Молодой солдат заморгал и немного расслабился. Затем, взглянув на своего товарища, а потом на Рапсодию, повернулся и вошел в дом Патриарха. Другой продолжал стоять, наставив на нее пику. Рапсодия спокойно уселась на каменную ступеньку и приготовилась ждать.
Отсюда открывался великолепный вид на город, удобно устроившийся между двумя холмами. Большинство зданий Сепульварты было построено из белого камня или мрамора, в результате возникало ощущение, будто город купается в солнечном свете, который, казалось, окружал его ореолом нереальности, превратив в волшебное царство грез. А высокое строение в самом центре Сепульварты заливало улицы своим сказочным сиянием, делая город еще прекраснее. Шпиль оказался таким высоким, что базилика, хоть и выстроенная на вершине холма в сотнях футов над городом, представлялась детской игрушкой. Когда солнечный луч коснулся одной из граней звезды, яркий огненный кинжал разорвал воздух и залил крыши домов ослепительным блеском.
Стражник вернулся в тот момент, когда Рапсодия встала, чтобы немного размяться.
- Идите за мной, пожалуйста.
Она поднялась вслед за ним по каменным ступеням и вошла в медные двери.
Как только Рапсодия шагнула внутрь, яркий солнечный свет погас. Здесь почти не было окон, и потому внутреннее убранство великолепного дворца производило угнетающее впечатление. На стенах были развешаны тяжелые гобелены, тут и там виднелись медные подсвечники с толстыми свечами, которые и являлись единственным источником света. Резкий аромат благовоний не справлялся с застоявшимся воздухом и запахом сырости.
Рапсодию провели по нескольким длинным коридорам, мимо бледных мужчин в одежде священнослужителей, откровенно разглядывавших ее, когда она проходила мимо. Наконец стражник остановился около огромной деревянной двери, покрытой резным орнаментом. Осторожно ее приоткрыв, он знаком показал Рапсодии, чтобы она вошла, и она не стала ждать еще одного приглашения.
Комната оказалась примерно такого же размера, что и Большой Зал в Илорке. Кроме огромной позолоченной звезды на полу, никаких других украшений Рапсодии раз глядеть не удалось. Как, впрочем, и мебели, если не считать стоявшего на верхней ступеньке мраморной лестницы массивного черного кресла из орехового дерева, чем-то напоминавшего трон, только гораздо более скромного. В кресле сидел высокий худой мужчина в роскошном одеянии, расшитом золотом и серебряными звездами. Когда она остановилась перед ним, мужчина наградил Рапсодию суровым взглядом, Певица прежде никогда его не видела, даже в своих снах, и потому решила подождать, что он скажет.
Мужчина довольно долго ее рассматривал, а потом нахмурился.
- Ну? Что вам от меня нужно?
Рапсодия медленно выдохнула и ответила:
- Ничего.
Суровое лицо исказила гримаса гнева.
- Ничего? В таком случае, почему вы настаивали на встрече со мной? Что за игру вы затеяли, юная леди?
- Мне представляется, что это вы пытаетесь играть со мной в глупые игры. - Рапсодия старалась, чтобы голос звучал вежливо и спокойно, хотя скрыть раздражение ей было трудно. - Мне нужно встретиться с настоящим Патриархом. Обман подобного рода не к лицу ни вам, ни ему.
На место гневу пришло смущение.
- Кто вы?
- Я уже сказала стражникам, что я Илиаченва'ар. Нет ничего страшного в том, что вам не знакомо это имя. Но Патриарх все отлично поймет, если вы, конечно, сочтете необходимым сообщить ему о моем визите. А теперь, будьте любезны, отведите меня к настоящему Патриарху. У меня мало времени.
Мужчина разглядывал ее несколько мгновений, а потом встал с кресла.
- Его Святейшество готовится к празднованию Священного Дня. Он никого не принимает.
- А почему бы вам не предоставить ему возможность самому принять решение, - спросила Рапсодия и сложила руки на груди. - Не сомневаюсь, что он очень даже захочет со мной встретиться.
Мужчина немного подумал, а потом пробормотал:
- Я у него спрошу.
- Благодарю вас. Я очень вам признательна.
Мужчина встал с кресла и, кивнув, спустился по ступенькам вниз. Проходя мимо Рапсодии, он задержался на одно короткое мгновение, чтобы оглядеть ее с ног до головы, и вышел из комнаты. Рапсодия вздохнула и подняла глаза к потолку, тоже сделанному из мрамора. Его суровая холодная надежность вызвала у Рапсодии ощущение, будто она попала в гробницу, и ей отчаянно захотелось поскорее оказаться на свежем воздухе.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь снова открылась и вернулся мужчина, с которым она разговаривала, на сей раз в простой рясе священнослужителя. Он знаком показал, чтобы она следовала за ним, и они зашагали по бесконечным переплетениям коридоров, - вскоре Рапсодия поняла, что совершенно перестала ориентироваться.
Наконец они вышли в длинный коридор с простыми кельями, двери в которые стояли открытыми. Рапсодия решила, что это здешняя больница. Когда они проходили мимо, она обратила внимание, что в каждой келье стоит кровать или две, на них под белыми простынями лежат люди, стонущие от боли или что-то бормочущие в бреду. Ее проводник остановился около закрытой двери в конце коридора, постучал, а потом открыл ее и жестом пригласил Рапсодию войти.
Рапсодия сделала шаг вперед и услышала, как закрылась дверь у нее за спиной. На кровати лежал пожилой, хруп кий на вид человек с шапкой седых волос и небесно-голубыми глазами, весело искрившимися, несмотря на его преклонный возраст. Он был одет точно в такое же белое одеяние, какое Рапсодия видела на других пациентах, и она сразу узнала в нем Патриарха из своего сна. На лице старика появилось благоговение, когда он протянул к ней дрожащую руку.
- Элендра? - едва слышно прошептал он. - Ты пришла?
Рапсодия осторожно взяла худую руку и опустилась на табурет, стоящий возле кровати, чтобы Патриарху не пришлось лишний раз поднимать голову.
- Нет, Ваше Святейшество, - сказала она мягко. - Меня зовут Рапсодия. Теперь я Илиаченва'ар. Элендра давала мне уроки владения мечом. По правде говоря, я прибыла к вам прямо от нее.
Пожилой священник кивнул:
- Разумеется, ты слишком молода, чтобы быть Элендрой. Мне следовало сразу это понять, как только ты вошла. Но мне сказали, что меня хочет видеть представительница народа лиринглас, которая называет себя Илиаченва'ар...
- Вы оказали мне честь, - улыбнувшись, проговорила Рапсодия. Надеюсь, наступит день, когда я буду достойна этого сравнения.
Патриарх радостно заулыбался.
- Ой, а ты красавица, дитя мое, - проговорил он, а потом зашептал, совсем как заправский заговорщик: - Как ты думаешь, я совершу серьезный грех, если просто полежу немного и полюбуюсь на тебя?
Рапсодия рассмеялась:
- Ну, вам лучше знать, Ваше Святейшество, но лично я сомневаюсь.
- Единый Бог проявил доброту, послав мне такое утешение в мои последние дни, - вздохнув, проговорил Патриарх.
- Последние дни? - нахмурившись, переспросила Рапсодия. - Вам было видение, Ваше Святейшество?
Патриарх едва заметно кивнул.
- Да, дитя мое. Этот праздник будет для меня послед ним. После него меня заберет к себе Единый Бог. - Он увидел непонимание и жалость в ее глазах. - Не нужно за меня переживать, дитя, я не испытываю страха. По правде говоря, я даже жду этого момента. Главное для меня - провести завтрашнюю церемонию. Если она пройдет успешно, год будет в безопасности.
- Я не понимаю. Что вы имеете в виду?
- Ты не придерживаешься нашего вероисповедания?
- К сожалению, нет, Ваше Святейшество.
- Не стоит извиняться, дитя мое. Единый Бог призывает в свои тех, кого считает нужным. Если у тебя другая вера, возможно, ты пришла, чтобы научить меня чему-нибудь, прежде чем я буду готов с Ним встретиться.
- Боюсь, я вряд ли смогу научить вас чему-нибудь, что касается вопросов веры, Ваше Святейшество, - смущенно проговорила Рапсодия.
- А вот я в этом совсем не уверен. Вера диковинная вещь, дитя мое, и она, к сожалению, далеко не всегда достаточно крепка в душах тех, кто ей служит. Но мы еще о ней поговорим, верно? Позволь я расскажу тебе про праздник Священного Дня.
Каждый год, в канун первого дня времени года, посвященного солнцу, я совершаю ритуал, оставшись в полном одиночестве в базилике. В нашей религии есть и другие праздники, но этот самый главный, поскольку церемония в Священный День подтверждает приверженность всех верующих и самого Патриарха Единому Богу. Торжественные слова, которые я произношу, являются частью священной связи с Создателем - каждый год Патриарх от имени остальных верующих передает Единому Богу души его детей. Взамен мы получаем его защиту на следующий год. - Рапсодия кивнула, ритуал походил на церемонию, известную Дающим Имя. - Таким образом, поскольку благодаря этой церемонии Единый Бог охраняет свою паству весь год, ее ни в коем случае нельзя ни отменить, ни прерывать, - продолжал Патриарх. - Жители Сепульварты вечером расходятся по домам и остаются за закрытыми дверями, чтобы никто и ничто не могло мне помешать. Более того, многие молятся за меня, чтобы я правильно исполнил ритуал, хотя, я полагаю, большинство просто спит в своих постелях.