- Это все пустое, мой друг, как ты велишь, так и будет, - продолжала ворковать княгинюшка, перебирая седые редкие кудри супруга. - Доктор, мы хотя и не по домострою живем, но мужа я во всем почитаю, - разъяснила мне Анна Сергеевна. - У нас муж во всем голова.
Не слышавший столько ласковых слов со дня свадьбы генерал, был, по-моему, готов на все что угодно, только бы ублажить жену.
Между тем пришел глухонемой. Это оказался тот самый кучер, что привез нас сюда, только на сей раз без красной рубахи и треуголки. Теперь он был в холщовой рубахе и портках, и от него разило едким лошадиным потом. Я посмотрел на него с точки зрения женщины. Для определенных потребностей парень был хоть куда: мощная шея, тяжелые покатые плечи, крепкие, кривоватые ноги...
- Фи, как он дурно пахнет, - капризно сказала Анна Сергеевна.
- Это ничего, мой ангел, - со знанием дела объяснил генерал, - это лошадиный пот, вещь очень полезная для здоровья.
Княгиня, слушая мужнины глупости, с интересом рассматривала кандидата в фавориты. Судя по ее выражению лица, он ей понравился.
- Пусть его доктор посмотрит, нет ли у него заразы, - сказала она и незаметно мне кивнула.
Я оставил супругов во вновь ставшим уютным гнездышке, и повел глухонемого в соседнюю комнату на осмотр. Парень оказался довольно смышленым и быстро понял, что я велю ему раздеться. Привыкнув не удивляться барской дури и капризам, он без смущения скинул с себя штаны и рубаху и спокойно дал себя рассмотреть.
Надо сказать, что княгине попался очень неплохой экземпляр мужчины. Я даже засомневался, не слишком ли он здоров для достаточно хрупкой генеральши. Однако предоставил ей самой решать, что для нее хорошо, что плохо.
Разрешив кучеру одеться, я жестами велел ему пойти в баню и помыться.
Он все понял, кроме того, что ему вскоре предстоит.
- Вполне здоров, - сообщил я супругам, вернувшись в спальню. - Никакой заразы на нем нет. Я велел ему помыться. Так что завтра можно и начинать.
Супруги между тем продолжали сюсюкаться, стараясь перещеголять друг друга в покладистости.
- Только вот что, доктор, - сказал генерал, - может быть, вы не сочтете за труд сопроводить на первый раз княгиню?
Это, честно говоря, не входило в мои планы. Одно дело придумать интрижку, и другое - стать в ней пассивным участником. Генерал не совсем верно понял мои сомнения и разрубил гордиев узел с солдатской прямотой вытащил из кармана лопатник и отслюня вил мне пятьсот рублей.
- Надеюсь, соблаговолите принять, - вежливо спросил он.
Я соблаговолил и взял плату безо всякой ажитации. Как я догадывался, это были очень большие деньги. Самым известным столичным врачам не снились такие гонорары.
С другой стороны, кто из тамошних светил мог похвастаться, что за час сумеет вернуть в семью мир и любовь?..
- Хорошо, пусть княгиня заедет за мной.
- Завтра едем гулять! - обрадовано захлопала в ладоши Анна Сергеевна.
- Вы не подскажете, господа, здесь есть хороший ювелирный магазин? спросил я хозяев.
- Вы хотите сказать, ювелирная лавка? - уточнил генерал. - А вам на что?
- Хочу сделать презент даме сердца, можно сказать невесте.
- Так у вас здесь невеста! - обрадовался подозрительный муж. - Кто, если не секрет?
- Она не местная, - не стал уточнять я. - У нее есть чудесное кольцо с изумрудом, может быть, удастся подобрать к нему серьги.
- У меня есть изумрудные серьги! - вмешалась в разговор княгиня. Помните, мои шер, те, что мне подарила на именины княжна Анастасия, я их все равно не ношу... Ежели вы позволите...
- Делайте, что хотите, мадам, - без большого энтузиазма согласился генерал.
- Полноте, княгиня, - возразил я, - лучше я сам что-нибудь подберу у ювелира.
- Ах, доктор, какие здесь ювелиры... Их, поди, и в губернии не сыщешь. Мне, право, эти серьги ни к чему. Княжна Анастасия их как бы в насмешку подарила зная, что они не подходят к моим глазам.
Анна Сергеевна явно хотела мне угодить, а я хотел сделать приятное Але. В конце концов, княгиня свои украшения не в шахте зарабатывала.
- Ну, если так, буду премного благодарен.
Княгиня попросила служанку подать ей шкатулку с драгоценностями и отыскала в ней серьги. Я взял украшения в руку и подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть. К сожалению, они не совпадали с кольцом по стилю, хотя были и не дурны. Для Али пока это не имело значения, а позже, если она разовьет вкус, можно будет приискать что-нибудь более подходящее.
- Очень неплохие серьги, - искренне похвалил я подарок, - думаю, моя невеста будет рада.
Теперь мне оставалось только раскланяться.
Княгиня, утомленная лечением, осталась в постели, а генерал, превозмогая гордость, проводил меня до коляски. В принципе, он был неплохой мужик, конечно, с недостатками, характерными для своего времени, но это не самый большой человеческий порок.
- А знаете что, князь, - сказал я ему при прощании, - я вас тоже как-нибудь осмотрю. Мне кажется, вам и самому не помешает немного подлечится.
Мы дружески раскланялись с генералом, и кучер, будущий фаворит, повез меня к портному. В Троицке все было под рукой и рядом. Я вполне мог дойти до дома Котомкина и пешком, но это бы понизило мой общественный статус.
Глава шестнадцатая
Коляска миновала оба собора и выехала на рыночную площадь. Я тронул за пле чо кучера и велел ему остановиться. Bpe мя было уже позднее, и большинство лавок закрыто. Немощеная пыльная площадь была замусорена упаковочными материалами. Всюду валялись растрепанные рогожи, изломанные берестяные и ивовые корзины и ящики.
Было непохоже, что кто-нибудь собирается все это прибирать. Не сходя с коляски, я огляделся и убедился, что княгиня была права: торговля в городе была скудная. Судя по вывескам, большинство лавок торговало съестными припасами, хоэтоварами и изделиями местных промыслов. Правда, имелся и один "минимаркет" с интригующим названием "Заморские товары". Украшением площади, без всякого сомнения, служили два трактира: один побогаче, другой победнее. Но даже около них жизнь едва теплилась. Зато было много домашних животных, добывающих себе пропитание в отбросах. Собаки мирно сосуществовали со странными волосатыми, очень худыми свиньями и даже кошками, не слишком хоронящимися от занятых поисками пищи псов.
Я хотел уже ехать домой, когда увидел, что одна из лавок, с криво написанной вывеской "Галантерея", еще открыта. Я решил в нее зайти.
В лавке было душно, и стоял неприятный запах. Меня встретили два приказчика в одинаковых "форменных" поддевках и надетых поверх них жилетах. Судя по тому, как они были похожи, приказчики явно состояли в близком родстве. Меня умилили их головы, обильно смазанные каким-то маслом и расчесанные на прямой пробор. Мой приход привел сальных молодцев в буйное состояние. Они бросились на меня и буквально втащили в глубину лавки. Один при этом именовал меня "ваше-ство", а другой, более отчетливо, "ваше превосходительство".
Оказалось, что название "Галантерея" совершенно ничего не значило. Торговали здесь всем на свете от меда до хомутов. После улицы, в полутемной лавке было плохо видно, и я не очень ориентировался, что эти энтузиасты капиталистического труда совали мне в руки и вешали на плечи. Меня ни о чем не спрашивали, просто орали в уши и совали в руки все, что им попадалось на глаза.
Меня такая бесцеремонность разозлила, я вырвался из цепких объятий и попытался вставить хоть слово в их слаженный дуэт. Однако хлопцы были настырны и только удвоили усилия впарить мне конскую сбрую и штуку ситца. Я вовремя вспомнил, что я "представитель господствующего класса" и, используя свое превосходство в росте и силе, схватил голубчиков за шивороты и стукнул лбами. После этого громким голосом произнес несколько очень распространенных народных слов, понятных даже малым детям, и этим прекратил бесчинства. Приказчики заверещали и отскочили в разные стороны.
Тут же им на смену появился сам хозяин, - богато наряженный в многослойные одежды купец.
- Что прикажете, ваше сиятельство, - заговорил он сладким голосом, кланяясь и приседая, - я вижу вам нужна-с аглицкая материя на фрачек-с. Только для вас из почтения, отдам-с за бесценок-с.
Он схватил с полки штуку какой-то материи и начал совать мне в руки.
- Отменнейшее сукно-с, такого и в Петербурге-с не достать-с.
Похоже, у ребят была четко отлаженная методика торговли. Я не без интереса понаблюдал ужимки купца и резко прекратил этот спектакль художественной самодеятельности, схватив предпринимателя за окладистую бороду: