- Домашняя скотина живет за хозяином, и ей много знать не надо. А дикий зверь сам себе голова, ему без ума погибель. Ему и от хищника надо спастись, и от человека, опять же, прокормиться, деток вырастить. Он конечно про твой песенник, - она кивнула на транзистор "Пионер", - не поймет, или как огород сажать, а про лес много понимает.
- Погодите, - остановил я ее, - что у них ум есть, инстинкты - это понятно, никто не спорит... Мне неясно, на каком языке вы с ними говорите, на русском?
- Я один язык знаю, наш. На нем и говорю.
- А лось с вами на каком языке говорит?
Кажется, Марфа Оковна все больше удивлялась моей тупости.
- На каком он может говорить? На лосином... А волк - на волчьем.
- И вы их понимаете?
- А что там понимать? Конечно, понимаю.
- Это все какая-то фантастика!
- Чего все это? - переспросила она, не поняв иностранного слова.
- Чудо, говорю.
- Какое ж это чудо. Зверь и птица лесная, особливо которые долго живут, такое знают, чего тебе и не привиделось...
- Ладно, пусть так, - прервал я спор, - вы лучше расскажите, что вам лось сказал.
- Разное сказал. Сказал, что медведь мой знакомец в наши места вернулся...
- К нам надеюсь, в гости зайдет? - не без иронии поинтересовался я.
- Почему не зайдет, зайдет, он всегда заходит.
- А как вы с медведем-то познакомились?
- Да, как ты со мной, - улыбнулась Марфа Оковна. - Охотники его из берлоги подняли и подранили. Он одного подмял, да в чащобу ушел. Собаки его брать забоялись. Охотника мятого ко мне принесли. Отсюда его никак нельзя было вынести. Дороги накатанной нет, одна лыжная. Рассказали, как дело было. Я мятого лечить взялась. А как он все в забытьи был, сбегала в лес и медведя сыскала. Он совсем плох был, помирать собрался. Помогла и ему, чем смогла, он чуть отошел, и сюда заявился. Скотину мне до полусмерти напугал. Поселила я его в сарае. Так обоих и лечила.
Я с удивлением понял, что скоро вообще перестану чему-нибудь удивляться.
- Марфа Оковна, а люди про ваши способности когда-нибудь догадывались?
- Ты, что, окстись, да меня бы как ведьму в избе спалили. Это тебе знать можно, человек ты пришлый и выбранный... Про тебя, одним словом, указ был...
- Чей указ? - опять обескуражился я.
- Указ, он не чей, - терпеливо разъяснила хозяйка,. - Указ - он указ.
- Голос что ли? - опять я пристал с разъяснениями.
- Может, и голос, - согласилась Марфа Оковна. - Во сне пришел и сказал. А как и что, не ведаю, видать, заспала. Потом по книге проверила и там тож...
- Где проверили? В тех книгах? - Я посмотрел в сторону ее фолиантов.
Она неохотно кивнула.
- А мне можно почитать?
- Я тебе уже говорила, что нельзя, - сердито ответила она.
- Да вы вслух почитайте, а я послушаю. Так-то, поди, можно. Я в сторонке посижу, и глядеть на вас не буду.
Хозяйка надолго задумалась, видимо, осмысливая мои резоны. Потом обречено махнула рукой, встала и перенесла одну из книг на стол.
Я демонстративно пересел в дальний угол и даже отвернулся от нее. Довольно долго были слышны только горестные вздохи и шуршание перелистываемых страниц. Наконец она, видимо, добралась до нужной и начала по слогам произносить непонятные слова. Я вслушивался, пытаясь хотя бы догадаться, на каком языке она говорит. Часть слов была явно славянского происхождения, некоторые напоминали латинские. Об остальных, гортанно-восточных, я не мог ничего даже предположить. Похоже, зря я нервировал добрую женщину.
- Это какой язык? - не утерпел я.
- Книжный, - удивленно ответила она.
- А как все это переводится?
- Что переводится?
- По-русски как будет то, что вы читали?
Похоже было, что мы говорим на разных языках, или о разных вещах. Марфа Оковна смотрела на меня, не понимая.
- Этого мне не ведомо.
- Вы же сказали, что в книге написано, что я должен прийти к вам?
- Ну, написано.
- Так вы можете сказать, что там написано?
- Могу. Говорится, что ты придешь. Что же еще?
- Ладно, проехали. Что там еще говорится, кроме того, что я должен вылечить вас?
- Сам же все знаешь, зачем спрашиваешь.
- А чего я не знаю, что я еще должен сделать?
- Помочь.
- Чем помочь? - начал злиться я.
- Так я же тебе читала, ты сам слышал.