М. Лейнстер
ПРОКСИМА ЦЕНТАВРА
Перевод с англ. И. Невструева
1
"Адастра" уже сверкала, ведь от приближающегося Солнца ее отделяло небольшое расстояние. Наблюдающие за внешней поверхностью огромного корабля видеоэкраны передавали на внутренние мониторы слабый свет. Они показывали мощное округлое тело металлического шара, покрытое лесом кранов, слишком массивных, чтобы их могла передвигать сила меньшая, чем та, которой располагал сам корабль. Они показывали весь шар диаметром в тысячу пятьсот метров, как слабо светящийся объект, неподвижно висящий в пространстве.
Впрочем, последнее впечатление было ошибочно. Колоссальный, на первый, взгляд, слишком огромный, чтобы хотя бы вздрогнуть под действием любой представимой силы, корабль именно сейчас подвергался ее воздействию. В двенадцати точках его слабо поблескивающей обшивки находились отверстия, из которых вырывалось прозрачное пурпурное пламя. Оно давало мало света - меньше, чем звезда, к которой направлялся корабль - но это были дюзы ракет, поднявших "Адастру" с поверхности Земли и семь лет толкавших ее сквозь межзвездное пространство к Проксиме Центавра - ближайшей к Солнцу звездной системе.
Однако сейчас двигатели не разгоняли корабль: огромный шар тормозил. Он терял скорость - ровно 9,9 м в секунду чтобы внутри корпуса создать эффект земной гравитации. Торможение продолжалось уже несколько месяцев. Корабль, который должен был первым преодолеть пространство между двумя солнечными системами, тормозил от максимальной скорости,' близкой к скорости света, чтобы достичь такой, какая необходима для маневров в шестидесяти миллионах километров от поверхности звезды.
Далеко впереди Проксима Центавра призывно поблескивала. Видеоэкраны, показывавшие слабый отблеск звезды на панцире корабля, переносили ее изображение внутрь, и на экране главной рубки она виднелась с большим увеличением. Изображение, это задумчиво разглядывал старый седобородый мужчина в мундире. Медленно, как будто повторял это уже много раз, он сказал:
- Довольно своеобразное кольцо: двойное, как кольцо Сатурна. У Сатурна девять лун. Интересно, сколько планет будет у этого солнца?
Девушка нетерпелива откликнулась:
- Мы скоро узнаем это, не так ли? Ведь мы почти на месте, и уже знаем время обращения одной из них! Джек сказал... Отец медленно повернулся в ее сторону.
- Джек?
- Гэри,- поправилась девушка.- Джек Гэри.
- Моя дорогая,- мягко сказал старец,- он производит впечатление порядочного человека и имеет большие способности, но он - бунт. Помни об этом!
Девушка закусила губу.
Старик продолжал, медленно и беззлобно:
- Это весьма прискорбно, что внутри экипажа экспедиции произошел раскол - внутри экспедиции, которая должна быть научной, проводимой в духе крестового похода. Ты даже плохо помнишь, как это началось, но мы, офицеры, слишком хорошо знаем, сколько усилий приложили бунты, чтобы погубить главную цель нашей экспедиции. Этот Гэри - из бунтов. Действительно, он по-своему сообразителен, и я даже позволил бы ему жить в офицерской кабине, но Ольстер проверил его и обнаружил нежелательные факты, сделавшие это невозможным.
- Я не верю Ольстеру! - с нажимом сказала девушка.Кроме того, именно Джек поймал те сигналы. Он над ними работает, офицер он или бунт! В конце концов, он человек. Близится время, когда сигналы могут прийти снова, и тут тебе придется положиться на него.
Старик нахмурился. Осторожно ступая, он подошел к креслу и сел с обычной, и пожалуй, патетической осторожностью. "Адастра" не требовала постоянного пребывания за пультом управления, как межпланетные корабли. Здесь, в межзвездной пустоте, не было необходимости следить за движением других кораблей, опасаться метеоритов или тех загадочных и до сих пор не изученных силовых полей, которые поначалу делали межпланетные путешествия такими рискованными.
В любом случае корабль был настолько велик, что мелкие метеориты не могли ему повредить, а при скорости, с которой он сейчас двигался, большие скальные обломки были бы обнаружены индукционными лучами достаточно рано, чтобы их локализовать и при необходимости сменить курс.
Боковая дверь в рубку внезапно открылась, и вошел мужчина. С быстротой профессионала он пробежал взглядом по рядам указателей; на мгновенье взглянув на щелкнувший переключатель, мужчина повернулся и старательно отсалютовал старику.
- А, Ольстер,- сказал тот.- Тебя тоже интересуют эти сигналы, а?
- Да, господин капитан. Конечно. И как ваш заместитель я предпочитаю держать вопрос на контроле. Гэри - это бунт, и я не хотел бы, чтобы он овладел информацией, которую мог бы скрыть от офицеров.
- Ерунда! - раздраженно бросила девушка.
- Возможно,- согласился с ней Ольстер.- Надеюсь, что это так. Даже уверен в этом, но не желаю пренебрегать осторожностью.
Застрекотал звонок. Ольстер нажал клавишу, и один из мониторов засветился. С экрана смотрело смуглое и мрачноватое лицо молодого мужчины.
- Минуточку, Гэри,- резко сказал Ольстер. Он нажал другую кнопку, и экран на мгновение потемнел, чтобы тут же осветиться вновь. На сей раз он показывал длинный коридор, по которому приближалась одинокая фигура. Вскоре на экране было то же самое бесстрастное лицо.
Ольстер еще резче произнес:
- Вторая дверь открыта, Гэри. Вы можете войти.
- По-моему, это омерзительно,- со злостью сказала девушка, когда экран погас.- Ты же знаешь, что можешь ему доверять! Должен! И все-таки каждый раз, когда он приходит в офицерские каюты, ты ведешь себя так, словно у него в каждой руке по бомбе, а за спиной сопровождающие.
Ольстер пожал плечами и многозначительно посмотрел на старика, а тот устало сказал:
- Моя дорогая, Ольстер второй по званию после меня, и на обратном пути к Земле будет командиром. Я бы хотел, чтобы ты была благоразумной.
Однако девушка отвернулась от молодцеватой фигуры Ольстера в безупречно сшитом мундире, оперлась подбородком на сплетенные ладони и задумчиво смотрела в противоположную стену. Ольстер подошел к пульту управления и начал внимательно следить за движением указателей.
Тихо шумел вентилятор, потом как-то радостно, словно довольный собой, щелкнул переключатель. Больше ничто не нарушало тишину.
"Адастра", самое мощное творение человеческой расы, мчалась в космическом пространстве; свет далекого солнца матово отражался от ее корпуса. Земля осталась в семи годах и неисчислимых миллионах километров позади. Межпланетные путешествия в Солнечной Системе были уже обычным явлением; процветающая колония на Венере и с большим трудом поддерживаемая станция на самом крупном спутнике Юпитера, гарантировали динамичное развитие межпланетной торговли, даже после того, как мертвые города Марса перестали давать баснословную прибыль. Однако лишь один корабль пересек орбиту Плутона - и была им "Адастра".
Это был самый крупный из всех кораблей, самая колоссальная конструкция, которую когда-либо создавали люди. Честно говоря, проект ее сначала высмеяли как нереальный для людей - людей, которые в конце концов его реализовали. Шпангоуты скелета "Адастры" были так велики, что после отливки их нельзя было перенести ни одним краном, поэтому формы сразу устанавливали в тех местах, где должны были оказаться шпангоуты, и там же заливали их металлом. Дюзы ракетных двигателей были настолько мощными, что ультразвуковые импульсы, необходимые для нейтрализации эффекта поля Колдуэлла, генерировались в тридцати различных местах на каждой из них, поскольку иначе дезинтеграция топлива распространилась бы на сами дюзы, а потом и на весь огромный корабль, чтобы в конце концов превратить в сноп пурпурного огня саму планету творцов "Адастры". При максимальном ускорении двенадцать дюз дезинтегрировали пять кубических сантиметров воды в секунду.
Диаметр корабля составлял несколько больше полутора километров. Топливные баки содержали запас, достаточный для всего путешествия, без необходимости регенерации или очистки атмосферы. Склады, мастерские, запасы материалов и частей были так велики, что перечисление их было бы просто списком ничего не говорящих цифр.
Внутри корабля находились даже сто пятьдесят гектаров пахотной земли, где под светом ламп, имитирующих солнечные лучи, выращивались растения; они перерабатывали отходы органической материи и возвращали в обращение выдыхаемый людьми углекислый газ - частично в виде кислорода, а частично в виде съедобных углеводородов.
"Адастра" была замкнутым миром. Имея достаточно энергии, она могла содержать свой экипаж бесконечно, поставляя ему питание и атмосферу; внутри корабля было достаточно места для обеспечения всех человеческих потребностей, включая потребность в одиночестве.
Отправляясь в самое удивительное путешествие в истории человечества, корабль формально получил статус государства, а его капитан - полномочия для установления и исполнения необходимых законов. Они летели к цели, удаленной на четыре световых года; минимальное время, через которое можно было ожидать возвращения корабля, оценивалось в четырнадцать лет. Никакой экипаж не смог бы вынести такого долгого путешествия и остаться целым, поэтому люди отбирались не в одиночку, а семьями.
Когда "Адастра" поднималась с поверхности Земли, на борту ее было пятьдесят детей, а в первый год путешествия родились еще десять. Людям на Земле казалось, что могучий корабль мог не только бесконечно поддерживать существование своего экипажа, но сам экипаж, обладающий более чем достаточными ресурсами для науки и развлечений, мог восстанавливаться в такой степени, что тысячелетний полет становился столь же возможным, как эта небольшая прогулка до Проксимы Центавра.
Так бы оно и случилось, если бы не явление настолько незначительное, что его никто не предусмотрел. Явлением этим была скука. Не прошло и полугода, как полет перестал быть исключительным событием. Путешествие на большом корабле стало убийственно скучным, особенно для женщин.
"Адастра" уподобилась огромному муравейнику, в котором не было газет, магазинов, новых фильмов, новых лиц или хотя бы мелких неудобств, вызываемых сменой погоды. Мелочная детальность всех приготовлений к путешествию лишила его какого-либо разнообразия. Это и означало скуку.
Скука же влекла за собой беспокойство, а беспокойство, когда на борту есть женщины, мечтавшие о невероятных приключениях, означало - дьявольские неприятности. Мужья перестали быть для них героями, превратившись в обыкновенных людей. У мужчин тоже были подобные разочарования. Заявления о разводах заполнили стол капитана, поскольку именно он олицетворял на корабле власть. На восьмом месяце произошло одно убийство, в следующие три - еще два.
Через полтора года полета экипаж оказался на грани бунта. Когда прошли два года, кабины офицеров отделили от большей части "Адастры", людей разоружили, а за любой работой, выполнения которой требовали от бунтовщиков, следили офицеры, готовые применить оружие. Через три года экипаж потребовал возвращения на Землю, но за время, в течение которого "Адастра" могла бы погасить свою невероятно большую скорость и остановиться, она оказалась бы так близко от первоначальной цели путешествия, что это не имело большого значения для общего времени полета. Поэтому оставшееся время члены экипажа старались облегчить себе монотонность жизни любыми развлечениями, какие только можно было придумать при фактическом отсутствии потребности в настоящей работе.
Обитатели офицерских кабин называли своих подчиненных термином, который стал прозвищем для всех прочих участников полета - сокращением от слова "бунтовщики". Экипаж не желал поддерживать какие-либо отношения с офицерами, но, вопреки утверждениям Ольстера, реальной угрозы бунта не было. С некоторым опозданием между сторонами установилось что-то вроде внутреннего равновесия.
Большая часть экипажа выработала у себя взамен дерганой психики жителей изолированного от остального мира небоскреба психику жителей изолированной деревни. Разница между ними принципиальна. К условиям изоляции и монотонности особенно хорошо приспособились дети, выросшие за время экспедиции.
Джек Гэри был одним из них. Когда путешествие только началось, ему было шестнадцать лет. Он был сыном ракетного инженера; отец его умер на втором году путешествия. Другим примером этого типа была Элен Бредли. Когда ее отец - автор проекта и командир огромного корабля - нажал кнопку, запустившую ракету, ей было четырнадцать лет.
Уже в момент начала полета отец ее был более чем в преклонном возрасте. Быстро состарившийся под гнетом ответственности, длящейся непрерывно уже семь лет, он был сейчас старцем и знал - как знала это Элен, хотя и не могла с этим смириться - что не переживет долгого обратного путешествия. Его место должен был занять Ольстер, наследуя одновременно связанный с постом руководителя деспотический авторитет. При этом еще Ольстер хотел жениться на Элен.