— Надо посмотреть, что у дороги.
— Давай, — разрешил Курортник.
Я призывно посмотрел на командира, и он добавил:
— Лаборанта возьми.
— Ну, идем, лаборант. Рюкзак только оставь.
Я избавился от ноши, перехватил ружье за цевье, пригнулся и побежал за сталкером. Догнав, пристроился за спиной.
Мы шли минут пять. Когда между деревьями впереди показался просвет, Химик вдруг встал как вкопанный, потом развернулся ко мне:
— Надо поговорить.
Я кивнул. В принципе я увязался за ним с той же целью.
Сталкер молча ждал, пока я начну. А я не знал с чего.
— Долго в гляделки будем играть? — Он присел на корточки у куста.
Я тоже сел, поставил ружье между колен. Химик произнес:
— Я не сказал тебе спасибо. За яму и Вивисектора. Сдох бы я там, точно.
— Да… ладно.
— Но что-то не так, я вижу. Ты какой-то странный стал. — Химик прищурился. — В артефактах сечешь, а в яме тогда сидел — дурак дураком. И когда шли к усадьбе, я видел, как ты подмечаешь, что и где висит. Чувствуешь, да? И Леснику помог у ограды.
Когда он столько успел заметить, пока остальные ушами хлопали, даже Курортник? С винтовкой ведь возился, заело у него там патрон, потом Лесником был занят…
— И потом еще раз я не сказал спасибо — псевдогиганта не засек, тогда ты меня во второй раз спас, — неожиданно добавил Химик. — С формальностями разобрались, теперь давай начистоту…
Он привстал, поглядел в просвет между деревьями, вслушиваясь. Я вытянул шею — вроде тихо. Сталкер снова сел.
— Что с тобой сделал Вивисектор? Я ответил почти сразу:
— Не знаю.
Химик, похоже, уловил мое короткое замешательство. Но не стал давить, лишь спросил:
— Что помнишь?
— Рожу противную. Мерзкую. — Я сморщился. — Как лежу на твердом — ни слова сказать не могу, ни пошевелиться. — Я замолчал, по спине вновь побежал холодок, как тогда. Будто я снова увидел узкое серое лицо в разрезах, склонившееся надо мной.
— И это все?
— Вроде да. .
— Ладно. — Он выпрямился. — Идем дальше дорогу смотреть.
Обогнув кусты, мы вышли к ложбине и забрались в молодой ельник. На пологом холме стояли останки церквушки. Даже с большого расстояния видно было дыру в куполе. Креста на вершине нет, зато под куполом в проеме висит колокол.
Химик посмотрел в сторону опушки. Между деревьями светлела просека, где раньше был проселок, теперь поросший высокими кустами. Было тихо.
— Дуй за остальными, я здесь подожду. Скажи Курортнику, что чисто на дороге. Церковь не изменилась, все как было.
Я молча развернулся и побежал в лес.
На душе стало как-то лучше после разговора со сталкером. Хотя видно, что Химик не такой простой, как Лабус с Никитой… Я опять подумал: он ближе к Курортнику нравом, но только у военстала больше развито чувство ответственности за других, а Химик — себе на уме. Но при этом он не предатель и не трус, не дрянь человек, просто даже если сталкер помогает кому-то — то обдуманно и учитывая свою выгоду.
Откуда такие мысли? Это я их думаю или мозговой слизень в моей голове? Что это — обычные рассуждения или подобие телепатии, глубокое проникновение в характер другого человека? Да нет, какая телепатия, что за ерунда… Но ведь видел я человеческие ауры, видел!
Смешанные чувства и противоречивые мысли разрывали меня на части. Нужно спешить, нужно на Янтарь скорее. Курортник сказал, что связи с лагерем нет больше двух суток. Что же там произошло? До Янтаря теперь недалеко, там ключ ко всему: к моему прошлому, ко всем этим диким событиям. Скоро все выяснится.
Меня встретил Курортник, я передал то, что сказал Химик, и военстал кивнул:
— Веди. Лабус, Пригоршня, подъем.
Лесник выглядел лучше. На щеках проступил румянец, взгляд стал живой, хотя без поддержки дед идти все равно пока не мог.
Когда я вывел компанию к Химику, Курортник с Пригоршней усадили старика под елкой. Командир приказал оставаться на месте и отправился с Химиком на разведку вдоль опушки. Лабус занялся Лесником, прощупал пульс, оттянул веки — старик заворчал, и Костя отметил, что брюзжание — верный знак: дело к поправке.
Никита попросил у него бинокль и долго разглядывал церковь на холме.
Лабус рассказал пошлый анекдот про Семецкого и химеру. Мне он не показался особо смешным, но Пригоршня от смеха чуть не выронил бинокль, а Лесник укоризненно пробормотал:
— Ох… Ну нельзя ж так… Плохо раненого человека смешить. Заплатки отскочат, потом кровь не остановишь…
Вернулись Курортник и Химик, командир смерил всех суровым взглядом. Лабус пояснил, в чем причина веселья, — Курортник скупо улыбнулся.
— Так, шутки отставить. Химик, нога как?
— Хромаю. — Сталкер нагнулся, помассировал колено.
— Перебинтовывайся. Пятиминутный привал. Химик уселся на землю, стянул рюкзак. Лабус достал медбокс и кинул сталкеру бинт.
— Все слушайте. — Курортник сделал паузу. — Проселок чистый, нехоженый. Есть вероятность, что опять столкнемся с псевдогигантами. Лабус, что у тебя с патронами?
— Два короба и пять магазинов, цинк россыпью.
— Держи. — Курортник вынул из подсумка два прозрачных снаряженных магазина. — Если опять ввяжемся, вся нагрузка на тебя. Химик?
Сталкер ответил, занимаясь повязкой:
— Один полный. Еще есть три пустых и граната. Курортник скинул рюкзак, распаковав, выудил из отделения несколько пачек с патронами и бросил на землю.