С поляны на берегу реки меня отпустили только после того, как солнце стало окончательно. Вокруг меня радостно скакали неспящие дети, уплетавшие свежую черешню и белый налив.
Матери безуспешно пытались отправить их по постелям, но те только подбегали ко мне, чтобы дернуть за юбку — словно трогали бронзовую статую на удачу. Мужчины же уже вовсю обсуждали, сколько выгоды принесет повторный урожай деревне. Можно ведь не просто заново закрутить компоты, а, например, выставить на продажу сушеные ягоды или варенье.
Ко мне же подошли Агафья и Василина. Немного постояли рядом, громко вздыхая, а потом отправили спать. Сказали, что я выгляжу уставшей. Да и, похоже, скоро вся деревня разойдется по лавкам. Только сначала подоят коров, выпустят их на пастбища и зададут скотине.
На что я только хмыкнула.
Может, мне и понравилось жить в деревне, но заводить скотину я не готова. Совсем!
Так что скоро со всеми попрощавшись, я отправилась на боковую. Но, добравшись до крыльца, сперва вынула из кувшина волшебную палочку.
О том, что она теперь действительно волшебная, свидетельствовали снопы золотых и серебряных искр, которые то и дело вырывались из ее кончика, отчего палочка больше напоминала бенгальский огонек.
Но мой уставший мозг только сонно понадеялся, что эти искры не вызовут никакого пожара. А потом я самым наглым образом положила палочку на тарелку — чтобы точно ничего не загорелось — и потопала на второй этаж. Все! У меня дневной сон.
И только попробуйте разбудить ведьму!
.. Проснулась я ближе к вечеру от того, что нещадно затекла шея. Да и в целом мое самочувствие оставляло желать лучшего. Так что, кряхтя как столетняя старуха, я сползла на первый этаж и умылась ледяной водой. Стало чуть легче.
Затем я занялась завтраком и полезла было сама разводить огонь в печи, но вовремя вспомнила о палочке.
Взяла ее в руки и подумала о том, что хочу растопить печь. И вдруг — раз! — огонь горит. А ведь в печке даже дров нет!
Дальше — больше. Вся пыль, едва я успела о ней подумать, свилась в один клубок и вылетела за приоткрытую дверь. Следом взвилась паутина и прочий сор. Сама почистилась картошка, морковь и луковица, разделились на части и улеглись в горшок. Туда же отправилась соль, некоторые сушеные травы, а из погреба вылетел небольшой кусочек мяса, распался на кусочки и тоже улегся в горшок, который сразу же заехал в печь. Огонь тут же уменьшился до едва тлеющего.
Да уж, к такому быстро можно привыкнуть!
Пока готовился ужин, я пробежалась с палочкой по терему. Отполировала мебель и стекла в окнах, почистила ковровые дорожки, будто пылесосом. А затем, быстро перекусив, вернулась к гримуару. И уже ночью, когда в голову больше не лезло ни одно предложение, вышла во двор проветриться.
Да уж, надо что-то делать со всеми этими ягодами-яблоками, которые наросли на моем участке. А то их столько выросло, что скоро и тропку к дому видно не будет.
Вот, кстати, тоже задачка. Надо бы завтра, при солнечном свете, заняться садом. А сейчас стоит попробовать снова лечь спать. Пора возвращаться к нормальному режиму сна.
Утром я, как и планировала, занялась садом.
Волшебная палочка — это самая лучшая помощница домохозяйки в мире! Ягоды собрались за пару секунд, распределившись по двум корзинкам, которые я нашла на кухне. Небольшую часть собранного я планировала оставить себе на еду, а все остальное отнести Василине.
От мысли о пироге с вишней и творогом у меня даже голова закружилась. И еще больше настроение поднялось от того, что мне не придется самой месить тесто или выковыривать косточки. Знай себе, маши палочкой!
Подхватив корзинки, я быстро сходила до дома старосты. Василина за что — то распекала детей, стоявших с виноватыми чумазыми личиками. Я поставила корзины на лавку, одними губами сказав, что оставляю все ей. Старостиха кивнула и вернулась к своему занятию.
Я же решила пройтись по поселку. Нашла домик местного гончара и заказала у него пару нормальных кружек и глубоких тарелок. Все жители Пограничья были заняты сборами повторного урожая, весело переговариваясь и наедаясь впрок. Судя по обстановке, моя помощь никому не требовалась, так что я вернулась к себе и занялась ужином. Но только я отправила вишневый пирог в печь, как в калитку постучали.
У входа во двор стояла девушка. Среднего роста, со светло — голубыми глазами и толстой русой косой ниже талии. Одета она, как и все в деревне, была в простой сарафан с вышивкой и рубаху. Поверх сарафана был передник с огромным карманом, который сейчас сильно оттягивался вниз. Похоже, внутри что-то очень тяжелое.
— Добрый день, — я подошла к калитке. — Чем обязана?
— Меня Стася зовут, — девушка немного помялась на пороге. — Поможешь, ведьма?
— Заходи, — я открыла калитку и немного отошла. — Чем помочь?
— Ну… — она еще немного помялась, а затем выпалила. — Приворожи мне кузнеца!
— … - Я в шоке открыла рот и уставилась на Стасю. Вот это взяла быка за рога! — Давай лучше войдем в дом.
Я завела ее на кухню и усадила за стол. Предложила чаю. Девушка отказываться не стала, так что мы устроились за столом с горячим напитком и пирожками, которыми поделилась со мной Агафья. А еще через полчаса я достала из печи горячий пирог.
Все это время мы просто болтали на общие темы и, наконец, Стася набралась смелости, чтобы продолжить:
— Через два месяца мне восемнадцать, — тяжко вздохнула она. — Если до этого времени мне не сделают предложения, то замуж я не выйду точно.
— Ты уверена? — скептически хмыкнула я.
— Уверена, — тихо, но твердо сказала Стася. — У нас принято предложения делать еще в шестнадцать, но я. мне. У меня приданое тогда еще было не готово. А теперь уже поздно. И мужиков-то холостых только трое осталось. Зиновер, который уже дважды вдовец с шестью детьми, плотник рябой да Степка — кузнец. Ну приворожи мне кузнеца, ну!
— воскликнула она. — Если за молодого да бездетного замуж не выйду, батя меня за Зиновера отдаст. Чтоб я нянькой у чужих детей всю жизнь была!
— Так, — я потерла переносицу. — А ты, значит, за кузнеца хочешь? А никого из другой деревни на примете нет?
— Другая деревня в тридцати верстах* от нас. Далеко это, а у меня тут еще мамка с братьями и сестрами. Им пригляд нужен. Нет, — она твердо качнула головой и стукнула дном кружки о стол. — Не хочу никуда ехать.
— А кузнеца приворожить хочешь… — задумчиво протянула я, вспоминая написанное в гримуаре. — Есть у меня приворотное зелье. Только оно действовать будет не так, как думаешь.
— А как? — два широко распахнутых глаза вспыхнули любопытством.
— Ну, смотри, — я откинулась к стенке. — Если мужик хороший, то тогда он от зелья и женится, и детей вы заведете, и в доме все хорошо будет. Может, даже со временем он тебя правда полюбит. По-настоящему. А если привык он гулять на стороне, то и после зелья не перестанет туда заглядывать. Вот кузнец твой, он какой?
— Хороший? — вместо уверенности вышел вопрос.
— Это ты мне скажи, — я посмотрела прямо на нее.
— Я не знаю, — Стася понурила голову. — Мы с ним не общались.
— Ты с ним не общалась, но хочешь за него замуж?! — и все равно я, похоже, чего-то здесь не понимаю.
— Ну, лучше так, чем за Зиновера, — неуверенно пробормотала она.
— Но ты же можешь сказать «нет».
— И что тогда? — Стася смахнула злую слезу. — Всю жизнь приживалкой в доме брата? Нет уж. Лучше без любви, но хоть хозяйкой в собственном доме.
Что ж. Должна признать, в этом есть смысл. Все-таки местные реалии действительно отличаются от привычных мне.
— Ладно, — кивнула я, вставая. — Посмотрю я на твоего кузнеца. Все равно для зелья нужен его волос. А мне бы еще ножи наточить. Вечером приходи.
— Спасибо, — девушка заметно расслабилась и соскользнула с лавки. — Приду.
Я проводила Стасю — или, может быть, Станиславу? — до калитки и вернулась в кухню, чтобы собрать ножи, которые нужно заточить. Может, удастся еще и вилки заказать? Надоело есть деревянными ложками. Вот только у меня нет денег, чтобы расплатиться. Селяне предпочитают натуральный обмен. Полагаю, тут не слишком часто обзаводятся настоящими деньгами.
Да и вообще. А в какой я, собственно, стране? И какие деньги тут в ходу? Может, деревянные рубли, а может, золотые драхмы. Надо наведаться к старосте да расспросить. Уж он-то точно знает.
А пока займемся кузнецом.
Почти все мастерские были расположены на другом краю деревни. Здесь рядом была и плотницкая, и столярная, и кожевенная мастерская. Кузнечный двор, в отличие от всех остальных, был обнесен высоким деревянным забором. Думаю, так пытались заглушить звуки ударов молота о наковальню. Получалось так себе.
Из кузни доносился громкий лязг вперемежку с повизгиванием, явно женским. Это уже становится интересно. Не припомню, чтобы женщины работали в кузнях.
Стучать в калитку я даже не пыталась. Слишком шумно. Поэтому я просто вошла в просторный двор, заваленной грудами металлолома и дров, обошла добротный терем и подошла вплотную к кухне, устроенной под навесом, чтобы не было так жарко.
Но жарко там все равно было.
Кузнец, обнаженный по пояс, размахивал огромным молотом, стуча по нагретой железяке. Мускулы на теле эффектно подчеркивал стекающий пот и отблески раскаленного металла.
Тут же стояли две девицы и глупо похихикивали, глядя на все это непотребство. А кузнец,
— забыла, как его называла Стася, — знай себе, мускулами поигрывает да подмигивает.
Да, признаюсь честно, тут есть на что взглянуть. Но, судя по тому, как кузнец поигрывал бровями, он тоже об этом знал.
— Эй, девушка! — он обратился ко мне. — Чего встала так далеко? Меня на всех хватит! — он снова заискивающе подмигнул, но на этот раз уже мне.
Интересное дельце. Я демонстративно сложила руки на груди.
— Нет, спасибо, я здесь по другому делу, — сухо отрезала я.
Парень аж молот отложил. Наверное, не привык к отказам. Он удивленно уставился на меня, а его поклонницы принялись кидать в мою сторону неприязненные взгляды.
— Уйди, ведьма! — сердито зашипели они, словно злые кошки.
— Ведьма? — кузнец, не скромничая, оглядел меня с ног до головы. — А ничего такая… Прежняя была не такая. — задумчиво пробормотал он. От его ухмылки меня передернуло.
— И нечего на меня пялиться! — воскликнула я, непроизвольно отступая назад.
Кузнец, между тем, сделал шаг вперед.
— Ох, такая скромница, — похотливо улыбнулся он. — Меня Степаном зовут.
Я попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось только скривиться.
— Ты подходи лучше попозже, когда солнце начнет садиться, я как раз тогда закончу работать, — эти слова он сказал еле слышно, чтобы слышала только я. Меня в очередной раз передернуло.
— Фу, бесстыдник! — теперь и я начала шипеть, как девицы, глядящие на Степку, только уже по другой причине.
Степа как-то странно на меня посмотрел и вернулся к работе, не забывая поглядывать на девушек, которые вновь принялись хихикать.
— На закате, — прошептал он одними губами.
Я закатила глаза и поспешила ретироваться, даже не утруждая себя тем, чтобы добыть волос кузнеца — очевидно же, что он того не стоит. Стася показалась мне достаточно хорошей девчонкой, и я не позволю ей совершить такую ошибку, будь я ведьма или нет!
Перед приходом Стаси я успела приготовить ужин. Оценила приготовленное жаркое критическим взглядом — даже с магией оно не такое классное, как у Василины, но что уж поделать. Однако на вкус оно оказалось лучше, чем на вид.
Как раз, когда я сняла пробу с блюда и приготовилась садиться ужинать, в дом постучали.
— Заходи! — я впустила в дом Стасю.
Вид у девушки был взбудораженный, она только что е подпрыгивала от нетерпения. Ох уж не терпится девке замуж, гляди ты! И как теперь ее разочаровывать? У меня даже настроение упало от осознания того, что я должна была ей сказать.
— Привет! Ужинать будешь? — широко улыбнулась я, решая начать издалека.
— Да, было бы неплохо! — к моему облегчению, она согласилась. — У меня к ужину и наливочка есть! — она продемонстрировала мне небольшую бутыль. Похоже, именно эта бутылка оттягивала ей фартук днем.
— Супер! — воскликнула я.
— Э-э… Что? — непонимающе переспросила Стася.
Ах, да, я и забыла, что словечки из моей современности здесь в новинку.
— Так я выражаю свое восхищение! — пояснила я. Хм, длинновато получилось. Неудивительно, что придумали заменять словом «супер» целое предложение.
— Но для начала займемся делом! — нетерпеливо воскликнула Стася. — Зелье ведь уже готово, верно?
Ее слова заставили меня поморщиться. Она заметила мою реакцию. Улыбка стала медленно сползать с губ девушки.
— Только не говори, что тебе не удалось. — она была не в силах продолжать, настолько была расстроена.
— Да не в этом дело, — сказала я, вздыхая, и присела на лавку. Разговор предстоял тяжелый.
— В общем, я уже говорила о том, как действует зелье.
— Да-да, я помню! Ты же его приготовила? — Стася села за стол напротив меня и уставилась в упор. Я стыдливо опустила глаза, хотя и понимала, что моей вины ни в чем нет.
— Нет, я не сделала зелье, — выдохнув, четно призналась я.
Стася недовольно фыркнула.
— Ну, ну я же просила… Тебя оплата не устраивает, да? Денег хочешь? — прищурилась она.
— Нет, конечно, нет! — воскликнула я. — Просто Степка этот твой — бабник, вот и все!
Стася непонимающе захлопала глазами.
— Бабник. — произнесла она медленно, словно пробовала слово на вкус. — Это что значит?
— Ничего хорошего, — сказала я. — Когда я пришла в кузницу, кузнеца окружала стайка поклонниц, которым он только и успевал подмигивать!
Стася задумалась и обреченно опустила глаза.
— Ну, может. Может, еще обойдется? — она с надеждой посмотрела мне в глаза.
Ох, как же я тебя понимаю, дорогая моя! Сама так же думала после каждого неудачного свидания.
— Не думаю, — честно сказала я. — Он и ко мне приставал, приглашал прийти к нему на закате. Хотя даже имени моего не спросил!
Ох, нет, кажется, мои слова вызвали у Стаси слезы! По крайней мере, именно об этом свидетельствовали ее заблестевшие глаза.
— Но как же так? — она громко шмыгнула носом. — Это была моя последняя надежда.
— Не волнуйся, все будет в порядке! — я легонько дотронулась до ее руки, пытаясь поддержать.
И мое пожелание сработало буквально.
Когда я дотронулась до руки Стаси, кончики моих пальцев будто бы мягко защекотало, и из них передалось тепло. Тело девушки сразу расслабилось, а глаза перестали быть мокрыми. Ух ты, оказывается, я и так могу!
— То есть, вообще без вариантов, да? — спросила она, уже достаточно успокоившись.
— Буду с тобой честной — зелье-то я сварить могу, но вот толку от этого не вижу, Степка все равно будет ходить по другим девчонкам, А если выйдешь за него, то до конца будешь терпеть его гулянки и даже, может, детей на стороне, — пожала плечами я.
Стася снова уставилась в стол, но на этот раз в ее взгляде играла злость.
— А пусть у него… пусть у него отсохнет! — воскликнула она. — Ну, там, внизу… Можно же так сделать?
Ох, надеюсь, это не действие моего прикосновения так на ней сказалось?
— Обязательно что-нибудь придумаю, — осторожно сказала я. — Ой, у нас же ужин стынет! Пора есть! — перевела тему я. Но еда и правда остывала, а заново разводить огонь в печи мне не хотелось, пусть и с помощью магии.
К моей радости, Стася тут же согласилась, и я поспешно разложила жаркое по тарелкам. И наливочка, принесенная девушкой, тоже пригодилась. Ей очень хорошо запивать картошку, скажу я вам! Да и не только картошку!
— Ой, ты ми-и-ленький мой! Ты приди-и ко мне, спой!.. — затянула Стася.
После ужина меня подрасслабило. Я сделала очередной глоток наливки и попыталась подпевать Стасе, но получалось только тихо завывать — слов песни-то я не знала. Правда, наслаждаться атмосферой вечера мне это не мешало.
— Эх, хорошо сидим! — подытожила я, когда Стася закончила свою песню.
— Да, хоть ненадолго отвлекусь о мыслях о судьбе своей тяжкой. — Стася сделала большой глоток из своей кружки.
Ну, вот, опять она о прежнем.
Не успела я и рта раскрыть, как в дверь постучали. Хм, вечер становится все интереснее.
В гости ко мне заглянули три девицы, выглядевшие примерно как Стася.
— Привет, Есения! — сказали они и ввалились в терем. — Стась, мы тебя уже битый час по всей деревне кличем, а ты вон где!
— В честь чего гуляем? — спросила одна из девушек, оглядев стол.
— Г оре мое запиваем, — тоскливо простонав, сказала Стася. — Всю жизнь мне в девках ходить.
Ну, вот, сейчас опять рыдать начнет.
Подруги Стаси тут же окружили ее со всех сторон, приобняли, не давая воли ее слезам.
— Знаешь, Есения, а сделай ты мне все-таки это зелье! — в сердцах воскликнула она.
Я только что глаза не закатила. Опять она за свое!
— Девки-то вон все замужние, а я. — она обреченно вскинула руки. — Пусть и неверный, зато свой.
— Это она про кого? — девушка по имени Настасья вскинула красивые брови.
— Про кузнеца Степку, — сказала я.
Подруги недоуменно переглянулись.
— Ишь нашла из-за кого убиваться! — воскликнула Зоя. — Да он столько девок попортил — слухи по трем деревням ходят!
И давай отговаривать Стасю от замужества со Степой. Я смотрела на эту картину и думала — и где же вы были раньше, помощницы мои?
— Можно подумать, он один у нас из мужиков остался! — возмущенно воскликнула Настасья, перекидывая тяжелую косу за спину. — Вон, обрати лучше внимание на плотника! Работящий да не гулящий!
— У него прыщи, — скривилась Стася.
Вот ведь девка! Ничем-то ей не угодишь!
— Прыщи? А кроме этого, что еще в нем плохо? — спросила я.
Стася задумалась.
— Но прыщи некрасивые! — вот это аргумент, конечно.
— А что тебя не устраивает помимо прыщей? — продолжала я свой допрос.
Стася не нашла, что ответить, и я уверенно кивнула.
— Ясно! Значит, так, прыщи — дело вполне поправимое, зелье от них я знаю. Будет тебе добрый молодец! — деловито воскликнула я.
Стася осторожно, словно боясь спугнуть вновь появившуюся надежду на замужество, подняла на меня глаза.
— Обещаешь? — сипло спросила она.
— Даю слово ведьмы! — интересно, а ведьмы вообще так говорят?