- Цу, если хочешь, я готов подписать его хоть сейчас. Пошли к университетскому нотариусу...
- И не подумаю! Не начинай заново. Я взяла твою фамилию, я называю тебя своим мужем - но я не хочу, чтобы между нами стояла формальная бумажка. И я не стану ревновать тебя к другим. Мати, в браке секс - не главное. Главное - плечо, на которое можно опереться в трудную минуту. А если такого плеча нет, никакой контракт не спасет. Только помехой к разводу и станет.
- Рассудительная ты моя! - Саматта прижал ее к себе. - Не нужен мне никто, кроме тебя, пусть даже самая раскрасавица.
- Глупо... - вздохнула Цукка. - Мати, искушение, которому не хочешь поддаваться, может сломать. Ураган вырывает с корнем несгибаемые деревья, а трава после него распрямляется как ни в чем не бывало. Лучше пару раз разрядиться на стороне, чем тихо ненавидеть партнера, который держит на коротком поводке. А если тебя все-таки подловят на адюльтере и начнут шантажировать?.. Я никогда не обещала тебе верности и не жду ее от тебя. Главное - что мы вместе, понимаешь? А что там на стороне - без разницы.
- Я тебя люблю, - шепнул ей Саматта. - Мы столько лет вместе, а я люблю тебя, как в первый день...
- Я тебя тоже люблю, - Цукка осторожно высвободилась у него из объятий и нежно поцеловала его в губы. - Слушай, а что ты там сказал насчет визита в Четыре Княжества? Неужели?..
- Ага, - кивнул Саматта. - Сегодня профессор Бун прислал сообщение. Визы наконец-то получены, программа экспедиции согласована. Пятнадцатого пятнадцатого вылетаем.
- Замечательно! - Цукка вскочила. - Наконец-то бюрократы сломались! Ой, как жаль, что я не могу поехать! Так хочется посмотреть Лесную Долину вживую!
- Посмотришь еще, - улыбнулся Саматта. - Ее же только-только открыли. Через год-другой там от туристов протолкнуться не сможешь, гостиниц настроят, вот и съездим сами по себе. Да что там смотреть? Оплавленные скалы под слоем земли да древние развалины домов, по большому счету, и ничего больше. Тилос наверняка в свое время вычистил до местечко до блеска.
- Ну! - Цукка капризно надула губы. - Зато атмосфера! Там же историческое место, причем о нем никто не знает. Представляешь, толпы туристов, и среди них только мы с тобой в курсе, что на самом деле произошло два века назад!
- Романтичная ты моя, - Саматта поднялся из-за стола и подхватил ее на руки. - Хочешь, я тебя по площади так пронесу?
- Поставь меня на место! - шепотом закричала ему женщина. - Ты что, люди же смотрят!
- Пусть смотрят, - ухмыльнулся тот, но на ноги ее все же поставил. - Цу, есть идея. Давай отметим твою предзащиту и мою командировку.
- Здесь? - Цукка обвела кафе скептическим взглядом.
- Ну еще чего! Я знаю одно хорошее местечко.
- Вообще-то Яни с Ликой дома одни. Помнишь, Дзинтон говорил насчет какого-то незваного гостя...
- Да справятся они без тебя, - махнул рукой Саматта. - Он одно говорил - если появится, задержать и позвать его. Думаю, наши небесные детишки и сами справятся. Не маленькие.
- Ох, ну что с тобой сделаешь... Ты и сам шалопай порядочный, пусть и великовозрастный. Убедил. Пошли, только сначала отцу позвоню, обрадую. А что, говоришь, за местечко?
- Здесь, что ли, заколдованный дом? - пробурчал под нос Вай, когда асфальтированная тропинка наконец вывела его к дворику отеля.
Он истекал потом. Пока Оканака стыла под порывами промозглого осеннего ветра, здесь, в Масарии, стояла ясная теплая погода, которая в столице случается разве что в середине лета. За шесть лет, проведенных вдали от дома, Вай уже забыл, что осень может быть мягкой и ласковой. Конец осени, предзимняя пора, никак не напоминал, что еще немного, и год официально вступит в пору умирания. Скоро, очень скоро, наступит сезон ливней, но пока что все тихо. По инерции репортер напялил теплый пиджак, о чем сейчас страшно жалел. Но снять его нельзя - укрытые в его дебрях микрофон и скрытая камера окажутся выставленными на всеобщее обозрение.
- Не суйся туда, - убеждал его Тодзи. Король информаторов, равно охотно сотрудничавший с бандитами, полицейскими и журналистами, сейчас явно чувствовал себя не в своей тарелке. Они с Ваем сидели в "Бриллиантовой долине", и репортер уже передал ему положенную мзду - разумеется, бумажными деньгами. И смахивало, что Тодзи, человек, совершенно не переносивший слово "взломщик" и с гордостью называвший себя "последним социальным инженером", паук, к которому по тысячам тончайших ниточек стекалась самая разная информация, сейчас чувствовал, что столкнулся с тайной, которая ему не по зубам.
- По старой дружбе говорю - не суйся туда, - убеждал Тодзи. - Про отель ходят странные слухи. Нет, если легально, то все абсолютно чисто. История владельцев четко прослеживается на полста лет назад, все сделки законные, комар носу не подточит. Нынешний владелец, тот самый Дзинтон Мураций, живет там сам, и вместе с ним тусуется толпа народу, кто-то постоянно, кто-то наездами, кто-то эпизодически. В общем-то, все нормально - так даже дешевле, чем содержать обычный большой дом в жилых кварталах. Но слухи, слухи...
- Например? - поинтересовался репортер, играя со столовым ножом.
- Все на карте, что я тебе передал. Сам знаешь, я собираю даже всякий бред, так что подобных сказок у меня хватает. Но сколько раз я ни копал по другим поводам глубже, всегда оказывалось, что тяну пустышки. Выдумки. Но по "Мароновой роще"... Началось в сорок третьем со штурма отрядом спецназа Генштаба, охранявшим Институт человека. Понятия не имею, что они там искали, но не то тридцать, не то пятьдесят здоровых мужиков, вооруженных до зубов, разве что без танков и авиации, не смогли ничего сделать. Просто не смогли, и все тут. В них не стреляли, от них не отбивались, просто они не сумели попасть внутрь. Что именно случилось - неясно, вся история немедленно получила маркер "совершенно секретно", так что отчеты о штурме быстро раздобыть мне не удалось. А потом сам Институт взяли собы, данные из его систем выгребли подчистую вместе с железом, на котором те хранились, так что раздобывать стало нечего и негде. То есть, наверное, где-то отчеты еще валяются, но уже за рамками моих возможностей.
- Так. Что еще?
- В том же сорок третьем на владельца отеля попытались наехать люди некоего Касама. Не знаю, что бандюки решили с него взять, но бригаду, туда отправившуюся, отметелили по самое не могу. Их троих, как утверждали "быки", били двое, сам владелец и еще один мужик, по виду бывший вояка. Все бы ничего, но один из "быков" имел какую-то немаленькую ленту в тролличьем мордобое, что ему никак не помогло. На следующий день Касаму забили стрелу в какой-то городской кафешке, на которой до полусмерти отделали его телохранителей, бывших спецназовцев, но самого не тронули. Потом он спешно собирал бабки, видимо, чтобы откупиться. Поскольку чем отдавать, не нашлось - с лавочников много не стрясешь - через пару недель его завалили на вокзале, когда он попытался слинять из города.
- Так. Еще?
- В сорок четвертом мелкий вор с погонялом Ящерка попытался пощупать отель на предмет ценностей. По крайней мере, он хвалился своим корешам, что попытается. Неизвестно точно, сунулся ли он туда, но в одно прекрасное утро его подобрал полицейский патруль прямо на улице. Бедолага сидел на тротуаре, нес ахинею, а волосы у него наполовину поседели - в двадцать пять-то лет! Врачи его в чувство привели, но что именно с ним случилось, он так и не рассказал. Каждый раз, как его начинали расспрашивать, он чуть ли не под стол прятался от страха. Кстати, на том и спекся - бросил промышлять по домам да квартирам и сейчас работает то ли разъездным продавцом, то ли ночным сторожем.
- Еще?
- Тебе мало? Местным бандитам двух таких историй хватило. Больше ни одна ночная сволочь туда соваться не рискует. И тебе я не советую.
- Куда я только не совался! - отмахнулся Вай. - И всегда проносило. Я же не ночью в дом полезу, а днем аккуратно мимо пройду, поговорить попытаюсь. Все законно, никакой уголовщины. Тодзи, ты что, не понимаешь? Сразу два девианта из Института там обосновались! Пять национальных телеканалов и три газеты, не говоря уже про прочую мелочь, шесть лет носом землю роют, чтобы хотя бы одного из Двадцатки найти, а тут сразу двое! Да я твоему Дзинтону за интервью прямо сейчас готов пятьдесят тысяч отвалить, а если он на полноценный цикл передач согласится, то шеф ему пятьсот не глядя отдаст. Двое институтских девиантов, ты понимаешь? А, куда тебе... Тут одних рекламных вставок на десятки миллионов выйдет!
Он нервно закурил. Рассказанное Тодзи до сих пор не укладывалось у него в голове. Ведь так просто: поискать по архивам муниципалитета имена "Яна Парака" и "Карина Серенова", и свидетельства об удочерении и опеке вылезают прямо в первых строках. Почему так никто не догадался поступить раньше? Ведь список всех девиантов опубликован! Может, из-за чрезмерной простоты? Или тут кроется что-то еще? Но Дзинтон, наверное, отчаянно смелый парень, раз удочерил сразу двух невменяемых детишек со способностями ходячих мясорубок. Вопрос только, как он добился разрешения в двадцать один год. Наверняка он как-то связан с МОБ или МО... И именно потому требуется предварительная разведка.
- Есть и еще одно, - поколебавшись, сказал Тодзи. - Я даже и не знаю, стоит ли говорить, но... Вай, по старой дружбе я все же скажу. И лучше, если ты сразу о моих словах забудешь. И вообще обо всей истории забудешь и домой отправишься. В общем, в сорок третьем, вскоре после скандала, квасил я с одним собом. Он мне и до того кое-какую информацию сливал. Следователь он, мелкая сошка, но обычно в курсе дел. Нализались мы тогда почти в лежку, болтали уже непонятно о чем, он на жизнь тяжелую жаловался - и вот тут он ляпнул фразочку. Она мне так в память врезалась, что до сих пор дословно помню. Звучала так: "иногда копаешь вот так, копаешь мелкую шушеру в старом отеле, а потом вдруг бац! - и досье "Камигами" тебе на голову сваливается". Ляпнуть-то ляпнул, но тут же так перепугался, что чуть на месте концы не отдал. Я в первый и в последний раз увидел, как человек трезвеет буквально на глазах. С перепугу, что проговорился, ему так сердечко прихватило, что чуть на месте дуба не врезал. Когда очухался немного, сказал - забудь, и резко свалил. Вай, честно, я не знаю, имеет ли досье "Камигами" какое-то отношение к "Мароновой роще", но если имеет, то лучше бы ты сунул башку в пасть бешеном крокодилу, чем в тот отель. Ты представляешь, что именно может до полусмерти перепугать следователя СОБ? Я - нет.
И вот теперь Вай отдувался, стоял перед гостеприимно распахнутыми воротами отеля. Кожа под фальшивыми усами и париком отчаянно чесалась, темные зеркальные очки норовили сползти с носа. Наверное, можно бы обойтись и без маскировки, но вдруг Цукка все-таки окажется дома? Если он намеревается честно предложить интервью, то дурацкий набор начинающего шпиона нафиг не нужен. Но если он хочет предварительно провести хоть какое-то подобие расследования, то с места в карьер свой интерес открывать не следует. В конце концов, может же заблудившийся турист спросить дорогу?
Журналист вошел во двор и осмотрелся. Кирпичные стены с потемневшей от времени штукатуркой, деревянные двери, распахнутое окно кухни, откуда тянет вкусными запахами, опавшие по осеннему времени деревья за невысокими стенами... Деревенская идиллия.
- Эй! - крикнул он. - Хозяева!
- Гав! - громко сказали сзади.
Вай подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. В двух шагах позади него стоял высокий вихрастый юноша в обтрепанных шортах и майке, явно северянин, если судить по русым волосам и физиономии. На вид парню исполнилось лет шестнадцать или семнадцать. Он с откровенным интересом разглядывал гостя. В шаге позади него стояла пухлая девица того же возраста и в такой же одежде, но ее руки были скрещены на груди, а на лице застыло подозрительное выражение.
- Э-э-э... - остроумно высказался Вай, пытаясь понять, как они оказались у него за спиной.
- Смотри, Яна! - с пафосом заявил юноша, поднимая одну руку вверх и становясь в позу оратора. - Внемли трагическому... нет, эпическому моменту в твоей судьбе! Явился к нам в гости звезд... как там звезда мужского пола?.. а, неважно, в общем явился к нам самый натуральный репортер из настоящей столичной Оканаки! И сейчас он станет нас прославлять на всю страну!
С этими словами он неожиданно ловко ухватил журналиста за кончик приклеенного уса и с силой дернул. Вай взвыл от боли и ухватился за опустевшую верхнюю губу, а наглый юнец уже нашлепнул фальшивые усы себе под нос и повернулся к девчонке:
- Смотри, я умудренный возрастом муж с сединой во власах, - заявил он. - Как думаешь, мне идет? Может, начать отращивать? Выпрошу у Дзинтона средство для ращения волос - и займусь.
- Мозги, Лика, тебе нужно начать отращивать, пока не поздно! - сердито заявила девчонка. - Ты что хулиганишь? Смотри, пожалуюсь Цу.
- Я, между прочим, совершеннолетним стану скоро, - не испугался юнец. - И вообще насилие над детьми запрещено. Она воздействовать может исключительно морально, а здесь еще вопрос, кто на кого воздействует.
- Я и папе нажаловаться смогу, - фыркнула девчонка. - Ему расскажешь про моральное воздействие. Или сама накостыляю для простоты вещей. Прости, господин Вай, эту глупую личность зовут Палек. Я Яна. Тебя мы знаем. Рада знакомству, прошу благосклонности.
- Р-рад знакомству... - пробормотал Вай, все еще держась за губу. - То есть как - знаете?
- Ты ведь Вай Краамс, репортер канала "Весь мир"? - осведомилась девица. - Цу рассказывала, что ты к ней прицепился в Оканаке. Папа сказал, что ты обязательно появишься если не сегодня, то завтра.
- Папа? - глупо спросил репортер. Он чувствовал, что события развиваются по какому-то совершенно катастрофическому сценарию, но никак не мог сообразить, что делать и что говорить.
- Дзинтон Мураций - наш приемный отец, - как малолетнему ребенку, пояснил ему наглый юнец. - Ну и занудный же он папаша, я тебе скажу! Все время жизни учит. - Он оторвал усы от своей губы и сунул их в руку Ваю. - Это, кажется, твое, господин. Можешь приклеить обратно, если хочешь, я не возражаю.