Лауд: 3 часа утра
Прима: на рассвете ( в 6 утра)
Терца: 9 ч. утраСекст: в полдень
Обедня: 3 ч. пополудни
Вечерня: 6 ч. пополудни
Повечерие: 9 ч. вечера
(Читателю, не являющемуся специалистом, следует иметь в виду, что этот распорядок еще осложнялся средневековым обычаем делить на двенадцатичасовые промежутки часы темноты и светлого времени, вследствие чего оказывалось, что зимой "ночные часы" были длиннее дневных, а летом - наоборот)]. Годфри, иди и отслужи этой толпе бездельников полевую мессу. Сделай это! Мне нужно время.
Она поймала его за рукав коричневой рясы - он уже выходил из палатки:
- О Флориане не упоминай. Я хочу сказать - о Флоре. Считай, что слышал это под Древом. И дай мне достаточно времени, чтобы вооружиться.
Годфри долгую минуту молчал, потом кивнул.
Аш смотрела в спину священнику, шагавшему по грязи, от которой под жарким солнцем уже поднимался пар:
- Дерьмо на палочке!
- Когда мне уходить? - спросила Флора дель Гиз у нее за спиной.
Аш прижала оба указательных пальца к переносице, зажмурилась. В темноте под веками плавали яркие искры.
- Если я не потеряю половину отряда, не говоря уж о тебе, считай, мне повезло. - Она открыла глаза, уронила руки. - Ты же спала со мной в одной палатке! Я видела тебя с голым задом, за большой нуждой! Я видела, как ты мочилась!
- Нет. Тебе просто казалось, что ты видишь. Я с тринадцати лет веду эту жизнь. - Флора показалась на краю зрения Аш, в тонких пальцах зажата чаша с вином. - В Салерно теперь не принимают ни евреев, ни черных ливийцев. Ни женщин. С тех пор я и превратилась в мужчину. Падуя, Константинополь, Иберия. Я стала войсковым врачом, потому что в армии никому нет до тебя дела. Ты и твои люди... пять лет. Я нигде не оставалась так долго.
Аш высунулась из палатки и заорала:
- Филиберт! Рикард! Быстро сюда!.. Я не могу решить наспех, Флориан... Флора.
- Держись Флориана. Так безопасней. Безопасней для меня.
Горечь этих слов пробилась сквозь пелену, окружавшую Аш.
- Я женщина. Мир терпит меня. Почему с тобой должно быть по-другому?
Флориан начал загибать пальцы, перечисляя:
- Ты наемница. Ты простолюдинка. Ты - двуногая скотина. У тебя нет влиятельного семейства. Я - дель Гиз. Я имею значение. Я представляю угрозу. В конце концов, я старшая. Я могла бы унаследовать по крайней мере бургундские владения... Все в конечном счете сводится к праву на земли.
- Они бы не послали тебя на костер, - в голосе Аш не было уверенности. - Просто побили бы и заперли где-нибудь.
- Я не обладаю твоей способностью молча переносить побои. - Тонкие брови Флориана взлетели вверх. - Аш, ты так уверена, что тебя терпят? Мысль об этом браке возникла не сама собой. Кто-то подсказал Фридриху.
- Черт. Брак. - Аш быстро развернулась, подхватила с пола меч. Сказала, равнодушным тоном: - В Кельне говорили, что император посвятил в рыцари Густава Шонгауэра. Помнишь, мы встречались с ним и его людьми два года назад, при Херикуре. [Херикур - маленький замок на границе Бургундии, осаждавшийся швейцарцами. Осада закончилась их поражением в битве 13 ноября 1474 г.]
- Шонгауэра? В рыцари? - Флориан от гнева забыл о своих бедах. - Это же бандиты! Они провели всю осень, грабя и сжигая тирольские фермы и села! Как мог Фридрих причислить его к благородным?
- Просто-напросто не существует такой вещи, как законная власть или незаконная власть. Власть есть власть. - Аш смотрела в лицо мужчине, оказавшемуся женщиной, зажав в ладонях ножны с клинком. - Если ты можешь взять власть над массой солдат - ты ее берешь. Тогда другие, тоже обладающие такой властью, признают тебя и находят тебе законное оправдание. Что мне и нужно. Только не найдется нигде короля или сеньора, который посвятил бы в рыцари меня.
- Рыцарство! Мальчишеские игры! Если подлый насильник и убийца может стать графом!..
Аш отмахнулась от возмущенных восклицаний Флориана.
- Да, ты-то у нас благородный... Откуда, по-твоему, вообще берутся благородные? Рыцари кого-то боятся. И император тоже, если на то пошло. И вот благородные делают из него такого же, как они. А если он становится слишком опасен, они сбиваются в банду и уничтожают его. Это называется поддержанием равновесия. - Аш вынула чашу из рук Флориана и осушила до дна. Голова закружилась, но легче не стало. - Закон рыцарства. - Аш заглянула в пустую чашу. - Никого не волнуют твои добродетели и щедрость. Или скотство. Не на что тебе опереться - не жди уважения. А если ты силен, все блага тебе - за счет тех, кто слаб. Ну а сила - это способность заставить людей с оружием служить тебе. Они служат за деньги, да - но много охотнее - за титулы, выгодные браки и земли. У меня этого нет. Мне это нужно. Этот брак...
Она покраснела. Испытующе взглянула в лицо Флоры, вспоминая, сколько ее тайн известно лекарю, который ни разу не обманул ее доверия. Флора, так похожая на Флориана, с которым они не раз делили одну палатку и говорили до рассвета.
- Не уходи, Флориан. Если сам не хочешь. И... мы знаем друг друга достаточно давно. Если я доверяла свое здоровье такому коновалу, как ты, значит, я и вправду тебе верю!
Высокая женщина отозвалась, чуть помедлив:
- Я остаюсь. Что ты будешь делать?
- Не спрашивай. Что-нибудь придумаю... Зеленый Христос, я не могу выйти замуж за этого человека!
Из-за стены палатки явственно донесся гул голосов.
- Что ты им скажешь, Аш?
- Не знаю. Но они не станут больше ждать. Надо идти.
Аш задержалась еще ровно настолько, чтобы Рикард с Филибертом успели раздеть ее и натянуть латы поверх особых мягких штанов и кафтана. Рикард застегнул у нее на поясе пряжку ремня с мечом - золотая головка эфеса блеснула в рассеянном свете, просочившемся сквозь полотняную крышу. Ловкие мальчишеские пальцы привычно стягивали ремни и застегивали пряжки, запихивая ее тело в стальную скорлупу. Полный миланский панцирь.
- Мне придется говорить с ними, - в голосе Аш смешались цинизм и насмешка над собой. - В конце концов - император Священной римской империи называет меня "капитан" только благодаря тому, что они существуют. И только благодаря тому, что они существуют, я могу пройти через лагерь, полный мужиков, не опасаясь, что меня завалят в кусты.
Флориан дель Гиз подсказал:
- И...
- Что - и? - Аш не стала надевать шлем, бросила в него перчатки и сунула под мышку.
- Аш, может я и женщина, но я знаю тебя пять лет. Тебе придется говорить с ними, потому что ты от них зависишь... и?
- И... они не возвращаются к своим ремеслам, стадам, в семьи и монастыри, потому что есть я. И я должна позаботиться, чтобы они не умерли с голоду.
Флориан дель Гиз хмыкнул:
- Хорошая девочка.
Уже выходя из палатки, Аш договорила: