- Ой, ну что за дерьмо, да я ведь люблю тебя, Годфри. И ты это знаешь. - Аш схватила его сразу за обе руки и крепко держала их. - Ты мой самый старый друг. Мы с тобой каждый день вместе. Я полагаюсь на тебя. Ты знаешь ведь, что я тебя люблю.
Она держала его изо всех сил, как держала бы тонущего, сильно, до боли вцепившись в него, как будто чем прочнее держишь, тем больше шансов спасти человека от его страданий. У нее побелели пальцы. Она ласково трясла его руку, стараясь заглянуть ему в глаза.
Годфри Максимиллиан высвободился и схватил ее руки в свои:
- Не выношу, когда вижу тебя с ним. - Его голос сорвался. - Не могу смотреть на тебя и знать, что ты замужем, что ты единая плоть с ЭТИМ...
Аш подергала руки - не освободить, сильные пальцы Годфри держат крепко.
- Я могу пережить твои периодические случки, - сказал он. - Ты исповедуешься, ты получаешь отпущение грехов, все это ерунда. Да и не так это часто бывает. Но брачное ложе... и ты на него так смотришь...
Аш вздрогнула - он сделал ей больно.
- Но Фернандо...
- Пошел он на хрен, твой Фернандо дель Гиз! - проревел Годфри.
Аш в молчании уставилась на него.
- Я тебя люблю не так, как положено священнику, - Годфри не спускал с нее горящих мокрых глаз. - Я давал обеты до того, как встретил тебя. Я бы с радостью отказался от рукоположения, если бы мог. Если бы мне можно было снять сан безбрачия, я снял бы.
У Аш от страха упало сердце. Она повертела кистями рук и высвободила их:
- До чего я дура.
- Я люблю тебя, как мужчина. Ох, Аш.
- Годфри, - она замялась, не уверенная, против чего ей надо протестовать, только чувствуя, как весь мир рушится вокруг нее. - Боже мой! Ведь ты для меня не просто какой-то священник, которого можно уволить и нанять другого. Ты со мной с самого начала - даже дольше, чем Роберт. Клянусь всеми святыми, не то время ты выбрал для исповеди.
- Да мне не до Божьей милости! Я как вспомню, что желаю ему смерти, так каждый день читаю мессу. - Годфри начал нервно крутить в пальцах свой веревочный пояс.
- Годфри! Ты мне и друг, и брат, и отец... Ты ведь знаешь, я не... Аш умолкла в поисках нужного слова.
- Не хочешь меня, - у Годфри исказилось лицо.
- Нет! Я хочу сказать... я не хочу... я не желаю... о, что за дерьмо! Годфри! - Она потянулась к нему, а он развернулся кругом и помчался большими шагами к лестнице. Она заорала вслед ему: - Годфри! Годфри!
Он двигался очень быстро, быстрее, чем она, крупный мужчина, кинувшийся опрометью, почти бегом вниз по ступеням каменной лестницы, спускавшейся по внутренней городской стене. Аш остановилась и смотрела вниз, как широкоплечий священник расталкивает встречных на вымощенной камнями улице: женщин с корзинами, вооруженных мужчин, собак, вертящихся под ногами, детей, играющих в мяч.
- Годфри...
Она заметила, что Рочестер и Хью были действительно невдалеке от подножия лестницы. Малорослый валлиец держал в руках кружку с чем-то, и она видела, как Томас Рочестер вручил мальчику-подавальщику мелкую монету в уплату за пиво и хлеб.
- Ну что за дерьмо. Ох, Годфри...
Размышляя, не побежать ли за ним, не попробовать ли отыскать его в толпе, Аш вдруг увидела у подножия стены прямо под собой золотую голову.
У нее замерло сердце. Рочестер поднял голову, увидел ее, сказал что-то человеку и указал рукой направление, но по ступенькам начал подниматься вовсе не мужчина, а его сестра - Флора дель Гиз.
3
Аш выругалась и с бьющимся сердцем вернулась на бойницу.
На синем, еще дневном небе низко над западным горизонтом прорезался белый призрак полумесяца. Внизу, под Аш, на въездном мосту в Дижон заскрипела повозка: Аш перегнулась через стену, чтобы посмотреть на нее. Повозка гнулась под тяжелыми поникшими снопами золотых колосьев, и Аш подумала о водяных мельницах в дальнем конце города, об урожае и о том, как пойдет жизнь зимой в стране, расположенной менее чем в сорока милях отсюда.
Флора прыжком преодолела последние ступеньки и оказалась на широком проходе вдоль стены, там, где сидела Аш:
- Чертов дурак священник чуть не сбил меня с ног на лестнице! Куда это Годфри рванул?
- Не знаю!
Аш увидела, что Флора удивлена, с какой болью в голосе она это произнесла, и повторила спокойнее:
- Не знаю.
- Он пропустил вечерню.
- А тебе чего надо? - И, не дав себе времени подумать, Аш добавила: Вот теперь тебе понадобилось опять явиться. От какого, черт его побери, родича ты прячешься на этот раз? Мне хватит того, что было в Кельне! На хрена мне хирург, если ее - его никогда нет на месте!
Флора подняла свои красивые брови:
- Допустим, я решила осторожненько показаться тетке Жанне. Она меня пять лет не видела. И знает, что я в поездках одеваюсь по-мужски. Но все равно ее мой вид шокирует. - Рослая женщина в грязной одежде покачала головой, иронической интонацией подчеркивая последние слова. - Зачем надо тыкать людей носом в их сложности!
Аш не спеша осмотрела ее одежду, ее кольчугу, мужские рейтузы:
- А я что, тычу носом - это ты хочешь сказать?
- Тпру! - Флора подняла обе руки. - Ладно, сдаюсь, начинай снова свои поучения. Ради Бога, пойди и врежь кому-нибудь, если тебе станет легче.
Аш неуверенно засмеялась. И напряжение отпустило ее. Ее лицо обвевал ветерок, приятный после душных улиц. Она передвинула пояс с мечом, чтобы ножны, висевшие на боку, не натирали ей ножной доспех:
- Рада, что вернулась? Я хочу сказать, сюда, в Бургундию?
Флора криво улыбнулась, и Аш не поняла, что скрывается за ее улыбкой:
- Не совсем, - призналась хирург. - По-моему, ваша эта Фарис безумна, как бешеная собака. Меня устраивает, если между мной и ею находится одна из лучших армий мира. Мне тут неплохо.
- Постой, у тебя же тут семья, - Аш подняла глаза к небу: на западе сияла луна: небо понемногу теряло свой золотой оттенок, и облака становились пунцовыми. Она протянула вперед руки со сжатыми кулаками; горячая кольчуга успокаивающе и привычно давила своей тяжестью на тело. Хотя не стану утверждать, что семья - это чистое благословение.... Вообрази, Флориан! На данный момент Фернандо объявил мне, что желает мое прекрасное тело; Годфри набросился с упреками, а герцог Карл не может решить, отдавать ли меня назад визиготам!
- Не может решить - ЧТО?
- Не слышала, что я сказала? - Аш пожала плечами, обернулась к собеседнице, прислонившейся к серой каменной кладке; она выглядела очень стройной в своем покрытом пятнами камзоле и рейтузах, ее всегда беспечное лицо было оживлено любопытством. - Фарис прислала сюда делегацию. И среди всяких мелких вопросов, типа объявлять ли войну и нападать ли на нас или на Францию, она желает узнать, нельзя ли ей, пожалуйста, получить назад свою рабыню, командира наемников.
- Плешь какая-то, - сказала Флора резко.
- Она может подать иск в суд.