Он удивленно потряс головой, окончательно убедившись в том, что Рапсодия действительно не понимает, почему все так на нее смотрят. Хотя он и раньше это подозревал, по трясение не проходило.
- Акмед чрезвычайно уродлив.
Она начала терять терпение.
- Ты склонен к поспешным выводам! Глупо считать, что внешность человека равнозначна его личным качествам.
- А я как раз и говорю о личных качествах.
- Я уже сказала, что ты его совсем не знаешь.
Эши прислонился к стене рядом с камином.
- Ты так и не ответила на вопрос о нем и тебе.
- Какой вопрос?
- О том, смогла бы ты жить с Акмедом, я имел в виду, выйти за него замуж. - Последние слова он произнес сквозь зубы.
- Может быть, - ответила она. - Но мы никогда не обсуждали подобную перспективу. Возможно, эта мысль приведет его в ужас. Как я уже тебе говорила, я не собираюсь выходить замуж, но если мне суждено после всего остаться в живых, то он один из лучших кандидатов.
Эши заметно помрачнел.
- Почему?
- Ну, давай посмотрим: он знает обо мне больше, чем любой ныне живущий человек, ему известны мои сильные и слабые стороны, и его не смущает моя внешность.
- Рапсодия, никого не смущает твоя внешность. Она не обратила ни малейшего внимания на его последние слова.
- И я не думаю, что он ждет от супружества того же, что большинство других людей.
- Чего, например?
- Любви. Акмед знает, что у меня нет сердца, и ему все равно. Вероятно, он будет удовлетворен тем, что я могу дать. Конечно, эти рассуждения носят сугубо теоретический характер. Как я уже сказала, мы никогда не обсуждали данную тему.
- Мне кажется, Рапсодия, что ты напрасно заранее отказываешься от любви, тем более что ты сама так высоко ценишь это чувство.
Рапсодия вновь рассердилась.
- Какая разница! И почему тебя так тревожит проблема моего супружества?
Эши отвернулся. Теперь, когда его лицо больше не скрывал капюшон, ему стало гораздо труднее разговаривать с Рапсодией.
- Меня оно не тревожит.
- А мне кажется странным, что тебя огорчает возможность моего брака без любви.
Он повернулся и посмотрел ей в глаза.
- А меня удивляет, как ты можешь говорить об этом так спокойно. Ты же сама утверждала, что очень серьезно относишься к семье.
Рапсодия обдумала его слова.
- Ты прав. Однако мои рассуждения касаются только тех людей, которые способны любить.
- А ты к ним не относишься.
- Совершенно верно.
- Но почему?
Она вздохнула и посмотрела на огонь, который тут же начал разгораться.
- Я отреклась от любви, мне она запрещена.
Эши присел на кровать напротив Рапсодии.
- Почему? Ты вступила в религиозный орден и дала обет безбрачия?
Рапсодия фыркнула:
- Едва ли.
- Тогда почему?
Рапсодия опустила глаза.
- Еще в старом мире я обменяла способность любить на то, что хотела сохранить.
- Что именно?
- Ребенка, - ответила Рапсодия.
Она подняла взгляд и вдруг поняла, что с легкостью отвечает на его вопросы, - за прошедшие годы Рапсодия никогда ни с кем об этом не говорила.
Теперь пришел черед Эши опустить глаза.
- У тебя был ребенок?
- Нет, это был не мой ребенок. Но я хотела ее защитить. - Эши кивнул. Рапсодии показалось, что он вздохнул с облегчением, но промолчал. - Так или иначе, но я дала клятву, что больше никогда никого не буду любить, и сдержала свое слово.
- Никого, кроме детей?
- Нет, я плохо объяснила. Я дала слово мужчине, что не полюблю другого до самого конца мира.
- А кем был человек, которого ты любила? Что с ним произошло?