— Я.
— Снаряди Химику. И вот еще пара пачек на всякий случай.
Никита взял упаковки.
— А у тебя-то как с патронами? — спросил его Курортник.
— Цинк в рюкзаке, а магазины я еще в беседке все забил. Жаль, для подствольника нет ничего, а так порядок…
Химик отложил бинт, извлек из кармашков жилетки три пустых магазина и отдал Пригоршне.
— У тебя? — обратился ко мне Курортник. Занятый своими мыслями, я вопросительно уставился на него. За меня ответил Лесник:
— Десять с согласованной картечью, красная гильза, в патронташе и шесть с пулями — черная оболочка. И еще коробка на пятьдесят с пулями в рюкзаке.
— Хорошо, плюс гранаты. Никита, дай Химику пару наступательных, а мы с Лабусом скинемся «эфка-ми». — Курортник снова полез в подсумок.
— Лесник, ты как?
— Лучше. Константин анекдот рассказал, легшее стало.
Лабус важно покивал и сказал:
— Было как-то дело, псевдоплоть и контролер нашли двустволку. Контролер крутит в ручонках оружие — приклад осмотрел, курки стал щупать. Псевдоплоть своими глазенками выпученными в стволы заглянула и как замурлычет. Контролер дернулся, двустволка как выстрелит. Дымище… Псевдоплоти башку оторвало. Туша лежит на земле, клешни дергаются, тело судорога бьет. Контролер стоит, трет уши: «Ну, свинья, тебе смешно, а мне знаешь как уши заложило!»
— Отставить разговоры, — велел Курортник. — Идем следующим порядком: я веду, за мной Лабус. Химик и Пригоршня, помогаете Леснику. Ты, — Курортник указал на меня оружием, — замыкающий. Пересыпь из пачки с десяток патронов в карманы и свободные ячейки забей в патронташе.
— Ага, — кивнул я.
Лабус достал крупные белые таблетки и раздал всем по две штуки.
— От радиации, — пояснил он. — Водой запивать не рекомендую, меня, если запью, мутит сильно.
Я быстро проглотил таблетки, но горечь успела осесть на языке — пожевав губами, сплюнул. Химик в это время, окинув взглядом Никиту, сказал:
— Пригоршня, значит… Не слыхал раньше.
— А я о тебе слыхал.
— Надеюсь, плохое?
Пригоршня нейтрально хмыкнул, а Химик продолжал:
— У меня хоть кликуха понятная, я с артефактами химичу. А ты-то почему Пригоршня?
Никита выпрямился, потянулся.
— Расскажу, если доживем.
— Ну, надеюсь, доживем. — Закончив с перевязкой ноги, Химик тоже встал.
И тут с холма долетел раскатистый звон колокола.
Лабус вырвал у Никиты бинокль, вскинул к лицу. Все замерли.
«Дон-дин-дон» — доносилось с холма.
— По ком звонит колокол? — произнес Химик с неопределенным выражением.
В перезвон вплелась автоматная очередь.
— К дороге, быстро! — скомандовал Курортник. — По опушке.
К стуку автомата присоединились щелчки одиночных выстрелов. Будто огрызался кто-то.
— Не дают высунуться… — бросил Никита на ходу. — Попал бродяга.
Колокольный звон сбился с ритма, стал затухать. Химик с Пригоршней подняли Лесника.
— Лабус, давай в хвост, — приказал Курортник. — Кирилл, ты за мной и смотри в оба!
Словно финальным аккордом на высоких нотах тренькнули пули, угодившие в колокол на излете, и грохнул взрыв гранаты.
Потом наступила тишина.
Курортник кинул взгляд через плечо, желая убедиться, что все на месте и идут установленным порядком, споткнулся, выругался и больше не оборачивался.
Вскоре выбрались к проселку. Одно название — если бы командир не упомянул, что здесь раньше была дорога, я бы не догадался, решил бы, что передо мной просека, поросшая кустами и травой.
В груди кололо, шрамы саднили. Меня вдруг бросило в жар, я прокусил до крови губу, уши заложило.
— Стой! — хрипло выдавил я. — Стой… Курортник замер. Оглянулся, подняв руку, скользнул взглядом вокруг. Я сглотнул. Язык распух, дыхание сбилось. Вытянув шею, покрутил головой — отпустило. Но тут же защипало в ноздрях, то ли воздух морознее стал, то ли все еще последствия стресса сказывались…
— Что? — прошептал Курортник.
— Впереди что-то есть…
— Да, есть. Сгоревший бэтээр.
— Нет, кто-то там прячется.
В голове возник посторонний звук, так гудит турбина самолета, набирая обороты. Я оторопело посмотрел на военстала и прошептал:
— Вы слышите?
— Нет… все тихо.