Он схватил ее руку и прижал к лицу. Рука пахла какими-то незнакомыми духами. Она отняла руку и села.
- Что собираешься делать?
- Ты об институте? - обрадовался он смене темы. - Переведусь из архитектурного куда-нибудь.
- Бросишь наш институт?!
- Ты же видишь, - протянул он искалеченную руку.
- Научишься левой.
- Когда это будет? Я и пишу-то еще как курица лапой. Нет, переведусь.
- Выходит, ты...
Он перебил ее, сказав, что ничего "не выходит", а просто ему стал неинтересен архитектурный и что вообще он как-то не может задумываться о будущем, будь что будет... Она выслушала его внимательно и после недолгого молчания спросила:
- А сейчас что?
- Ничего... Шатаюсь по Москве. Иногда встречаю своих ребят...
- И это все?
- Что мне еще делать? - с некоторым вызовом буркнул он.
Тоня посмотрела на него и покачала головой.
- Что-то случилось с тобой, Володька... Да, случилось, - задумчиво сказала она, не отводя от него взгляда.
В коридоре зазвонил телефон, и Тоня вышла. Володьке был слышен разговор, хотя он и не очень прислушивался.
- Нет, сегодня не могу, - говорила Тоня. - Завтра? Тоже не знаю. Нет, почему же? Просто мне надо решить некоторые вопросы... Какие?.. Ну, об этом вам не обязательно знать, - рассмеялась она.
Володька слушал обрывки ничего не значащего вроде разговора и вдруг почувствовал себя очень далеко от Тони, от этой большой, хорошо обставленной квартиры, в которой идет совсем другая, не похожая на его и чужая ему жизнь. И даже запах духов и сигаретного дымка, стоявший в комнате, показался чужим и неприятным.
Когда Тоня возвратилась, он спросил с натянутой улыбкой, грубовато:
- С кем это ты?.. - хотел добавить "трепалась", но удержался.
- С одним знакомым, - вскользь бросила Тоня.
- И много появилось у тебя знакомых за это время?
- А у тебя? - не задумавшись, отрезала она.
- Какие у меня знакомые... - он усмехнулся. - Наверное, с каким-нибудь адъютантиком своего фатера болтала?
- Нет, - спокойно ответила она и взяла сигарету.
Он смотрел на нее, нарядно одетую, холеную, на ее тонкую шею с висящим на золотой цепочке кулоном, на длинные наманикюренные пальцы, небрежно держащие сигарету, и все больше ощущал ее отдаленность от себя - такого еще неустроенного, с неопределенным будущим, в чем-то даже убогого, занимающегося сейчас нечистым делом и на эти денежки шикнувшего коробкой шоколадных конфет, на которые она и внимания не обратила. И это ощущение было так остро и горько, что он почти непроизвольно поднялся, шагнул к выходу, потом остановился, глухо сказав:
- Я пойду, Тоня...
Она удивленно уставилась на него.
- Что это вдруг?
- Зачем я тебе такой? - вырвалось у него.
- Нет, милый, я тебя не отпущу так, - заступила она ему дорогу. - "Зачем я тебе такой?" Ты казанского сироту из себя не строй.
Он обошел Тоню, но она опять встала перед ним. Тогда он отстранил ее и быстро вышел из комнаты. Открыв входную дверь, выскочил на лестницу и побежал. На миг обернувшись, увидел Тоню, стоящую у двери. Сейчас окликнет, подумал, но она этого не сделала. Выбежав на улицу, Володька побрел по Пироговке, но почему-то не в ту сторону - не к Садовой, куда ему было нужно, а к Ново-Девичьему и очнулся лишь у самого монастыря. Постояв минутку, он закурил и пошел обратно.
Поначалу ему захотелось позвонить Майке. Вспомнились ее слова: звони, когда будет плохо. Но потом подумал, что не поможет ему сейчас благополучная Майка, а если расскажет ей о Тоне, возможно, обрадуется, что все так получилось... А что, собственно говоря, получилось, задал он себе вопрос. Но сразу отбросил - ему не хотелось ни о чем думать, потому что он уже понимал, что в чем-то виноват сам... Нет, Майке звонить он не будет. Ему нужен сейчас кто-то другой. И, уже сидя в троллейбусе, он знал, что едет на Колхозную к Леле...
Он ввалился с оттопыренными карманами, наполненными опять в том же магазине, и с бутылкой водки.
- Мне Лелю, - хрипло сказал он открывшей ему дверь сухонькой старушке с тонким лицом. - Она дома?
- Кажется... дома, - неуверенно произнесла та. - Вы подождите, я узнаю.
Володька остался стоять у двери и краем уха слышал какие-то шептания, а потом громкий голос Лели:
- Какой еще военный? Не жду я никого!
Потом она вышла, удивленно взглянула на него.
- Это ты... Чего это решил зайти? - спросила не очень-то любезно.
- Так... Захотелось тебя увидеть.
- Ну, раз захотелось, проходи. Мать уже решила, не мой ли приперся, разволновалась... Я-то знаю, не придет, а она все надеется.
Володька прошел в маленькую, забитую вещами комнату.
- Это Володя из нашей школы, - представила его Леля матери и пригласила сесть.
- Погоди, возьми все это.
- Ба, да ты с гостинцами! - удивилась она, забирая у него свертки. Шикуете, товарищ лейтенант.
Лелина мать сразу засуетилась, стала собирать какие-то сумки, бормоча, что ей надо в магазин, и вскоре исчезла. Володька сел на продавленный, покрытый облезшим ковром диван. Леля села напротив и спросила:
- Зачем пришел?
- Поговорить с тобой хочу...