Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.
— Я сама хотела спросить тебя о том же, — сказала девушка. — Что здесь произошло? Ты помнишь хоть что-нибудь? И куда подевался Велорнис?
— Боги, госпожа! Неужели ты так жаждешь увидеть его?
— Я жажду увидеть его труп! — жестко оборвала девушка. — Пока остается хотя бы малая опасность, что он жив и затаился, я не буду знать покоя!
— Я попробую встать, — сказал Саламар. — Уйдем отсюда.
Он честно сделал попытку подняться на ноги, но это ему не удалось, и он выбрался из комнаты на четвереньках. Дальше, опираясь на руку Ульбаны и хватаясь за стены, Саламар кое-как прошел за ней в большой пиршественный зал Там он без сил повалился на скамью и тут только обнаружил, что из всей одежды на нем осталась только набедренная повязка, да и та промокла насквозь и слабо прикрывала то, что ей полагалось прикрывать.
Гирканец сдернул со стены какой-то старый гобелен и завернулся в него. Ульбана слабо улыбнулась.
— Вижу, ты получил хорошее воспитание. Впрочем, — добавила девушка, — я успела рассмотреть тебя.
— Вряд ли зрелище тебе понравилось, — пробормотал он.
— Вообще-то, если уж говорить совсем откровенно, интересовали меня не твои мужские достоинства и не твоя телесная красота, — сказала Ульбана храбро, — но значки на твоей коже.
— А что с ними?
— Они исчезли.
Саламар в панике провел по бокам ладонями, как будто мог почувствовать наличие или отсутствие иероглифов путем простого прикосновения.
— Говорю тебе, их нет, — повторила Ульбана.
— Нужно искать! — лихорадочно блуждая глазами по зале, произнес Саламар. — Пока мы не отыщем эту штуку и не поймем, куда делся колдун, нам не знать покоя. Замок… Он все еще висит в воздухе?
Ульбана кивнула. Саламар откинул голову назад и обессиленно закрыл глаза. Не поднимая век, он повторил:
— Ищи. Прикажи слугам. Осмотрите весь замок. Это очень важно.
— Но что мы должны найти? — спросила Ульбана, недоумевая. — И что происходит? Ты можешь объяснить?
— Нет, — сказал Саламар. — Поверь мне, если бы я мог, я бы рассказал тебе все, но я не понимаю и трети из случившегося со мной и со всеми нами… Я даже не знаю, как выглядит предмет, который следует отыскать. Единственное, что мне известно: на нем должны быть кхитайские значки, такие, как были на мне. А теперь, госпожа, если в тебе есть хоть капля сострадания к несчастному дураку, — оставь меня. Дай мне просто прийти в себя.
— Во мне есть не капля сострадания, а целое море! — возмутилась Ульбана. — Я могу даже прислать к тебе слугу. Он подаст питье и, если хочешь, принесет одежду…
— Питье, одежду, и еще хорошо бы — кровать… — пробормотал Саламар.
Он опять провалился в небытие.
Ульбана отдала соответствующие распоряжения и принялась бродить по замку. Время от времени она выглядывала наружу, но ничего нового из окон не видела: замок все еще находился в воздухе, внизу до сих пор вздувались пузыри, и трясина оставалась такой же зловонной и ядовитой.
Наконец она наткнулась на нечто, вызвавшее у нее ужас и отвращение: это был полупрозрачный мутный шар, размером приблизительно с человека. Предмет этот лежал на полу под лестницей, возле самого порога, за которым не было больше ничего — там начиналась пустота, обрывающаяся в пропасть. Ульбана никогда прежде не видела ничего подобного.
Шар этот вдруг напомнил ей икринку, из которой должна вывестись рыбка. Желеобразная масса подрагивала при малейшем сотрясении воздуха, так что Ульбана приближалась к шару очень осторожно: она боялась, что тот может лопнуть и забрызгать ее лицо — одним богам ведомо, что тогда случится!
«Икринка» — это слово оказалось наиболее точным сравнением, потому что когда Ульбана наклонилась над шаром, она увидела, что внутри мутного, поросшего редким жестким черным волосом «желе» лежит человек.
Она не сразу узнала в нем Велорниса. Маг скорчился, поджав колени под подбородок и обхватив их руками. Он был полностью обнажен, и девушка увидела, что вся его кожа покрыта кхитайскими письменами. Письмена эти воспалились, они были пылающего багрового цвета и по самым краям гноились.
— Боги! — прошептала девушка. — Саламар был прав. Не знаю, как это произошло, не знаю, какие силы здесь были пробуждены к жизни, но это случилось… Ни один нормальный, честный человек не должен находиться рядом с таким… Это противоестественно, отвратительно!
Она набралась храбрости и подтолкнула носком шар ближе к порогу. Прикосновение было упругим, как будто девушка дотронулась до кожаного меха, до краев наполненного водой.
Дрожь пробежала по желеобразной поверхности волосатого шара, а затем он сдвинулся с места, мгновение покачался на краю — и полетел вниз, навстречу вздувающимся и лопающимся пузырям земли.
— Ты уверен, что с твоим другом ничего не случится? — спрашивал у Конана Эрингил.
— Почему тебя так заботит этот пройдоха гирканец? — удивился Конан. — Нет, я не хочу сказать, что его судьба мне полностью безразлична, но он вполне в состоянии сам за себя постоять. Да еще так, что окружающие костей не соберут!
— Вот именно, — сказал Эрингил и помрачнел. Он думал о своей возлюбленной, и киммериец сразу понял это — выражение лица выдало молодого аристократа.
— С Ульбаной ничего дурного не случится, — успокоил его Конан. — Если она сейчас страдает, значит, скоро вы оба обретете счастье. Редкий случай. Обычно человеку недостаточно плохо, чтобы появление поблизости Саламара не обернулось катастрофой.
И тут они увидели, как из замка вывалился некий бесформенный предмет. Трясясь и меняясь каждое мгновение, он пролетел по воздуху и упал прямо в трясину.
— Берегись! — крикнул Конан.
Он не понял, что это такое, но инстинктивно почувствовал: от вещи столь отвратительной добра ожидать не приходится.
Странная штука рухнула прямо в болото и спустя миг взорвалась. Кусочки плоти неестественно причудливой формы разлетелись во все стороны, каждый упал на землю и мгновенно впитался в почву, так что повсюду можно было видеть теперь красные, пылающие иероглифы.
Трясина по-прежнему бурлила, порождая пузыри и уничтожая их.
Зато замок начал движение. Он плыл в обратном направлении — к той скале, на которой некогда стоял.
Эрингил перевел взгляд на Конана.
— Ты понял, что произошло?
— Нет, — признался киммериец. — Слишком много случилось вещей одновременно. Но замок снова двигается, и это, думаю я, сейчас самое главное. Нам нужно спешить за ним вслед, чтобы снова не потерять твою Ульбану… и моего приятеля в придачу, — добавил он.
Обратный путь занял гораздо больше времени: пока снова надували теплым воздухом летучий шар, пока ждали попутного ветра — минуло несколько дней, прежде чем Эрингил и Конан смогли наконец подняться в воздух.
Эрингил все время беспокоился. Вдруг магия занесет замок вместе с Ульбаной куда-нибудь далеко, в какое-нибудь далекое королевство — а то и в иной мир, куда-нибудь, где, возможно, до сих пор обитают лемурийцы (если такое, конечно, возможно)?
Конан, как умел, успокаивал его.
— Иероглифы, что вывалились из пузыря, ясно свидетельствуют о том, что магия Саламара разрушена.
— Но это совершенно не означает также и того, что разрушена магия Велорниса, — возражал молодой аристократ.
— Полагаю, эти две магии взаимосвязаны, — авторитетным тоном утверждал Конан. — Поверь человеку, который знает целых два кхитайских иероглифа!