Я все-таки взялась лечить этого страдальца. Извела на него свеженькую мазь из муравы и всю ранозаживляющую настойку. А все потому, что какой — то хитрый кошак — даром что оборотень — пожаловался Михею на такую суровую меня. А уж деревенские за своего спасителя горой встали.
Но, справедливости ради, они и про мой вклад не забыли. Свидетелей того, как я тушила горящие посевы, было полно. А несколько излишне любопытных мальчишек видели, как я принесла меч для «богатыря славного».
С мечом же вообще вышла странная история.
— Ты расскажешь, что означает «первый клинок»? — спросила я Калеба в один из вечеров.
Мы облюбовали лавку на первом этаже, на которой я накидала подушек, и сидели на ней практически каждый вечер. Провели так уже целую неделю. А что? Телевизора в тереме не было, а вдвоем не скучно. Развлекаем друг друга разговорами. А я, к тому же, еще и шить успевала. Мои свитер с юбкой, да и местные сарафаны изрядно пострадали в постоянных стычках с выходцами из порталов и нуждались в починке.
— В моем мире, — оборотень любовно полировал клинок. — Есть старая легенда о том, как столкнулись все миры. По неведомой причине они подошли слишком близко друг к другу и соприкоснулись. От их столкновения родился еще один крошечный мир, в котором смешалось все самое лучшее из всех миров. Лучший металл, полезные ископаемые, самые красивые леса и озера, и самая сильная магия. И этот мир стал пограничным, а первое поселение здесь получило название Пограничье.
— Поэтому наша деревня особенная? — хм, и почему я сказала «наша»?
— Да, здесь сконцентрировано слишком много магических потоков, вот и открываются порталы, — кивнул он. — И здесь же был добыт особый металл, из которого выковали двенадцать волшебных клинков. Самых лучших во всех мирах, и оттого ставших Первыми. Как один из них оказался у тебя?
— Он просто лежал в подвале дома, а потом, когда я его нашла, то перепрятала в сундук, — я пожала плечами и, зашив дырочку на свитере, сделала аккуратный узел на нитке.
— Надо же! — присвистнул Калеб. — Он ведь уникальный. Бесценный. Видела, как он впитал, а потом выплеснул магию?
— Я видела, как он напился крови, — скептично хмыкнула я, откладывая свое шитье.
— Да, а вместе с ней вобрал в себя всю силу этого аспида, — лицо Калеба выражало полный восторг. — Думаю, теперь он может загореться, если я его попрошу. Представляешь, как удобно, если напала нечисть?!
Я представила, как Калеб восторженно рубит зомби горящим мечом, и поморщилась. Брр! Та еще гадость.
— Фу! — меня аж передернуло. — Ты в самом деле так часто используешь меч?
— Ну, бывает, — кивнул оборотень и спрятал, наконец, меч в ножны. — Но такую красоту надо использовать по назначению. У него, кстати, имя есть — Сердцеед.
— И откуда ты это узнал? — с подозрением уставилась я на него. Даже придвинулась поближе.
— На эфесе написано, — он ткнул в какую — то руническую вязь, которую я вообще приняла за часть украшений.
— Ты можешь это прочесть? — удивилась я. — Кто тебя научил?
— У меня было достаточно учителей в юности, — Калеб передернул плечами, похоже, воспоминания были не из приятных.
— Расскажешь? — я придвинулась еще ближе. — Из какого ты мира?
— Он называется Хлодар. Земли оборотней, — кажется, Калебу понравились мои расспросы, и отвечал он с удовольствием. — Все территории поделены между кланами. На севере правят Ирбисы и Медведи. На юге Леопарды, к западу на скалах обустроились Орлы. А восток принадлежит нам.
— Волкам? — не утерпела я.
— Нет, волки живут повсюду. Их очень много, — улыбнулся он. — А мы Тигры.
— Серьезно?! — я восторженно улыбнулась. — Так и знала, что ты кот!
— Я бы попросил, — рассмеялся Калеб. — Как минимум, котяра!
Я рассмеялась, а он приблизился ко мне вплотную, положив руки на мою талию. Сидеть с ним вот так было удивительно комфортно. Я даже положила голову ему на плечо. Калеб пах свежим деревом, полиролью для металла и своим неповторимым ароматом. Я глубоко вздохнула, прикрыв глаза — сочетание было просто потрясающим.
— Рыжик, а ты штаны носишь? — вдруг спросил меня он.
— Ношу, — я удивленно посмотрела на него. — А тебе зачем?
— А у нас на Хлодаре только их все и носят. Подумал, вот поедешь ты ко мне в гости, а тебе в брюках будет непривычно, — хмыкнул Калеб.
— Я в ближайший год никуда из деревни не уеду, — вздохнула я, отодвигаясь. — У меня договор с ковеном. Его нельзя нарушить.
— Ну, тогда ближайший год я проведу здесь, — и он просто дернул меня на себя, впечатывая в свою грудь и жадно целуя.
Я от неожиданности прикусила ему нижнюю губу, но тут же исправилась, зализав царапинку языком. Было… хорошо. Потрясающе! Великолепно!
В себя пришла только когда чья-то наглая крепкая рука накрыла мою грудь. Г олую грудь!
— Где моя рубаха?! — я с писком отстранилась и прикрылась руками, разыскивая свои вещи.
Сарафан оказался спущен до талии, блузка отсутствовала. Когда это случилось? Почему я не заметила?! А довольный котяра только посмеивался и следил за мной изменившими цвет глазами. В конце концов, довел меня. Я его все-таки стукнула!
— Я вообще-то ранен, — тут же состроил он жалобный взгляд. — Обо мне заботиться надо.
— Угу, кормить, любить и никогда не покидать, — пробурчала я, натягивая одежду.
Я намекала на одного наглого рыжего кота из фильма, но Калеб понял по-своему:
— Отличный план, — ухмыльнулся он, снова обнимая меня. — Его и будем придерживаться. Надеюсь, кормить будут прямо сейчас?
— Проглот, — беззлобно буркнула куда — то ему в грудь. — И куда только в тебя лезет?
Всю последнюю неделю нас активно закармливали селяне. В благодарность за спасение они каждый день притаскивали то яблочек печеных с медом, то пирожков с мясом, а то и сидра или киселя. Вот тоже странность, дома я терпеть не могла этот порошковый кисель, а местный оказался таки — и-им вкусным. М-м-м-м!
— У меня метаболизм в четыре раза выше твоего, — хмыкнул Калеб. — Там вчера шанежки приносили. Еще остались?
— Только с картошкой, потому что с мясом ты еще вчера умял, — я потерла наверняка красные щеки. Вроде инцидент с рубашкой успешно замяли, а щеки все еще горят.
Он отошел к столу и занялся ужином. Хорошо хоть, при таком сильном оборотничьем аппетите, готовил Калеб самостоятельно. И за всю неделю я сварила только суп в первый день после нападения аспида. Так что сейчас я спокойно поправляла воротник на блузке и растрепанные волосы.
— Однажды ты настолько привыкнешь ко мне, что будешь ходить по дому голышом, — я поперхнулась на вдохе, а Калеб целиком заглотил шанежку. — Да и мне одежда будет ни к чему.
— Ну ты!.. — выдохнула я.
— Котяра? — улыбнулся наглец.
— Прибью! — пообещала я. — Потом оживлю и прибью снова!
— Занимаешься некромантией? — нахмурился Калеб, опасливо поглядывая на меня. — Это противозаконно.
— Шуток не понимаешь? — нахмурилась я и тоже съела шанежку. Что-то мне стало неспокойно, а в стрессе я всегда ем вкусненькое. — А варенье черничное где у нас?
И пока мы уже вполне мирно препирались, в дверь постучали. Это заглянула Стася, та самая, которой я отказалась варить приворотное зелье, и страшно довольным голосом пригласила меня и Калеба к себе на свадьбу. Из ее рассказа я поняла, что плотник оказался отличным парнем, только немного застенчивым, но активная девушка все взяла на себя. И теперь счастливая пора вовсю готовится к свадьбе.
— Свадьба как водится в субботу вечером, после вечерней дойки, — счастливо вздыхала невеста. — Днем баню общественную затопят, можно будет всем — всем помыться. Тебя, ведьмочка, первой пустим.
— А чего только ее? — ревниво выпятил челюсть Калеб.
— Так ей же с банником договариваться. Задабривать его, — пожала плечами Стася.
— Почему сразу мне? — нахмурилась я и тут же вспомнила, что в гримуаре о домашней нечисти есть целый раздел. Никто кроме меня банника даже не увидит. — Ладно, только надо пирог для него красивый испечь, с завитушками всякими. Он такое любит.
— А начинка? — деловито уточнила девушка.
— С мясом, — покивала я. — Сделаешь? Надо, чтобы его без магии готовили.
— Ай, одним меньше, одним больше, — отмахнулась Стася. — Все равно еще на целую деревню готовить будем. И для банника заодно испечем.
На том и порешили. Наше мирное существование с Калебом было прервано предсвадебными хлопотами. Мы пытались отмазаться, аргументом служило то, что оборотень «вообще-то всю деревню спас, а я могу в случае чего и отравить», но слушать нас, конечно, никто не стал.
Меня отправили в избу, — точно не знаю, чья она была, да и разбираться было некогда, — которая уже была полна девиц. Все они были заняты различными делами. Калеба уже давно и след простыл — видимо, его ожидали какие-то другие дела, мужские.
— Ой, а Стася не с тобой? — испуганно спросила одна из девушек, увидев меня на пороге. Я напрягла память — по-моему, ее звали Олеся.
— Нет, она ушла готовить, — пожала плечами я. — А вы чем занимаетесь?
— Тоже готовим! — Олеся кивнула в сторону кухни.
Я подошла ближе. Все помещение обдало печным жаром. Девушки раскатывали тесто, очень много теста. Я невольно передернула плечами — они так ловко это делают, надеюсь, меня не заставят к ним присоединяться! Как-то неохота позориться, да и готовить я не очень люблю.
— Занятно, — только и смогла пробормотать я, разглядывая занятых девушек.
— Но мы с тобой идем дальше, — сказала Олеся. Ее голос на этих словах затрепетал в предвкушении чего-то, а я с облегчением выдохнула.
Девушка поманила меня в другую комнаты, которая находилась где-то в глубине избы.
— Даже не думала, что такое будет происходить в моем доме, — с трепетом сказала она.
— Ты прям-таки заинтриговала, — мое любопытство сильнее высунуло нос.
Довольно улыбнувшись, Олеся вплотную подошла к двери.
— Здесь все самое главное, — таинственным шепотом сказала она и толкнула дверь.
В небольшой комнате было четверо девушек. Трое из них держали в руках плотную красную ткань, и что-то шили. Подойдя поближе, я поняла восторг Олеси.
— Ух ты! Свадебное платье! — воскликнула я.
Девушки тут же обернулись ко мне и недовольно зашикали. Я испуганно втянула голову в плечи.
— А что я такого сказала? — проговорила я.
Олеся укоризненно уставилась на меня:
— Мужчины иногда тут ходят туда-сюда, бочки с компотом и сидром из погреба таскают. В общем, не стоит им ничего об этом знать. Даже Стася своего платья не видела.
Ясно. Паникерши. Но я никак это комментировать не стала, а лишь молча покивала. Я не особо понимала здешних обычаев, но, кажется, меня только что впустили в святая святых, так что я лучше просто помолчу и помогу, чем смогу. Кстати, а что я могу? Шью я, конечно, неплохо, но вот только рукодельниц здесь и без меня хватает.
Опустившись на скамью, я озвучила свои мысли.
— Наряд почти готов, — сказала Елена, девушка с прекрасными рыжими волосами. Я ревниво закусила губу — эти волосы определенно ярче, чем мои. Приготовить какую — нибудь особую смесь для своих, что ли?
Я помотала головой, вырываясь из поглотивших меня странных мыслей.
— Так что? — я участливо помотала головой по сторонам, показывая, что я внимательно слушаю, и постаралась больше не залипать на волосы Елены.
Лена же изящными пальцами приподняла платье. Олеся аккуратно оторвала одну из торчащих ниток и расправила подол.
Сначала я удивленно воззрилась на наряд — когда Елена расправила его, то мне показалось, что от платья оторвалась верхняя часть. Только через минуту я поняла, что смотрю на сарафан.
В первую секунду я опешила — красный сарафан у меня ну никак не ассоциировался со свадьбой. Потом в голове стали мелькать отголоски уроков истории — свадебные обряды, наряды… Точно, наряды у невест были достаточно странными — красный сарафан и рубашка. Смотрелось ярко, но странно.
— Как тебе? — спросила Елена, продолжая демонстрировать наряд.
— Миленько. — проговорила я. И вовсе не по-свадебному, — пронеслась в голове упрямая мысль.
— Можешь его примерить? — спросила Елена. — У вас со Стасей вроде бы похожие размеры.
— О-ох. — я растерялась от неожиданности. — Да-а, конечно.
Тут и рубашка подоспела. Девушки завязали последние узелки и выдали мне готовый наряд.
Я надела его на себя. Хм, все еще недостаточно празднично. Смотрелось неплохо, но в таком бы я замуж выходить точно не хотела! И Стасе я это сделать не позволю. Зачем я здесь, если только не для того, чтобы менять традиции, верно?
— Девчонки, а как насчет того, чтобы немного изменить наряд? — я осторожно покосилась на девушек, лукаво сияя глазками.
Они неуверенно переглянулись.
— Это же традиционный наряд. — протянули они. — Всегда на свадьбу такой носят.
— Но если всегда такой носят, то почему тогда вы боитесь, что кто — то из мужчин его увидит? — спросила я, чем ввела девушек в еще большее недоумение. Зато вместе с их недоумением росла моя уверенность. — Если уж решили удивлять, то давайте так и делать!
— воскликнула я, эпично взмахнув руками.
— Будет красиво? — спросила Олеся, все еще неуверенно поглядывая на меня.
— Честное ведьминское! — уверенно воскликнула я, сверкая горящим взглядом — мне не терпелось удивить девушек своей задумкой. — У вас осталась белая и красная ткань?
Мы, не покладая рук, работали почти три дня. Дело могло пойти и быстрее, если бы девушкам не приходилось доить коров, коз и заниматься прочими деревенскими делами, да и вечером работать было проблематично, шить при лучине — только глаза портить. Хорошо хоть тут моя волшебная палочка выручала, давала достаточно света.
Наконец, мы закончили работу. Все время, пока мы занимались пошивом платья, девушки смотрели на меня и мои действия с недоверием, но безропотно подчинялись моим наставлениям. Слышали, как я кричала, что всех отравлю, что ли, или и вправду верят, что у меня получится прекрасный наряд?
Все сомнения девушек отпали, когда я облачилась в свадебный наряд, подготовленный для Стаси. Все дружно ахнули, увидев меня в нем, а я только довольно усмехнулась — ну, что я говорила?
Свадебное платье получилось очень милым. Длинное, до пола, со скромными рукавами, закрывающими руки, но кокетливо открывающими плечи. Подол и лиф были вышиты причудливыми красными узорами. Пояс я тоже подобрала красный. Выглядело достаточно современно, но не шло вразрез с традициями.
Кокошник я бы, конечно, поменяла на диадему, но решила оставить все, как есть — кто я такая, чтоб идти против кокошника? Платье разрешили переделать, и на том спасибо! Надеюсь, что Стася останется довольна. А уж как будет радоваться ее жених! — думала я, наблюдая за тем, как красиво платье подчеркивает талию.
В общем-то, переделанное платье даже на мне отлично смотрелось, а уж на темноглазой брюнетке такое будет сидеть просто отлично. А какой контраст красного с темными волосами и загорелой кожей… м — м-м, восторг!
За день до свадьбы, мы затащили в пошивочную комнату Стасю. Ну, на самом деле это была чья-то спальня, но шили — то мы все это время здесь, так что здесь уже практически швейная мастерская развернулась. А потом Стася увидела свое свадебное платье.
— Это! Это. — дыхание у нее перехватило. — Мое?!
Мы заставили ее примерить. Олеся даже кокошник притащила, чтобы образ получился более полным. Стасе распустили волосы, и те густой темной волной опустились почти до колен. М-да, все-таки надо для своих волос пару масочек целебных приготовить.
— А точно волосы должны быть распущены? — уточнила я. Красиво, конечно, но как по мне, не слишком празднично.
Но на меня тут же зашикали. Оказывается, невеста обязана расплести косы на свадьбе.
Она переходит из своего рода в род мужа, а потому обязана быть с распущенными волосами. А дальше началась какая-то страшилка. Мол, невеста умирает для духов своего дома, а потом как бы воскресает уже с новой фамилией, и все прочее в таком духе. Так что я поспешила сбежать от всех этих суеверий. Вот, честное слово, с Калебом и то комфортнее.
Кстати, где этот котяра?
В последние пару дней мы мало виделись. Я приходила поздно вечером и рано уходила, и он тоже был занят какими-то таинственными мужскими делами. То они с мужиками ставили столбы для шатра в центре деревни, то перед этим копали под них ямы, то доставали и чинили общественные столы. Да-да, оказывается, в деревне и такие есть. Их, а к ним и несколько лавок, вытаскивают специально для праздников.
Но, поскольку сейчас уже светло-бежевый шатер горделиво высился прямо возле терема старосты, мужчины нашли себе новое занятия, у которого даже оказались зрительницы.
Они кололи дрова на скорость.
Всего их было трое. Влас, младший брат Михея, тот самый, что пытался меня защитить у пруда, огромный незнакомый мне мужчина, с бородой, доходящей до еще более огромного пивного живота, ну, и Калеб. Куда же без него.
Возле каждого из них уже выросла приличная куча расколотых поленьев, по мужским лицам тек пот, но только Калеб додумался стянуть рубашку и сверкать на всю деревню оголенным торсом. И восемь кубиков на его животе привлекли воздыхательниц из числа местных кумушек.
— Эх, хорош, — тяжело вздыхала бабуля — божий одуванчик, поправляя на голове платок. — И достанется же кому…
— Дык, достался уже, — отвечала ей ее чуть более молодая подружка. — Что к ведьме попадет, то пропадет.
— И то верно, — согласно кивнула бабуля.
И обе они снова громко вздохнули, когда по животу Калеба заскользили капельки пота. Нет, ну это ж надо?
Кто вообще ему сказал, что раздеваться — хорошая идея?! Кто тот гений, что посоветовал ему это? Хотя, что-то подсказывает мне, здесь Калеб сам додумался. Так бы и прибила!
Но тут, к счастью, я успела вовремя заметить, что трава под моими ногами пожухла. Все, Сеня, пора успокаиваться. Нельзя ведьме отрицательной энергией разбрасываться, а не то вызовешь катаклизм или зиму на следующие три года. А селяне за такое спасибо не скажут.
Так что я не стала устаивать скандал, — хотя почему-то очень хотелось, — а просто ушла к себе в терем. Пора в баню собираться. Мне, как ведьме, разрешили помыться первой.
Сразу после того, как я задобрю банника.
За десять минут собрала чистую одежду и сбегала в дом к Стасе за пирогом для нечисти. Его девчата все вместе пекли, красуясь друг перед другом кулинарным мастерством, так что теперь мясной пирог был словно каравай из сказки. Понизу рыбы плывут, в середине цветы и листики, на самой вершине солнышко и птицы. И вся эта красота вылеплена из теста. А уж запах какой, м — м-м!
Баннику тоже пирог пришелся по душе. Щупленький полупрозрачный мужичонка, ростиком с домового, с темными глазками — бусинками и седой бородой, был обладателям прескверного характера. Людям показываться он не любил, да и ко мне вышел с неохотой. Но зато за общественной баней приглядывал исправно. Когда дрова подбрасывал, когда заслонку вовремя открывал, а когда и парку подкидывал.
Сдружиться мы с ним не сдружились, но общий язык нашли. Банник даже рассказал мне об остальной домашней нечисти, что обитала в Пограничье. В основном, это, конечно, были домовые. Еще несколько кикимор жили под крылечками и отгоняли злодеев от домов. И только в моем доме никого не было.
— Ты ж ведьма, — пожав плечами, сообщил очевидное банник. — Мы тебе не нужны. Ты и сама справишься.
Сказал и оставил меня наедине. Париться я не стала — никогда не была любителем жары и веников, — но зато вымылась до скрипа. Затем переоделась во все чистое и отправилась помогать накрывать на столы.
Правда, перед этим прихватила с собой волшебную палочку и немного пошалила. Ну, не могла ведь я оставить свадьбу без украшений? Поэтому возле шатра вдруг выросли вьющиеся розы и обвили столбы, трава стала чуть зеленее и одного роста, будто газон из американских телесериалов, а по периметру шатра стали летать бабочки. Когда стемнеет, они начнут светиться самыми разными цветами. Будет очень красиво и романтично.
Сама свадьба получилась очень традиционной, с некоторыми приятными сюрпризами. Когда мы накрыли столы, то поспешили в дом Стаси, вокруг которого уже собралось порядочно народу. Невеста и ее подруги скрылись в тереме, а будущие тесть и теща дождались приезда жениха и потребовали выкуп.
Плотник, избавившись от прыщей, стал даже спину держать прямее. Он, как положено по традиции, приехал ко двору невесты на коне. Следом во двор въехала телега, груженая, — тут, если бы могла, я бы даже присвистнула от восторга, — шикарной резной мебелью.
Нет, такое обычному плотнику не сделать. Жених оказался мастером на все руки.
Родители невесты тоже были приятно удивлены. Выходило, что они дочку не просто в чужие руки пристраивают, лишь бы замуж выдать, а выгодно устраивают ее судьбу. Да еще и с любимым.
После получения выкупа вынесли сундуки с приданым невесты. В основном там оказались бытовые мелочи для дома: скатерти, постельное, одежда, посуда, вышитые картины. Был еще небольшой сундучок с серебряными и медными украшениями. И только когда весь этот имущественный обмен закончился, показалась невеста.
В наступившей оглушительной тишине я услышала, как громко и быстро забилось сердце жениха.
Стася была чудо как хороша.
Ха, сегодня все поняли, что не только ей с женихом повезло, но и жениху с ней! А это уже двойной повод для радости. Вот народ и радовался.
Обвенчал молодых староста. Подвел к огромному дубу, росшему на выезде из деревни, обвязал руки вышитым полотенцем и благословил. За ним счастья молодым пожелали все жители деревни. Ну, и мы с Калебом. Он как — то незаметно подошел ко мне и встал чуть позади, пока я была увлечена свадьбой.
За столом мы тоже устроились вместе, однако начинать разговор не спешили. Сначала смотрели, как дарят подарки и поздравляют молодоженов их друзья и родственники, потом начались песни и танцы.
Я бы сказала, что меня захватило веселье, но все равно какая-то часть меня была… обижена? Ревновала? Ну, не понравилось мне, что Калеб раздевался на виду у всех, и все тут. А когда ведьмы расстроены, их так и тянет что-нибудь наколдовать. Вот я и решила незаметно улизнуть с праздника и отправиться в лес.
Все равно ведь хотела фамильяра вызвать.