- Я выеду на ближайший гребень, пока он занят. Мы в тумане, и не только в прямом смысле. Надо осмотреться. Годфри, отправляйся к Астурио Лебрии и его другу, прояви свое христианское милосердие. Не думаю, чтобы мой супруг и повелитель позаботился их сегодня накормить.
Кобыла Годфри поплелась обратно к хвосту колонны.
Жан-Жакоб Кловет и Питер Тиррел перехватили Аш, когда Негодяй лениво взбирался на крутой откос - двое светловолосых, почти неразличимых фламандцев, небритых, с рукавами, заляпанными свечным салом и с арбалетами у седел. От них пахло кислым вином и мужским семенем; Аш догадывалась, что на рассвете оба выползли от шлюхи, может, от одной и той же - с них станется.
- Капитан, - начал Жан-Жакоб, - надо что-то делать с этим сукиным сыном.
- Сделаем, когда надо будет. А пока, одно движение без моего приказа, и я вам яйца гвоздями прибью.
Она ожидала ухмылок, но Жан-Жакоб настаивал:
- Когда же? Питер добавил:
- Поговаривают, вы и не собираетесь покончить с ним. Говорят, он вас подцепил на свою штуку. Мол, чего и ждать от женщины?
"А спроси их, кто это "поговаривает", ответят уклончиво, или вовсе не ответят..."
Аш вздохнула:
- Слушайте, парни... мы хоть раз нарушали контракт?
- Нет! - в один голос отозвались они.
- А ведь это не каждый отряд может о себе сказать. Нам платят еще и за то, что, если уж контракт подписан, мы на другую сторону не перекинемся. У нас только и есть, что этот закон. Я вышла за Фернандо - вроде как подписала контракт. Так что еще и в этом дело. - Аш поторопила Негодяя к светлеющему небу. - Я вроде как надеялась, что Господь мне поможет, продолжала она со вздохом. - Молодые безрассудные выпивохи чуть не каждый день ломают себе шеи, почему бы и нашему рыцарю не оказаться в их числе?
- Задача для арбалета, - Питер погладил кожаный чехол у седла.
- Нет!
- Что, такой крутой мужик?
- Жан-Жакоб, попробуй хоть раз подумать не той головкой, что у тебя в гульфике, и... черти траханые!
Как раз когда они выбрались на гребень, ветер разогнал туман. Южное солнце загорелось на охряных холмах, вспыхнула бледная синева неба и всего в двух-трех милях перед ними - засверкали гребни волн. Берег.
Корабли теснились в заливе и подходили из открытого моря.
Не купеческие корабли.
Военные.
Белые паруса и черные вымпелы. В долю секунды в голове у Аш мелькнуло: "Половина военного флота!" и: "Вымпелы визиготов!".
На губах соленый вкус ветра. Долгое застывшее мгновенье она просто остолбенело таращилась. Острые носы черных трирем рассекают плоскую серебряную гладь моря. Больше десятка, меньше тридцати. Среди них огромные квинкверемы - пять или шесть десятков. А ближе к берегу гигантские плоскодонные десантные корабли скрываются из вида за стенами Генуи; видна радуга брызг над ходовыми колесами. Издалека смутно долетело постукивание двигателей. [Несомненно, это еще одно вторжение в текст средневековой легенды. Учитывая появлявшееся ранее название "Карфаген", предполагаю, что здесь отражены смутные воспоминания, сохранившиеся в монастырских манускриптах, о морской мощи исторического Карфагена в классический период, когда он владычествовал над Средиземноморьем, пока его флот не был уничтожен римлянами. Подобный анахронизм в средневековом документе не редкость.]
Она еще заметила черный дым, поднимавшийся из-за черепичных крыш портовой крепости, и суетящихся в узких улочках под раскрашенными известковыми стенами людей.
Аш прошептала:
- Высадка десанта, количество неизвестно, флот атакует, кораблей союзников нет; мои силы - двести человек.
- Отступить или сдаться.
Она все еще стояла, тупо уставившись на береговую линию за гребнями холмов, почти не слыша голоса, звучавшего в мозгу.
- Ягненок нарвется прямо на-них. - Жан-Жакоб потрясение указывал вниз, туда, где в миле впереди развевался белый штандарт Агнца Божьего. Аш поспешно прикинула в уме силы бегущего отряда.
Питер уже развернулся и сдерживал горячащегося коня:
- Скажу трубить тревогу!
- Подожди. - Аш подняла ладонь. - Вот что. Жан-Жакоб, построишь конных стрелков. Скажи Ансельму, я велела латникам ждать в седлах и в полном вооружении, пусть он примет командование. Питер, скажи Генри Брандту, все повозки придется бросить, всем из обоза выдать оружие - и на коней. Любые приказы от людей в цветах дель Гиза игнорировать - с Фернандо я поговорю!
Она поскакала вниз, к телегам, над которыми развевался штандарт Лазоревого Льва, высмотрела в сумятице Ри-карда, крикнула мальчишке, чтобы привел Годфри и послов, и умчалась к полосатому зеленому с золотом шатру, запутавшемуся в неразберихе веревок и колышков. Фернандо сидел на коне, купаясь в солнечных лучах и болтая с приятелями.
- Фернандо!
- Что? - он повернулся в седле. Высокомерный изгиб рта, совершенно чуждый ее представлению о его легкомысленной натуре. "Я бужу в нем жестокость", - подумала она и спрыгнула на землю. Сознательно приблизившись к нему пешей, ловя поводья его коня и задирая голову, чтобы снизу вверх взглянуть ему в лицо.
- Что случилось? - Он поддернул штаны, съехавшие уже до ягодиц. - Не видишь, я жду возможности переодеться?
- Нужна ваша помощь. - Аш перевела дыхание. - Мы попались в ловушку. Мы все. Визиготы. Их флот. Он вовсе не отплыл в Каир, против турок. Он здесь.
- Здесь? - Он недоверчиво смотрел на нее.
- Я насчитала не меньше двадцати трирем... и шестьдесят квинкверем. Да еще десантные баржи.
Он смотрел на нее открытым, невинным, недоуменным взглядом:
- Визиготы?
- Их флот, артиллерия, армия! Всего в лиге по дороге в ту сторону!
Фернандо разинул рот:
- Что визиготы делают здесь?
- Жгут Геную.
- Жгут...
- Геную! Это армия вторжения. Я никогда не видела столько кораблей разом, - Аш стерла с губ крошки пыли. - Ягненок наткнулся прямо на них. Там бой идет.
- Бой?
Маттиас, не выдержав, вставил на южно-германском диалекте: