Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы пробиться сквозь плотный металлопластик двери и заглянуть в разум коридорного. Контакт получился очень слабым, но вполне достаточным, чтобы я могла прочесть его текущие мысли. Когда я это сделала, у меня резко поднялось давление, закружилась голова, а внизу живота вновь запульсировала боль. Все мое тело мгновенно сковал ужас, и на то были веские причины — за дверью стоял Хуан Игнасио Ньето…
Покинув челнок, он первым делом воспользовался услугами общественного видеофона и заглянул в свой секретный почтовый ящик. Там уже лежало письмо от Серхио де Артьеды, который сообщал, что в последний момент открылись новые обстоятельства — оказывается, я не намерена оставаться на планете, а через несколько часов улетаю с Эль-Парадисо на сицилианском эсминце «Отважный». Это давало Ньето полное право разорвать контракт, оставив себе задаток в качестве неустойки, но он все же решил выполнить заказ нанимателя. Дело представлялось ему простым и несложным, а обещанный гонорар был достаточно высок, чтобы отступить от своего правила не совершать убийств без тщательной подготовки. В конце концов, речь шла не о политическом деятеле, крупном бизнесмене или влиятельном мафиози, а о совершенно беззащитной девчонке, которую достаточно припугнуть оружием, чтобы она померла от страха. И вот Ньето был здесь — с серебряным ведерком, в котором, помимо бутылки шампанского и кубиков сухого льда, лежал снятый с предохранителя лучевой пистолет.
Слегка трясущимися руками я открыла сумочку, достала оттуда разрешенный законами Эль-Парадисо парализатор и направила его в сторону двери. Ева бросила на меня затравленный взгляд и тихим шепотом, почти беззвучно, спросила:
— Это его голос?
Я неопределенно качнула головой и указала взглядом в ближний угол комнаты. Ева все поняла и беспрекословно отступила с линии огня, а я тем временем прикрыла правую руку с парализатором своей сумочкой, в левую взяла дистанционный пульт и разблокировала дверной замок.
— Входите, открыто!
За два часа, прошедшие со времени посадки челнока, Ньето совершенно преобразился, и я бы ни за что не узнала его, если бы не умела читать мысли. Сейчас он походил не на скромного клерка, как раньше, а на заправского гостиничного слугу — красная с золотым шитьем ливрея, черные брюки, блестящие остроносые туфли, элегантные белые перчатки, прилизанные волосы и любезная улыбка на невозмутимом лице. Держался он так уверенно и непринужденно, будто последние двадцать лет только тем и занимался, что прислуживал в отелях.
Я медлила с выстрелом, дожидаясь, пока Ньето закроет за собой дверь, и это едва не стоило мне жизни. Внешне превратившись в безобидного коридорного, он не лишился своих инстинктов охотника, и ему хватило одного беглого взгляда, чтобы оценить ситуацию. Меня выдала напряженная поза, неестественное положение сумочки на коленях, мертвенная бледность лица и лихорадочный блеск глаз. Ньето хорошо знал этот блеск — так смотрели на него загнанные жертвы, готовые оказать отчаянное сопротивление.
К счастью, я вовремя опомнилась и, когда он метнулся в сторону, на ходу выхватывая из ведерка оружие, нажала на гашетку. Первый же выстрел достиг цели, и мой противник как подкошенный рухнул на пол. А в следующий момент послышался характерный треск и сверкнула голубая вспышка — это выстрелил пистолет, который Ньето неосмотрительно снял с предохранителя. Крайне неосмотрительно — потому что лазерный импульс вошел ему в подбородок и вышел из затылка.
Несколько секунд я просидела в полном оцепенении, потрясенно глядя на человека, которого только что убила, и лишь испуганный вскрик Евы, которая наконец заметила дыру в черепе Ньето, привел меня в чувство. Вскочив с кресла, я подбежала к двери, захлопнула ее, заперла на замок и включила наружную табличку с надписью «Просьба не беспокоить». Затем повернулась к трупу, смерила его долгим взглядом и растерянно произнесла:
— Ну вот мы и влипли!
Ева смотрела на меня широко распахнутыми от ужаса глазами.
— Он… он мертв?
— Да, — кивнула я.
Мне не было нужды проверять его пульс или прислушиваться к дыханию. Мысли и эмоции Ньето угасли в тот самый миг, когда раздался треск бластера. Его мозг был разрушен за считанные доли секунды, он умер быстро небезболезненно, даже не сообразив, что умирает. Именно так умирали многие его жертвы…
Ева сделала один робкий шаг в моем направлении, потом резко развернулась и стремглав бросилась в спальню, а оттуда — в ванную. Вскоре до моего слуха донесся шум воды вперемежку с судорожными всхлипываниями.
Меня тоже изрядно поташнивало, однако сейчас я не могла позволить себе расклеиться. Первым моим желанием было немедленно бежать отсюда, и мне стоило немалого труда обуздать свой панический порыв и заставить себя мыслить разумно. Бегство было бы скверным выходом из ситуации, и здравой частью рассудка я это понимала. В моем нынешнем положении правильных выходов было только два — либо сразу заявить обо всем в полицию, понадеявшись на ее объективность, либо избавиться от трупа, чтобы его никак не связали со мной. А остальное — от лукавого. Если я просто убегу, меня непременно объявят во всегалактический розыск, и тогда мне придется выбирать одно из двух — менять свою личность, чего мне совсем не хотелось, мне нравилось быть Викторией Ковалевской, владелицей яхты «Звездный Скиталец», или пытаться доказать невиновность, что, учитывая мое бегство с места преступления, окажется делом весьма и весьма проблематичным.
Вообще-то вариант с вызовом полиции был не так уж и плох. Я не сомневалась, что без труда докажу факт самообороны и в конце концов меня отпустят с миром. Однако для этого понадобится как минимум два-три дня, и я не смогу улететь с Эль-Парадисо на «Отважном». А тем временем мой неведомый враг наймет еще одного убийцу, и кто знает, повезет ли мне в следующий раз так же, как сейчас.
Ну а избавиться от трупа… Это легче сказать, чем сделать. В криминальных книжках и фильмах герои запросто находят выход из такой ситуации. Они спокойненько кладут труп в большущий чемодан, выносят его из гостиницы и прячут в каком-нибудь безлюдном месте. Или подбрасывают его в другой номер, тем самым отводя подозрения от себя. Или же расчленяют его и по кусочкам скармливают мусоросжигателю…
Что касается последнего, то тут нужно иметь не только стальные нервы, но и напрочь сдвинутую психику, а я ни тем, ни другим не обладала. Подбросить труп в один из соседних номеров было, в принципе, несложно, и это могло бы сработать, окажись все полицейские на Эль-Парадисо круглыми идиотами. Но среди них обязательно найдется парочка более или менее умных, которым придет в голову тщательно обследовать другие гостиничные номера. И хоть как бы старательно я ни вычистила ковер, на котором лежал Ньето, кое-что на нем все равно останется — волосы, капли спекшейся крови, брызги мозга, кусочки обожженной кожи и крохотные обломки затылочной кости. Не меньшим недостатком грешил и первый вариант — увезти тело подальше от гостиницы. Тут и как вынести такой большой и тяжелый чемодан, не вызвав подозрений у администрации, и на чем его отвезти, и, главное, куда…
— Вики! — послышался жалобный голос Евы.
Я поняла, что она боится возвращаться в комнату, и прошла к ней. Ева сидела на краю ванны, прислонившись плечом к стене; ее лицо было бледным, лишь на щеках проступал нездоровый румянец, руки заметно дрожали, а в глазах застыл страх.
— Что нам делать, Вики? Позвоним в полицию?
— Я думаю об этом, — как можно спокойнее ответила я.
— И как, уже что-то придумала?
— Еще нет, но… — Тут я умолкла, внезапно вспомнив о том, что перед нашим расставанием Генри и Лайонел дали мне электронный адрес одного своего хорошего знакомого на Эль-Парадисо, к которому я могла обратиться за помощью, если у меня возникнут серьезные проблемы. А сейчас был как раз тот случай, когда я крайне нуждалась в помощи. — Впрочем, у меня есть одна идея, — добавила я после паузы, — Надеюсь, это нам поможет.
— Что? — спросила Ева.
— Ну… в общем, есть один человек, знакомый моих хороших знакомых. Если он хоть вполовину такой, как они, ему можно доверять. Сейчас я этим займусь.
Я вышла из ванны, плотно прикрыв за собой дверь, вернулась в гостиную и подбежала к видеофону, на ходу доставая из сумочки блокнот. Отыскав нужный адрес и пароль, я быстро, боясь передумать, послала шифрованное сообщение с пометкой высокой важности и просьбой срочно связаться со мной.
Как оказалось, спешила я не зря — едва письмо было отправлено, я уже пожалела, что сделала это, но отзывать его было поздно. Теперь оставалось только ждать.
Впрочем, ждала я совсем недолго. Буквально через минуту прозвучал зуммер вызова. Я убедилась, что та часть комнаты, где лежит труп, не попадает в объектив камеры, и включила связь. На трехмерном голографическом экране тотчас возникло знакомое бородатое лицо, которое я никак не ожидала здесь увидеть.
— Мистер Янг?! — изумленно и в то же время радостно воскликнула я.
Генри широко улыбнулся:
— Здравствуйте, мисс Виктория. Как ваши дела? В ближайшее время я собирался связаться с вами, но вы меня опередили.
— Вы здесь? На Эль-Парадисо?
— Разумеется, здесь. К сожалению, мы с Лайоне лом пока не изобрели межзвездный передатчик, хотя активно работаем в этом направлении.
— Но как… как вы тут оказались? Он мигом посерьезнел.
— С вами рядом никого нет? Я оглянулась на закрытую дверь спальни и ответила:
— Считайте, что никого.
— Я прибыл сюда десять дней назад на «Тер-Петросяне», — принялся объяснять Генри. — Уже после того, как вы улетели, мы с Лайонелом получили информацию, что ваш приятель Оганесян не угомонился и посылает в погоню за вами своего человека. За оставшееся до отправления корабля время мы не смогли установить личность посланца, поэтому мне пришлось лететь сюда. По пути я без труда вычислил этого парня, сейчас он арестован и ожидает экстрадиции.
Я всхлипнула:
— Боюсь, вы арестовали не того парня… Или же их было двое.
Янг-младший смерил меня обеспокоенным взглядом:
— Что случилось, мисс? Вы очень бледны. У вас неприятности?
Тут я не выдержала и разрыдалась. От облегчения…
Тьерри поймал Келли Симпсон на лжи, и это ему совсем не нравилось. Разумеется, не нравилось ему вовсе не то, что он поймал ее, а то, что она вообще лгала — и не только ему одному, а всем без исключения. Вдобавок это была не мелкая ложь из тех, к которым прибегают все люди, чтобы показать себя в лучшем свете или скрыть что-нибудь не очень приятное из своего прошлого; ее ложь была основательной, всеобъемлющей, скорее даже это была не ложь, а игра, в которую Келли играла постоянно — изо дня в день, из года в год, перед всеми своими знакомыми и сослуживцами.
Обнаружилось это по чистой случайности, без всякого умысла со стороны Тьерри, можно даже сказать, нечаянно. Он, конечно, не собирался следить за своей помощницей, ничего подобного ему даже в голову не приходило, просто так получилось, что он оказался в нужное время в нужном месте. Или совсем наоборот — совсем не вовремя там, где ему быть не следовало.
Началось все с того, что еще на челноке, когда они направлялись с орбитальной станции на Эль-Парадисо, Ева мягко, но вполне определенно дала ему понять, что хотела бы побыть на планете сама, и будет крайне признательна ему, если он не станет навязывать ей свое общество. Слышавшая это Келли сразу предложила Тьерри сходить вместе с ней в какой-нибудь тихий и уютный ресторанчик, а затем осмотреть город или просто прогуляться по побережью. Он вежливо поблагодарил ее, но отказался, все еще надеясь, что в последний момент Ева передумает и разрешит сопровождать ее.
Однако Ева не передумала и, взяв в аэропорту такси, отправилась по своим делам. К тому времени Келли Симпсон уже покинула их компанию, так что Тьерри оказался предоставлен сам себе. Лететь на побережье ему не хотелось, он не любил ленивую пляжную суету, поэтому купил билет на экскурсию и следующие сорок минут разъезжал вместе с группой туристов-землян по городу, слушая рассказ экскурсовода о том, как была открыта Эль-Парадисо и как она получила свое райское название.