Так где же большая политика этого двора? Где соперничающие партии? Может, мне здесь и Годфри не нужен, чтобы узнавать подробности?
Нет, Годфри мне нужен...
Привычно обежав глазами лица сопровождающих, Аш убедилась, что Джоселин ван Мандер не только тут, но и совершенно трезв, а вот его высокомерие куда-то подевалось; что ее солдаты надели чистые куртки поверх полированных доспехов - конечно, относительно полированных, а чего иного ожидать после недели бегства за сотню миль в условиях холода; и что локоть к локтю с ней стоят Антонио Анжелотти и Роберт Ансельм. Роберт не заметил ее взгляда, он был увлечен вежливой беседой с одним из братьев де Вир. Анжелотти из-под своей копны спутанных золотых кудрей радостно оскалился в ответ на ее взгляд. Она кивком послала его встать впереди группы, сообразив, что их отряду следовало хотя бы внешне произвести хорошее впечатление.
Ее внимание привлекло какое-то движение в дальнем конце зала. Аш выпрямилась, подавляя желание привстать на цыпочки. В высоких дубовых дверях показался вымпел и послышался певучий говор карфагенцев, их вариант латыни.
На всякий случай она схватилась за эфес меча. И не снимала руки, так и стояла, опираясь на один каблук, пока гофмейстер с помощниками объявляли о прибытии и вводили в зал Санчо Лебрию, Агнца Божьего и Фернандо дель Гиза.
Торжественное великолепие двора герцога, казалось, произвело впечатление на Фернандо дель Гиза. Он неловко переминался с ноги на ногу на открытом пространстве перед помостом, обегая глазами ряды лиц. Аш заложила за спину трясущиеся руки. Она почти привыкла к тому, что в его физическом присутствии у нее пересыхало во рту и путались мысли. Но ее вывело из себя, что она почувствовала острую боль, увидев его тут, в окружении чужих, перебежчика, изолированного от своих людей.
Рядом с ней граф Оксфорд выпрямился еще больше. Аш стряхнула с себя оцепенение. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вникнуть в то, что говорит герцог. Утренний туман, еще витавший в высоком каменном зале, окутывал прохладной дымкой собравшихся дворян и богатых купцов. Поднимающееся на востоке солнце теперь освещало зал косыми золотыми лучами, падающими через круглое дворцовое окно-розетку: они согревали лицо Оксфорда - он стоял рядом с ней, наклонив голову, и слушал Роберта Ансельма; оживляли итальянскую красоту Анжелотти; придавали старинный лоск доспехам Жан-Жакоба Кловета и Поля ди Конти, все они на минуту показались ей ангелами с картины минхера ван Эйка, пребывающими в вечной задумчивости в присутствии Бога.
Сердце ее дрогнуло. Ушло это ощущение их незыблемости, пребывания вне и выше земных дел. Вместо него пришло ощущение хрупкости момента, как будто ее спутники были одновременно и редкой ценностью, и в то же время бесконечно уязвимыми.
Солнце поднялось все выше, и теперь изменился угол падения лучей, и с ним ушло это ощущение. С чувством невозвратной потери Аш, повернув голову, услышала слова герцога Карла Бургундского. Он говорил:
- Господин Лебрия, я обсудил ваши требования с моими советниками. Вы просите нас о перемирии.
Санчо Лебрия чопорно отвесил официальный поклон:
- Да, монсеньор герцог Бургундии, мы об этом просим.
Мрачное лицо герцога почти затмевалось блеском наряда: на нем была плоская, как блин, шляпа с пышным хвостом, камзол с рукавами - буф, на шее золотые цепи: он воплощал собой самую суть образа придворного. Он резко наклонился вперед на своем троне, уверенные движения выдавали в нем человека богатого и властного, большого знатока и любителя оружия, пребывающего в полевых условиях в любое время года, по мере своих возможностей.
- Ваша "просьба о перемирии" - ложь, - отчетливо проговорил герцог Карл.
Поднялся шум: люди Аш заговорили так громко, что ей пришлось сделать им знак умолкнуть, и она наклонилась вперед, чтобы слышать все слова герцога.
- Вы сделали остановку в Оксоне не для перемирия; ваша цель - шпионить за моими землями и дожидаться своих подкреплений. Вы встали на моих границах во тьме, готовые к ведению войны, на вашей совести зверства этого лета, и вы просите нас заключить мир, то есть номинально отказаться от ведения войны. Нет, - сказал Карл Бургундский. - Если бы у меня остался только один сторонник, то и он повторил бы то, что сейчас говорю я: право на нашей стороне, а где право - там и Бог. Потому что Он встанет за нас в бою и отбросит вас.
Аш, не оборачиваясь, пробормотала Роберту Ансельму что-то циничное. Наголо обритый человек, стащив с головы шляпу, во все глаза пялился на богатое одеяние герцога, окруженного епископами, кардиналами и священниками.
Голос герцога гулко отдавался эхом под сводами зала.
- Право может спать, но оно не гниет в земле, как тела павших, и не ржавеет, как сокровища этого мира, оно остается неизменным. Ваша война несправедлива. Чем искать мира с вами, я скорее умру на земле своих отцов. Ни один человек в Бургундии, ни самый бедный крестьянин, ни тот, кто попросил убежища в нашей стране, не останется без защиты нашей военной силы, всем могуществом и всеми молитвами, которые мы вознесем к Богу.
Наступившее молчание прервал французский посол, вышедший вперед на открытое пространство черно-белого кафельного пола. Аш заметила, что левой ладонью он обхватил рукоятку меча.
- Монсеньор герцог, - он поискал глазами в толпе Филиппа де Коммина и продолжал: - Кузен нашего короля Валуа, то, что вы сказали, - софистика и вероломство.
Наступила полная тишина. У Аш пересохло во рту, и все внутри сжалось.
Лицо французского посла было напряженным:
- Вы надеетесь, ценой всего лишь этой угрозы, что Бургундию сочтут опасной для нападения, и тогда эти оккупанты вторгнутся в наши земли, в земли короля Людовика! Вот ваша стратегия! Вы желаете, чтобы эта сука Фарис со своими армиями истощила свои силы за ближайшие несколько месяцев в войне с нами. А уж тогда вы их уничтожите и присвоите наши земли, какие сможете. - Карл Бургундский, где ваша вассальная верность вашему королю?
"И впрямь, где?" - иронически подумала Аш.
- Ваш король, - ответил послу Карл Бургундский, - пусть вспомнит, что я сам осаждал Париж. [1465 год.] Если бы я нуждался в его королевстве, я бы пришел и взял его. Вам лучше теперь помолчать.
Аш обратила внимание, что когда герцог опять обратился к Санчо Лебрии, то гофмейстер и другие придворные официальные лица плотно окружили посла.
- Я не согласен на ваши требования, - закончил разговор Карл.
- Итак, - заметил визиготский синьор, - значит, объявление войны.
Аш, прекрасно слыша все, что тихо бормотали в ее эскорте, бросила взгляд на Оливье де Ла Марша. Огромный капитан-бургундец заулыбался с искренней заразительной радостью.
- Я же говорил, что нам нужна драка, - проворчал Ансельм ей на ухо.
- Угу, ну да, может, ввяжешься в нее раньше, чем ожидаешь, - Аш смотрела на Санчо Лебрию, стараясь случайно не встретиться взглядом с Фернандо дель Гизом. - Я не намерена сдаваться.
Яснее слов был быстрый взгляд Ансельма: "Будь реалисткой, девочка! Как будто у тебя есть выбор".
- Нет, не понял ты меня, - тихо проговорила Аш. - Меня не беспокоит, что мне придется брать на себя договор со всем этим двором, и с армией Карла, и Оксфордом: я не пойду с ними. Но, чтобы перебраться через Средиземное море, нам нужна армия в восемьсот людей и полное снаряжение.
Ансельм отвел от нее взгляд с видом человека, принявшего свое решение. И отрывисто проговорил:
- Мы тебя вытащим. Если дело дойдет до этого.
Аш услышала за своей спиной шарканье чьих-то ног, подумала: "Ты-то да, а насчет ван Мандера - не уверена" - и отошла в сторону: мимо нее в первый ряд ее группы проталкивался граф Оксфорд по приглашению герцогского гофмейстера.
- Слушаю вас, сир, - вежливо сказал он.
- Я для вас не сюзерен, - Карл Бургундский уже откинулся на спинку трона и говорил, как бы не замечая визиготов, - но убедительно прошу вас, если вы не возражаете, лорд Оксфорд, вывести в поле свой отряд под моими знаменами, когда мы двинемся на Оксон.
Дерьмо. С нападением на Карфаген, значит, покончено.
- А мы пойдем? - пробормотала она Ансельму.
- Если ты за это сможешь платить!
- Мы-то ни за что не можем платить. Мы только получаем кредиты от наших поставщиков в Дижоне под имя Оксфорда.
Анжелотти сказал что-то категоричное по-итальянски, стоя по другую сторону от Роберта Ансельма, его услышал Ягненок со своего места среди визиготов и поднял черные брови.
- Для меня это большая честь, - отрывисто произнес граф Оксфорд. Сир.
Вперед вышел Санчо Лебрия, позвякивая кольчугой:
- Монсеньор герцог Бургундский, прежде чем начнется война, должен быть соблюден закон. Наш полководец потребовал вернуть нам нашу собственность, вон ту рабыню. - Он ткнул пальцем рукавицы в сторону Аш. - Юридический статус этой особы в Доме Леофрика вполне известен. Она рождена матерью-рабыней от отца-раба. - И повторил: - Она является собственностью Дома Леофрика.
В наступившей тишине Аш глубоко вдыхала сладкий запах луговых цветов и тростника, устилавших пол присутственной залы. Она постаралась не замечать головокружения, вызванного смутными опасениями. С ясной головой она подняла свое отмеченное шрамом лицо к герцогу Бургундскому.
- Согласится, - шепнула она Ансельму и Анжелотти. Второй раз за время знакомства Аш увидела ледяную ухмылку на лице Карла Бургундского: