жизнь мало чего стоила, а законы морали позволяли не задумываться над тем, как преодолеть препятствия, мешающие удовлетворению желаний. Мы в первую очередь должны обратить внимание на научную сторону дела, не забывая и о духовной.
Теперь что касается каменного ящичка, который мы называем магическим ларцом. Я по-прежнему уверен, что он открывается только некой световой комбинацией или же под воздействием какой-то из сил, о которых нам в настоящий момент ничего неизвестно. Здесь перед нами открывается большое поле для гипотез, предположений и экспериментов, поскольку ученые пока еще досконально не изучили виды света, его силу и степени активности. Я считаю, что даже без изучения различных лучевых энергий можно утверждать, что существуют разные виды света, неодинаковые по силе и своим качествам. Эта огромная область научных знаний практически не изведана. До сих пор нам так мало известно о силах природы, что относительно открытий будущих времен наша фантазия практически не ограничена. Всего за несколько лет были совершены такие открытия, за которые в прошлом исследователей отправили бы на костер: сжижение кислорода, существование радия, гелия, полония, аргона; силы рентгеновских, катодных лучей и лучей Беккереля.
Теперь, когда мы наконец в состоянии доказать существование различных видов и качеств света, может оказаться, что процесс горения тоже имеет различные виды, некоторые типы пламени обладают такими свойствами, которых нет в других. Возможно, что какие-то важнейшие качества веществ неизменяемы и вечны, они остаются даже при разрушении их носителя. Прошлой ночью я об этом думал и пришел к заключению, что если некоторые масла наделены свойствами, характерными только для них, то такие свойства или силы должны сохраняться и в смесях. Думаю, каждый из нас хоть раз замечал, что пламя, которым горит рапсовое масло, не похоже на пламя, которым горит парафин, или что каменноугольный газ горит совсем не так, как, скажем, китовое масло. Это различие было замечено работниками маяков. Мне сразу пришло в голову, что масло, обнаруженное в кувшинах в гробнице Теры, возможно, обладало какими-то определенными свойствами. В нем не хранились внутренности, как обычно, поэтому, очевидно, их поместили там для какой-то другой цели. Я вспомнил, что в книге Ван Гайна упоминалось, что кувшины были запечатаны каким-то особенным образом, не сильно, но эффективно, специально, чтобы их легко было вскрыть. Сами кувшины хранились в саркофаге, который легко открывался, несмотря на то, что изготовлен из необычайно прочного материала и герметически запечатан. Соответственно я тут же занялся изучением кувшинов. В кувшинах осталось немного масла, совсем чуть-чуть, и к тому же оно сгустилось за те два с половиной века, которые минули с тех пор, когда кувшины были распечатаны. К счастью, оно не испортилось. Проведя анализ, я пришел к выводу, что это кедровое масло, до сих пор даже улавливался его запах.
Это подтолкнуло меня к мысли, что этим маслом наполняли лампы. Тот, кто наполнил кувшины маслом и положил эти кувшины в саркофаг, знал, что со временем объем масла может уменьшиться, даже если оно хранится в сосудах из алебастра, и предусмотрел это. В каждом из кувшинов было столько масла, что его хватило бы, чтобы наполнить все лампы раз шесть. С частью оставшегося масла я провел некоторые эксперименты, которые дали интересные результаты. Доктор, вам, конечно, известно, что кедровое масло, широко использовавшееся древними египтянами в погребальных обрядах, способно слегка преломлять свет, а другие масла таким свойством не обладают. Например, мы используем его на линзах наших микроскопов для усиления четкости изображения. Прошлой ночью одну из ламп я наполнил кедровым маслом и поместил ее рядом с полупрозрачной частью волшебного ларца. Эффект оказался удивительным: сила свечения внутри резко усилилась. Когда я проделывал тот же эксперимент с электрическим источником света, подобный эффект если и проявлялся, то практически незаметно. Мне стоило бы повторить опыт с остальными шестью лампами, но у меня закончилось масло! Как бы там ни было, наш эксперимент в любом случае не должен из-за этого прерваться. Посмотрим!
Доктор Винчестер, очевидно, внимательно следил за ходом мысли мистера Трелони, потому что заметил:
— Я очень надеюсь, что когда нам удастся открыть ларец при помощи света, его механизм не пострадает, не будет уничтожен.
Его сомнение в этом вопросе кое-кого из нас заставило забеспокоиться.
Вечером того же дня мистер Трелони снова собрал всех нас в кабинете. Когда все приготовились слушать, он начал излагать свой план:
— Я пришел к выводу, что для эффективного проведения того, что мы называем Великим экспериментом, нам потребуется полная, абсолютная изоляция от всего мира. Изоляция не на один или два дня, а на все то время, которое понадобится. Здесь это сделать невозможно: потребности и привычки большого города могут помешать нам. Здесь слишком много отвлекающих моментов. Одних телеграмм, заказных писем и курьеров будет уже достаточно, не говоря уже о тех, кто хочет получить что-то от вас, уж они точно превратят наш эксперимент в катастрофу. Кроме того, события прошлой недели привлекли к этому дому внимание полиции. Даже если из Скотланд-Ярда или из районного участка и не поступило указание наблюдать за этим местом, можете не сомневаться, что любой полицейский во время своего дежурного обхода будет присматривать за ним. К тому же покинувшие нас слуги в скором времени заговорят. Они вынуждены будут это сделать, чтобы сохранить свою репутацию: им же как-то потребуется объяснить причину прекращения здесь своей службы, которая в нашем районе считалась престижной. Начнут сплетничать слуги соседей, может быть, даже и сами соседи. Затем за дело возьмутся сообразительные и активные журналисты, которые в угоду публике и ради увеличения тиражей готовы на все. Если нами заинтересуется хоть один репортер, шансов на уединение уже не будет. Даже если мы забаррикадируемся внутри, мы не сможем полностью обезопасить себя от помех или от вторжения в наш дом. И то, и другое нарушит наши планы, поэтому нам необходимо принять меры, чтобы уединиться в другом месте, захватив с собой все необходимое. Я предвидел эту ситуацию и уже давно начал готовиться к ней. Разумеется, то, что здесь произошло, мне не было заранее известно, но я знал, что нечто подобное может случиться. В течение последних двух лет мой дом на Корнуолле специально оборудовался для того, чтобы туда можно было перевезти собранные здесь вещи. Когда Корбек отправился на поиски ламп, я подготовил дом в Киллионе. Там везде было проведено электричество и все готово для получения света. Поскольку ни вы, ни даже Маргарет ничего не знаете об этом, я, пожалуй, лучше расскажу, каким образом этот дом изолирован и, более того, скрыт от посторонних глаз. Он находится на небольшом каменистом мысе, доступ к которому прегражден отвесной скалой — увидеть его можно только с моря. Когда-то его окружала большая каменная стена, так как здание построено одним из моих предков в те времена, когда большой дом, находящийся вдали от центра, должен был быть готов к защите. Так что он как нельзя лучше подходит для наших целей. Я вам все объясню, когда мы будем на месте. Это случится уже довольно скоро, нам осталось только сесть в поезд. Я отослал Марвину записку с просьбой приготовить все для нашей поездки. Он должен заказать специальный состав, который во избежание огласки будет следовать ночью. Готовы экипажи и подводы с достаточным количеством людей, чтобы отвезти наши вещи в Паддингтон. Когда Аргус журналистики откроет свои глаза, мы уже будем далеко. Сегодня нам необходимо начать собираться. Надеюсь, к завтрашнему вечеру мы будем готовы. В хозяйственных пристройках у меня до сих пор хранятся ящики, в которых привезены вещи из Египта. Раз уж они выдержали путешествие через пустыню, затем вниз по Нилу в Александрию и оттуда в Лондон, то они, уверен, не подведут нас и по дороге до Киллиона. Мы вчетвером, при помощи Маргарет, которая может подавать нам нужные инструменты, будем в состоянии надежно запаковать вещи, а носильщики перенесут их на телеги.
Сегодня в Киллион отправляются слуги, и миссис Грант позаботится обо всем, что нужно. Она привезет туда все необходимое для повседневной жизни, чтобы мы могли не выходить из дома и не привлекать внимания местных жителей. Кроме того, она будет привозить нам из Лондона еду. Благодаря мудрому и благородному обращению Маргарет со слугами, решившими остаться, у нас есть люди, на которых можно положиться. Их уже предупредили о необходимости сохранять тайну, так что нам не стоит опасаться сплетен. Да и пока слуги, закончив приготовления для поездки в Киллион, будут оставаться в Лондоне, у них просто не возникнет повода распускать слухи.
Поскольку нам необходимо заняться упаковкой вещей немедленно, остальные дела придется отложить на потом, когда у нас появится свободное время.
Итак, мы принялись за работу. Под руководством мистера Трелони и при помощи слуг мы достали из пристроек огромные ящики. Некоторые из них больше походили на сейфы: их стенки были сделаны из нескольких слоев древесины и обшиты стальными пластинами на болтах и гайках. Мы расставили их по всему дому рядом с теми предметами, которые нужно было в них запаковать. Когда подготовительная работа была закончена, во все комнаты и в холл принесли огромные охапки свежего сена, ваты и бумаги, а слуг отпустили, мы приступили к упаковке.
Никто из нас, не имея опыта подобной работы, не представлял, сколько сил и энергии отнимаем это занятие. Лично я знал, что в доме мистера Трелони очень много вещей, привезенных из Египта, но только когда дело дошло до их сортировки, я осознал, сколько же их было на самом деле, каковы их реальные размеры и насколько они важны. Мы работали до глубокой ночи. Иногда, чтобы управиться с каким-то предметом, нам приходилось браться за него всем вместе, потом мы снова трудились поодиночке, но так или иначе все делалось под непосредственным руководством мистера Трелони. Сам он при содействии Маргарет составлял подробный список с описанием каждого предмета.
Только когда мы, совершенно обессилевшие, наконец уселись ужинать, мы поняли, что большая часть работы уже выполнена. Однако закрыто было только несколько ящиков, лишь те, которые предназначались для больших саркофагов, так что нам еще предстояло потрудиться. Те же ящики, в которые планировалось уложить по несколько предметов, нельзя было закрывать, пока каждый из них не будет внесен в список и запакован.
В ту ночь я спал как убитый, не шелохнувшись, без сновидений. Наутро, когда мы делились своими впечатлениями, я узнал, что и у остальных ночь прошла так же.
Ближе к вечеру следующего дня работа была закончена и все подготовлено к приходу носильщиков, которые должны были явиться в полночь. За несколько минут до назначенного времени мы услышали шум подъезжающих подвод, и вскоре дом наполнился рабочими. Их было много, и работали они слаженно, так что для них не составило труда перенести бесконечные ряды приготовленных нами ящиков из дома на подводы. На все им понадобилось чуть более часа, и когда повозки загрохотали по направлению к Паддингтону, мы приготовились следовать за ними. Сильвио, разумеется, ехал с нами как член нашей команды.
До отъезда мы все вместе обошли дом, выглядевший теперь заброшенным. Поскольку все слуги уехали в Корнуолл, в доме некому было убирать: каждая комната и коридор, где мы работали, все лестницы были усыпаны обрывками бумаги, клочками ваты, всюду остались следы грязной обуви.
Последнее, что мистер Трелони сделал перед тем, как покинуть дом, — это извлек из большого сейфа рубин с семью звездами. Когда он бережно укладывал его в свой кошелек, Маргарет, очень усталая, стоявшая рядом с отцом с бледным лицом и, казалось, совсем без сил, вся словно засияла, как будто рубин наполнил ее новой энергией. Одобрительно улыбаясь, она сказала отцу:
— Да, отец, вы правы. Сегодня ничего не случится. Она ни за что не разрушит ваши планы. Я готова за это поручиться.
— Она — или что-то с ней связанное — чуть не погубила нас в пустыне, когда мы покидали Долину Колдуна! — мрачно заметил Корбек, который стоял рядом с ними. Ответ Маргарет не заставил себя долго ждать:
— О, тогда она была рядом со своей гробницей, которую ее тело не покидало тысячи лет. Она наверняка знает, что сейчас другие обстоятельства.
— Каким же образом она может это знать? — несколько язвительно спросил Корбек.
— Если она на самом деле обладает тем астральным телом, о котором говорил отец, она должна знать! Как же ей не знать, если она имеет возможность незримо находиться в любом месте, где пожелает, а ее разум в состоянии достичь звезд и иных миров!
Тут в разговор вступил отец Маргарет. Он хмуро произнес:
— Мы основываем наши действия на этом предположении. Мы должны иметь смелость придерживаться своих убеждений… до конца!
Маргарет взяла его за руку и не отпускала ее, пока мы выходили из дома. Она продолжала сжимать ее и когда мы запирали дверь в холл, шли по дорожке к воротам и садились в кеб до Паддингтона.
Когда вещи на вокзале были погружены, все рабочие разместились в вагонах, где находились ящики с большими саркофагами. Подводы и лошадей мы планировали найти в Вестертоне, где предполагали высадиться, чтобы добраться до Киллиона. Для нашей компании мистер Трелони заказал спальный вагон. Как только поезд тронулся, мы разошлись по своим купе.
Той ночью я прекрасно выспался. «Сегодня ничего не случится!» — эти слова Маргарет наполнили меня ощущением полной и абсолютной безопасности. Ни я, ни кто-либо другой не сомневался в том, что так и будет. Только потом, когда все уже осталось позади, я начал задумываться, почему она так была в этом уверена. Наша поездка несколько затянулась, поезд ехал медленно, много раз останавливался и подолгу стоял. Но поскольку мистер Трелони не хотел оказаться в Вестертоне до наступления ночи, у нас не было причин спешить. Заранее было договорено, что рабочих будут кормить на определенных остановках, а для нас в нашем вагоне была припасена корзина с продуктами.
Тем утром все наши разговоры вращались вокруг Великого эксперимента, который полностью занял наши мысли. Чем ближе мы подъезжали к цели нашего путешествия, тем все больший энтузиазм охватывал мистера Трелони. Надежда в нем постепенно переросла в уверенность. Доктор Винчестер, казалось, полностью ушел в себя, но время от времени он неожиданно вступал в разговор, приводя тот или иной научный факт, который либо полностью опровергал логические построения говорящего в тот момент, либо приводил всех в изумление. Мистер Корбек, с другой стороны, проявлял некий скептицизм. Возможно, пока взгляды и убеждения остальных развивались и приобретали новые формы по мере развития разговора, его мнение оставалось прежним. Его отношение ко всей затее было неодобрительным, если не сказать крайне отрицательным.
Что касается Маргарет, то она выглядела подавленной. То ли оттого, что ее чувства вступили в некую новую фазу, то ли по какой-то иной причине она была намного серьезнее, чем раньше. Она была слегка distraite[13], как будто пребывала в задумчивости. Из этого состояния она ненадолго выходила, только когда что-либо нарушало однообразие поездки, например во время остановок на станциях или когда поезд с оглушительным грохотом переезжал виадук, пробуждая в окрестных горах и ущельях эхо. В такие моменты она поспешно вступала в разговор, стараясь показать, что, какими бы мыслями ни была занята, она продолжает следить за тем, что происходит вокруг. Мне ее поведение показалось странным. Иногда ее взгляд становился несколько застенчивым, а иногда — надменным, что смущало меня, поскольку раньше я за ней такого не замечал. А иногда в ее взгляде и движениях читалась такая сила чувств, что у меня от радости начинала кружиться голова. Однако за время поездки мало что прояснилось. Лишь однажды случилось что-то необычное, но поскольку мы все в тот момент спали, нас это не побеспокоило. О том, что произошло, мы узнали только утром от проводника. На переезде от Доулиша до Теинмута поезд остановился: кто-то, стоя прямо на путях, подавал знаки, размахивая факелом. Машинист выяснил, что впереди произошел небольшой обвал — с высокой горы обрушился слой краснозема, но, поскольку на рельсы он не попал, машинист, недовольный задержкой, продолжил движение. Проводник, как он сам сказал, подумал, что «на этой вшивой линии уж слишком переживают за безопасность!».
Мы прибыли в Вестертон около девяти часов вечера. Подводы и лошади уже дожидались нас в полной готовности, и рабочие приступили к разгрузке. Наша команда не стала дожидаться окончания работы, поскольку велась она под наблюдением опытных людей. Мы сели в ожидающий нас экипаж и сквозь сумрак надвигающейся ночи помчались в Киллион.
Нас всех поразил величественный вид дома, ярко освещенного лунным светом. Это было великолепное каменное здание в стиле эпохи короля Якова I, массивное и просторное, построенное на самом краю высокой скалы, нависающей над морем. Когда мы прошли по извилистой вырубленной в скале дороге и оказались на высоком плато, на котором стоял дом, в лицо нам ударил освежающий, пропитанный запахом моря влажный ветер, который принес с собой грохот и шипение волн, разбивающихся о камни внизу. Только тогда мы осознали, как хорошо укрыт от посторонних глаз этот дом, возведенный на каменной площадке высоко над водой.
Внутри дома все уже было готово к нашему приезду. Миссис Грант и ее подопечные хорошо потрудились: все кругом было убрано, начищено и сверкало свежестью. Бегло осмотрев главные залы, мы разошлись, чтобы умыться и переодеться после длительной поездки, занявшей больше суток. Мы поужинали в большой столовой в южном крыле, которое, собственно, и выходило на море. До нас доносился приглушенный шум волн, не смолкавший ни на секунду. Поскольку небольшой мыс, на котором располагался дом, выступал далеко в море, северная сторона дома была открыта и вид на горизонт не преграждали огромные скалы, которые высились со всех сторон, скрывая от наших взглядов остальной мир. Вдалеке, на противоположной стороне залива, виднелись мерцающие огни замка, а кое-где на берегу тускло светились окна рыбацких лачуг. В целом же поверхность моря казалась темно-синей равниной, на которой изредка вспыхивал отсвет звезд, отраженный накатом волны. Покончив с ужином, мы переместились в комнату рядом с кабинетом мистера Трелони. Недалеко находилась и его спальня. Когда мы вошли, первое, что мне бросилось в глаза, — это большой сейф, очень похожий на тот, который стоял в его комнате в Лондоне. Когда собрались все, мистер Трелони подошел к столу, достал свой кошелек, положил его на стол и накрыл ладонью, нажав на него пальцами. Странная бледность разлилась по его лицу. Торопливо раскрывая дрожащими пальцами кошелек, он сказал:
— Его размер изменился; надеюсь, ничего не случилось!
Все трое мужчин, включая меня, тесно сгрудились вокруг стола. Лишь Маргарет не выказала волнения, она стояла прямая, безмолвная и неподвижная, как изваяние. Ее взгляд, казалось, был устремлен куда-то далеко, так, если бы она не понимала или не хотела понимать, что происходит вокруг.
Отчаянным жестом мистер Трелони раскрыл карман кошелька, куда до того положил талисман мумии. Тяжело опустившись на стоящее за ним кресло, он хриплым голосом произнес:
— Боже правый! Он исчез. Без него наш Великий эксперимент может провалиться!
Его слова как будто пробудили Маргарет от задумчивости. На секунду ее лицо исказила жестокая боль, но почти в ту же секунду к ней вернулось спокойствие. Едва подавляя улыбку, она сказала:
— Возможно, вы забыли его в своей комнате, отец. Он мог выпасть из кошелька, когда вы переодевались.
Не произнося ни слова, мы ринулись в спальню через незапертые в кабинете двери. И там внезапное спокойствие охватило нас вместе с ощущением ужаса.
На столе, сверкая и сияя зловещим кровавым светом, лежало украшение семи звезд!
Мы испуганно посмотрели сначала вокруг, потом друг на друга. Маргарет теперь вела себя так же, как остальные. Она утратила свое спокойствие, холодная невозмутимость исчезла, и она сжимала руки так, что побелели пальцы.