Анна
ОСТАНОВИТЕ ПЕЧАТНЫЕ СТАНКИ!
(Я всегда хотел произнести эти слова.)
На раскопках пока ничего не происходит, но мы завтра, в пятницу, ПЕРЕЕЗЖАЕМ! Изабель получила по радиосвязи сообщение от экспедиционного судна. Оно обследовало дно на морском побережье Туниса, между мысом Зебиб и Расе Энгела. Мы переедем на берег моря, пока менеджер Изабель будет улаживать здесь возможные проблемы.
Очевидно, там нырять рискованно, но передвижные камеры дистанционного управления передают изображения с морского дна.
Как только она мне разрешит, я свяжусь с Вами.
Пирс.
Часть седьмая
7 сентября - 1 сентября 1476
Машины и механизмы
1
Капитан визиготов волоком тащил Аш по узким коридорам, его отряд прокладывал дорогу, расталкивая толпы бегущих свободнорожденных и рабов; весь дом был охвачен волнением.
Аш спотыкалась, ничего не соображая, думая только об одном: "Я предала своих, всех - и даже не задумалась! Я должна остаться в живых - любой ценой..."
Она вдруг почувствовала, что ее грубо хватают, поднимают, тащат. Тело обожгли горячие стенки деревянной ванны. Аш вырывалась, но рабы затолкали ее в воду. И начали тереть губками.
- Рекомендую воду погорячей, терпите, сколько сможете, - посоветовал по-итальянски толстый молодой весельчак, разматывая повязку с ее левого колена.
Его голос эхом разносился по длинному залу, его чуть заглушали издающие аромат трав и цветов простыни, свисающие с потолка домашней ванной господина амира. Окна были забраны стальными решетками, на дверях - засовы.
- Ариф Альдерик, что вы делали с этой особой? Альдерик покачал головой:
- Не старайтесь, доктор, не тратьте на нее своего искусства попусту. Она - из людей амира. Ей осталось жить всего несколько дней.
Аш, преодолевая головокружение, подняла глаза. Над ванной склонились две женщины в железных ошейниках, скованные одной длинной цепью, они начали намыливать ее и тереть мочалками. Если бы Аш только могла, она бы этого, конечно, не допустила. Ее отмывали, как скот. Но она была в состоянии только смотреть на них - скотниц - смотреть неподвижным взглядом сквозь водяной пар. Впервые за многие недели ей стало жарко. Из-под закрытых век у нее потекли слезы.
Я думала, что у меня больше смелости.
По всему залу в отдельных отсеках были расставлены огромные ванны, из них доносилось эхо голосов других купальщиков; послышался веселый женский смех и звон бокалов.
- Это ваше дело, что вы с ней сделаете потом; а сейчас ей надо поесть. И дайте ей напиться! - итальянец ущипнул Аш за тыльную сторону ладони. Аш наблюдала, как от щипка кожа встала торчком и не опускалась. - У нее могу, если угодно, назвать по-латыни - дегидратация. Полное обезвоживание организма.
Альдерик снял шлем, вытер пот со лба:
- Значит, накормить и напоить ее. Лучше бы ей пока не умирать.
Он затопал к выходу. Когда при его выходе раздвинулись простыни, она увидела другие ванны, в них попарно возлежали купальщики, на толстых досках поперек ванн над уровнем воды были расставлены блюда, на мраморных столиках вокруг ванн - кувшины с вином. Какой-то раб играл для них на струнном инструменте.
- Не надо меня лечить, - запротестовала Аш. Она заговорила по-итальянски и тут поняла, что хирург - не визигот. Она подняла голову, от удивления утихла даже немыслимая боль во всем теле. Сверху вниз на нее смотрел тучный молодой человек с растрепанными черными волосами, в красных рейтузах, раздетый до рубашки и все же потеющий в этой заполненной паром комнате, где так хорошо резонировали все звуки.
Он как будто догадался о причине ее смущения:
- Мадонна, мы - федерация; врачи и священники свободно пересекают границы даже в военное время. - Теперь она услышала, что молодой толстяк говорит с миланским акцентом. Он поднял темные брови: - И почему же не надо вас лечить?
- Потому что я этого не заслуживаю.
Аш опустила глаза, посмотрела на свою коричневую обескровленную кожу. Погрузила руки в горячую мутную воду. Тепло пропитывало ее тело, все мышцы, все кости. От большого притока тепла она расслабилась. Она и не представляла себе, как ей было холодно до сих пор. Чисто животное ощущение комфорта вернуло ей ощущение самой себя: все тело болит, избито, но она до сих пор жива.
Я могла предать их - и еще могу, - но пока не сделала этого. Просто повезло! Назовем это Фортуной. Мне дан шанс. Всего несколько дней - два, три, возможно, четыре. Фортуна покровительствует смелым.
- Почему же я не должен вас лечить? - настаивал итальянец.
- Ой, да не обращайте на меня внимания, доктор, - сказала Аш.
Рабыни, скованные цепью, поставили толстую доску поперек ванны. Другой раб - мужчина - принес блюдо и горшочек с узким горлом, сверху на нем была корка, как на пироге. Как только Аш с усилием заняла вертикальное положение в ванне, раб снял эту корку и выложил еду из горшочка на блюдо: мясное рагу, мелко нарубленные горячие травы, щучка, вино со специями. От острого запаха ее замутило. Но почти сразу тошнота прошла, сменилась спазмами, известными с детства: спазмы долгого голодания. Осторожно она выбрала небольшой кусочек мяса и откусила краешек, аж язык свернулся трубочкой, до чего необыкновенно вкусным оказался соус.
- Аш, - представилась она врачу.
- Аннибале Вальзачи.
Врач отбросил пропитанные кровью бинты, наклонился над ванной и что-то сделал с ее коленным суставом. Она от боли хрюкнула, с полным ртом.
Итальянец воскликнул:
- Боже милостивый, мадонна, чем вы занимаетесь в жизни? Таскаете плуг?
Аш облизывала пальцы и смотрела на дымящееся рагу, заставляя себя сделать перерыв в еде, не наброситься и не сожрать все разом.
- Умер король-калиф, - неожиданно произнесла она. - Умер этот старик.
Она почти надеялась услышать от Аннибале Вальзачи возражение или хотя бы вопрос, что она хочет этим сказать - ведь известие о смерти Теодориха могло оказаться ее собственным бредом. Но итальянец задумчиво кивнул:
- От естественных причин, - заметил он на своем неразборчивом северо-итальянском миланском диалекте. - Ну да... Здесь, в Карфагене, чашка беладонны - вполне "естественная причина"!
После смерти человека, стоящего у власти, всегда ходят темные слухи об убийстве. Аш кивнула в ответ и только спросила:
- Он все равно был очень болен, он не прожил бы долго - так ведь?
- Да, у него был рак. Мы - врачи, хирурги, целители, священники, - нас тут в Карфагене так много, потому что он надеялся на излечение, все равно какое. Но подобное не лечится: Господь не располагает.
"Господь или Фортуна, - подумала Аш, мгновенно вздрогнув от благоговейного страха. - Разве я не молилась всегда перед битвой? Почему бы не сделать этого сейчас?"
Она проговорила задумчиво:
- Знаете, доктор, я бы хотела увидеть священника. Зеленого. Это возможно?