— И? — Петька сменил доставшее Вовку «ну» на «и».
— Че ты все «ну» да «и»? Сам головой подумать не можешь?
— Чего подумать?
— Ладно, — махнул рукой Вовка, слушай сюда: на Псарне нас всему научат. А после того, как нас научат по-настоящему воевать, кто нам помешает в лес уйти и свой отряд собрать?
— Ты серьезно? А я об этом как-то не подумал… — Петька почесал обритый затылок. — Вовка, ты голова!
— Только нам надо в этом деле, ну в военном, лучшими стать: умнее, сильнее, лучшими, одним словом! А эти лычки нам только помогут. Командовать людьми, как говорил мой командир…
— Партизанский? — шепотом спросил Петька.
— Угу. Людьми командовать тоже уметь надо. Так что, Петька, будем учиться этому делу со всем возможным прилежанием!
— А здорово ты все придумал! — не переставал восхищаться другом Петька.
— Только Петька, о нашем разговоре — молчок! Чтобы никто из наставников не пронюхал.
— Я понял, понял! А из пацанов еще кому-нибудь можно об этом сказать?
— Пока не нужно. Вдруг, заложит кто-нибудь? Ты вот, например, в ком железно уверен? На кого в нашем взводе положиться можно?
— Колька Федотов неплохой пацан, Тимоха, Макар, Жорка Пономарь…
— Уверен?
— Ну…
— Вот когда будешь точно в них уверен, тогда и расскажем о нашей затее. А пока…
— Понял, могила!
— А вот Федотова, Пономаря, да еще, пожалуй, Макара, я тоже назначу командирами отделений. Как считаешь?
— Согласен.
— Ну, тогда пошли, озадачим новых гефрайтеров. Да и ужин скоро.
На вечерней поверке мастер-наставник Сандлер пробежался взглядом по сверкающим серебром галунам, аккуратно нашитым на рукава свежеиспеченных командиров отделений, и удовлетворенно кивнул, тем самым, видимо, одобрив выбор своего протеже.
— Der Zug! Augen-rechts! Stillgestanden! (Взвод! Равняйсь! Смирно!) — зычно крикнул Вовка.
Дождавшись выполнения команды (с каждым днем у курсантов получалось все лучше и лучше), он отрапортовал:
— Герр мастер-наставник, первый взвод в полном составе на вечернюю поверку выстроен! Больных и отсутствующих нет!
— Я надеюсь, что все курсанты увидели новые отличительные знаки на рукавах ваших товарищей?
— Видели, так точно, яволь. — По рядам псов прошел какой-то неясный гул.
— Я не понял: вы что, забыли, как нужно отвечать старшему по званию? Давно по ночам сортиры не драили? Или хотите размяться перед сном? Пару-тройку километров я вам устрою!
— Никак нет! — рявкнули хором испуганные мальчишки.
— Какое поразительное единодушие! — притворно изумился Михаэль. — Не забывайте кто вы, и где находитесь! Псарня — это военизированная школа, а не вонючая богадельня! Всем ясно!
— Яволь, герр мастер-наставник! — в едином порыве выдохнули курсанты.
— Итак, с сегодняшнего дня за успехи в учебе и спорте командирами отделений — гефрайтерами назначены: Федотов, Пономарь, Незнанский и Чернюк. Курсант Путилов назначен заместителем командира взвода — обергефрайтером. Приказы командиров отделений выполнять беспрекословно! Отменить их распоряжения может только вышестоящий начальник — обергефрайтер, либо лично командир взвода — мастер-наставник, то есть я! Allem ist es klar? Всем понятно? — продублировал он вопрос по-русски.
— Яволь, герр мастер-наставник!
— Идем дальше: с завтрашнего дня наш взвод дежурит по кухне. Моет, чистит, режет, раскладывает. В общем, поступает в полное распоряжение заведующего столовой. По одному отделению в день. Контроль возлагается на обергефрайтера Путилова. Ruehrt Euch! Weggetreten! (Вольно! Разойтись!) Курсант Путилофф! Weber zu mir!
Вовка выбрался из развалившегося после команды «вольно» строя и подошел к Сандлеру:
— Обергефрайтер Путилов…
— Kommando zurЭck (Отставить), Вольф, — устало произнес Михаэль. — Можно без уставных расшаркиваний. Выношу тебе благодарность: курсантов-гефрайтеров подобрал дельных, активных, с понятием… Продолжай в том же духе. Завтра на кухню отправишься с первым отделением. В твои функции входит только контроль. Ну и смотри, чтобы не отчебучили что-нибудь твои подчиненные. Спрошу с тебя!
— Да что может случиться на кухне?
— Завтра узнаешь, — загадочно пообещал мастер-наставник.
Первое отделение Вовка вытащил из нагретых постелей на два часа раньше утренней побудки. Кашевары вставали раньше всех, а вместе с ними и курсанты, получившие распределение на кухню. За короткий промежуток времени нужно было успеть переделать кучу дел: нарубить дров, растопить печи и походные кухни, сервировать столы, нарезать продукты, натаскать воды. И это далеко не полный список дел, который предстояло выполнить первому отделению этим утром. Петька Незнанский первым вскочил на ноги, лишь прошамкав спросонья слипшимися губами:
— Шо, уже?
— Пора, Петька, пора! Только сильно не шуми, пусть пацаны дрыхнут.
— Понял, — кивнул Незнанский.
— Давай, одевайся, а я пока остальных растолкаю.
Минут через десять курсанты первого отделения были вытолканы на улицу, некоторые, в буквальном смысле, на пинках и затрещинах.
— Построиться! — коротко приказал Вовка, съежившимся от утренней прохлады курсантам.
Пацаны выстроились в некое подобие шеренги — «как бык поссал», сказал бы незабвенный Митрофан Петрович — командир партизанского отряда, в котором прошло практически все Вовкино детство. Бывший кадровый офицер Красной Армии, командуя партизанами, далекими от понятия строевой дисциплины, никогда не мог сдержать едких замечаний на этот счет. Вовка тоже едва сдержался, чтобы не повторить слова бывшего командира. Он лишь толкнул локтем в бок Петьку, и кивком головы указал на отделение:
— Чего стоишь? Командуй!
— Яволь, герр обергефрайтер! — встрепенулся мальчишка. Вовка лишь грустно улыбнулся в ответ на такое рвение. — Равняйсь, смирно! Рассчитайсь!
— Первый! Второй… Расчет окончен! — оттарабанил последний в шеренге курсант.