- Сколько у вас копий? - Аш вскинула меч поворотом кисти. Тридцатишестидюймовый клинок, широкий у рукояти, сходящийся к концу на острие иглы, скользнул в воздухе, как масло по воде. Живой клинок: счастье ощутить его в руке стоит любой боли.
- Боже, какая прелесть!
- Двадцать копий, - ответила женщина и подхватила последнее восклицание: - Правда ведь?
- Я вижу, лезвие зашлифовано на желобок?
- Да, и сколько же мне пришлось стоять над душой у оружейника, пока он понял, что от него требуется!
- Да господи, разве можно доверять оружейникам! - Аш опустила меч и подняла лезвие на уровень глаз, глянула вдоль, проверяя прямизну. Взгляд скользнул прямо на ухмыляющуюся физиономию Годфри Максимиллиана.
- Что это с тобой?!
- Ничего, совсем ничего...
- Ну так раздобудь вина для гостьи! Хочешь, чтобы она решила, будто мы здесь и не слыхали о хороших манерах?
Флора дель Гиз ухватила священника под руку и забормотала:
- Принесем вина, командир. Быстрее быстрого. Честно, командир.
Аш развернула клинок вертикально. Серебристое рассветное сияние скользнуло по зеркальной поверхности. Она заметила отчетливый изгиб одного из лезвий у самой рукояти: сточенная зазубрина. Таким клинком бриться можно!
- Хороший захват, - одобрила она. - Медная проволока по бархату?
- Золотая.
Священник, выходя, что-то шепнул лекарю. Флора с улыбкой покачала головой. Аш опустила клинок, намотала на пальцы левой руки простыню и уравновесила меч на импровизированной рукавице.
- Центр тяжести на четыре дюйма от эфеса... Я тоже люблю утяжеленный клинок. Ручаюсь, рубящий удар хорош. - Она подняла голову к парочке у дверей: - Ну, что еще?
- Мы оставим вас, детка. Мадонна Родьяни... - Годфри поклонился.
Флора за его спиной загадочно улыбалась. Аш чувствовала, что не стоит требовать объяснений этой улыбке. Вот и Годфри чему-то радуется...
- Я ухожу на цыпочках! И Флориан тоже...
Флора проворчала что-то себе под нос. Аш послышалось:
- Каждый был бы рад уйти, хоть бы и на цыпочках. Эти двое уморят скукой всю Европу...
- Ты, - величественно произнесла Аш, - позволяешь себе вмешиваться в беседу профессионалов. Вали из моей кельи! А когда вернешься с вином, прихвати и завтрак на мою долю. Черти траханые, можно подумать, я калека!
Так приятно забыть о подступающей к границе армии, о базельском кошмаре - хоть ненадолго.
- Если целыми днями в голове война, для настоящего боя мозгов не останется, - Аш ухмылялась, забыв обо всех неприятностях. - Мадонна Онората, позавтракайте со мной? За едой я хотела бы узнать, что вы думаете о некоторых советах Вегеция. Он настаивает на использовании колющего удара, поскольку два дюйма стали в брюхе гарантируют смертельный исход. Но пока такой покойник свалится, он еще успеет прикончить вас. Сама я чаще рублю правда, это медленнее, зато от человека без головы уже не ждешь никаких неприятностей. Как вы полагаете?
Она действительно совершенно не боялась ран. Убедившись, к собственному удовлетворению, что смерть в ближайшие часы ей не угрожает хотя и приходилось видеть, как человек, получивший удар по голове, несколько дней расхаживает как ни в чем не бывало, а потом падает и помирает ни с того ни с сего (разве что хирург, покопавшись в черепе, что-то пробормочет), - итак, убедившись, что жива, и вытерпев пренеприятную процедуру по обтачиванию осколков двух зубов, Аш, можно сказать, забыла о своей ране. Одной больше, о чем тут говорить!
Делать было нечего, оставалось только думать. Аш опиралась локтями на подоконник, любуясь на суету во дворике монастыря. День большой стирки. Запах мыльнянки и разведенного крахмала долетал до высокого окна. Она горестно улыбалась этому на редкость мирному зрелищу.
Кто-то вошел в келью. Аш не обернулась, узнала походку. Годфри Максимиллиан подошел к окну, встал рядом. Аш заметила, что он, как и Флориан, как Роберт, как малышка Маргарет, невольно поднял глаза к солнцу. Скулы у него уже обгорели докрасна.
- Фло...риан сказал, ты уже достаточно поправилась, чтобы говорить о деле.
Воробей шлепнулся ей на раскрытую ладонь, подхватил крошку. Аш умиленно засюсюкала, а маленький нахал, распушив перышки, принялся неторопливо клевать, кося на нее черной бусинкой глаза.
Она сказала:
- Я считаю, мы de facto разорвали контракт с визиготами. Фарис, безусловно, нарушила свои обязательства. По-моему, на чьей стороне мы не будем сражаться в этой войне, уже решено.
- Если бы все было так просто, - отозвался Годфри.
Острый клювик ущипнул Аш за ладонь.
Аш подняла голову, посмотрела на священника.
- Да понимаю я, что постоять в сторонке не удастся. Все равно визиготы движутся на север.
- Они уже подошли к Оксонне. - Годфри передернул плечами. - У меня свои источники. Мы проходили через Оксонну по пути сюда. До нас им всего тридцать пять-сорок миль.
- Сорок миль! - ладонь Аш дернулась. Воробей испуганно вспорхнул, ныряя, пролетел над двором, откуда долетали женские голоса и плеск воды.
- Дело... подходит ко времени, когда решать придется волей-неволей. Спрашивается, что решать? В первую очередь, отряд. Надо подтянуть парней.
Солнечный зайчик, яркий, как крылышко зимородка, скользнул по крутой крыше. Над монастырской стеной, над полосками полей, над белыми стенами и синими крышами города лился ясный, незамутненный, чистый полуденный свет. Свет солнца.
- Годфри, мне надо тебя спросить. Как у своего клирика. [Священник. Большинство ученых: "клириков", или "клерков", той эпохи были в то же время священниками.] Считай, это исповедь. Могу я вести их в бой - если моим Голосам доверять нельзя?
Ей хватило одного взгляда на его покрывшееся мрачными морщинами лицо.
- Да, - кивнула Аш в ответ на невысказанный вопрос священника. - У Фарис в самом деле есть такая машина, "machina re militaris". Она говорила с ней у меня на глазах. Может, эта машина не в Карфагене, а где-нибудь поблизости, но там ее не было. А Фарис слышала. И я... слышала. Это мой голос, Годфри. Мой Лев.
Она совладала с голосом, он звучал ровно, только под веками жгло.
- Ох, детка! - Годфри обхватил ладонями ее плечи. - О, детка моя!
- Да нет. Я переживу. Чудо было настоящее, настоящий Зверь, но... дети часто придумывают. Может, меня там даже не было, просто я слышала рассказы взрослых. А может, придумала Льва, когда начала слышать голоса. - Аш высвободилась из рук Годфри. - Визиготы, Фарис - они теперь насторожатся. Раньше им в голову не приходило, что их машину слышит кто-то еще. А теперь... они могут помешать машине отвечать. Или заставят ее обманывать меня. Дать неверный совет, подставить нас всех под удар...
Годфри сжался, как от удара.
- Христос и Древо!
- Я все утро об этом думала, - Аш криво улыбнулась. Ничего не поделаешь, надо держаться. - Ты понимаешь, о чем...
- Я понимаю, что у тебя хватило ума никому не говорить! То, что я слышал - под Древом. - Годфри перекрестился. - В лагере и без того беспорядок. Ропот и шатание. Детка, а ты могла бы драться без этих Голосов?