Скайлэз и Мэрис сидели в гостиной у камина и молча смотрели на огонь. Приходит время, когда старое теряет всякий смысл. Обстоятельства в свете коих многое воспринимается иначе. Им не особенно было жаль человека, охотницу. Она сама выбрала свою дорогу. Но собственная борьба оказалась бессмысленной. Мэрис сделал глоток вина:
— Думаешь, охотница действительно могла иметь душу ее матери?
— Не знаю.
— Куда же ушла Сташи?
— Не чувствую. Если кто и должен знать, так ты. Охотник.
Мэрис громко рассмеялся.
— Веришь, ничего не понимаю. С кем угодно. Но не с девчонкой. Она неправильная. С самого начала.
— Ты пьян? — недоумение сквозило в голосе Скайлэза.
— Разве?
— Не похоже на тебя. Но, я даже готов допустить эту мысль. Она ловко дурила мозги нам обоим.
— Ой, ли. Я пришел к выводу, что мы оба ее просто раздражали, — рассмеялся охотник. Зло и едко.
Страж фыркнул, демонстрируя всем видом несостоятельность предположения, — объясни мне ее желание, непонятное, если не абсурдное. Поиски матери.
— Зачем ненавидеть, когда можно любить. Зачем любить, когда можно ненавидеть…
— Что?
— У нас, ни у тебя, ни у меня не было матери — человека. Я так даже не знаю своих родителей. Поэтому никогда не пойму. И ты тоже.
— Мэрис, — Скайлэз поставил бокал на край низкого столика, около кресла, — хочешь побыть стражем?