Крышка захлопнулась... Тьма... Тишина... И внезапное безразличие ко всему...
Мелькнула вялая мысль: а, может быть, надо бороться?
Нет... Силы иссякли... Пустота... Безнадежность...
Я протянул руки - меня окружала какая-то плотная среда, напоминавшая вязкую густую жидкость. Она охватывает мое тело неумолимыми объятиями .. Сжимает... Становится трудно дышать...
Где-то в глубине мозга засверкали фиолетовые звездочки... Вспыхнуло огненное пульсирующее пятно...
Громовой удар... Мощный поток неведомой энергии подхватил меня, закружил и швырнул в пространство. Глаза ослепил свет. Я увидел небо, солнце, море, берег какой-то земли. Тело мое с огромной быстротой неслось вниз, и в последнюю перед потерей сознания секунду я понял, что Черный тиран выполнил свою угрозу - выбросил меня в физический мир.
Что было дальше, вы знаете, Педро. Я упал в море, вы меня спасли... Вот и все...
На встречу с любимой
Уоллес в изнеможении закрыл глаза и умолк. За стенами ветхой хижины гремел шторм, волны, будто аккомпанируя поразительному повествованию, со стоном разбивались о Скалистый берег. В углу зашевелился старый рыбак.
- Вы уж извините, мистер... Как вас... Уоллес, что ли? Я слышал ваш рассказ. У меня даже сердце замерло. Неужели это правда? Или сказка?
- А правда и есть самая чудесная сказка, - тихо отозвался Уоллес. - Только некоторые ждут, когда она придет сама, а некоторые ее творят...
Педро, будто пробуждаясь от сна, встряхнул головой. Вскочив с кровати, быстро заходил взад и вперед по комнате, и рядом с ним заскользила его тревожная, колеблющаяся тень. Немного успокоясь, он энергичным движением взъерошил свои прямые черные волосы и с глазами, блестящими от возбуждения, остановился возле Генриха.
- Я верю вам... полностью!.. Это грандиозно!.. Но теперь о вас, о вашей судьбе. Что вы думаете делать?
- Не знаю, - слабо улыбнулся Уоллес. - Я еще не думал об этом. Сначала немного отдохну. Ведь всеми чувствами и помыслами я еще там, в антимире.
- Тогда ответьте мне на один вопрос.
- Спрашивайте... Я скажу все, что знаю.
- Вы говорили про антимир и мир синтеза. Как они связаны, в чем зависимы один от другого?
- Я тоже знаю очень мало. Только в основных чертах. Словами это трудно объяснить, я попробую образно. Представьте себе дерево. Листья - это наш мир, ствол - антимир, корень мир синтеза. Оборвите листья - вырастут другие, срубите ствол - корень пустит новые отростки, уничтожьте корень дерево погибнет. От корня, то есть от мира синтеза, зависит бытие нашего мира. А, может быть, и не так. Очевидно, будет точнее сказать, что все три мира неразрывно взаимосвязаны н, как в зерне таится потенциал всех будущих поколений, так в мире синтеза заложена сущность наших миров.
- Хм, - покачал головой старый рыбак. - Ничего не разберу. Но все равно, хорошо! Проклятая темнота! Всю жизнь прожил, как пень, и до смерти останусь колодой!
- Зато наши дети и внуки избавятся от темноты! - горячо возразил Педро. - То, что вы рассказали, мистер Генрих, чудесно! Пусть неправда будет господствовать на Земле десять, сто, тысячу лет, но все же конец ей придет! Эволюции нельзя остановить, солнца не спрятать...
- Правда, истинная правда! - оживился Генрих. - Из вас выйдет настоящий ученый!
- А ну, тише, - вдруг вмешался в разговор старик. - Слушайте!
Педро и Генрих притихли. Сквозь грохот бури ясно различалось тарахтенье мотора. Хуан бросился к окну.
- Эге, это, видно, по вашу душу, мистер Уоллес. Катер. Два полисмена и один в гражданском.
Генрих выглянул в окно. Действительно, из-за Чертовой скалы показался направлявшийся к берегу большой военный катер. В предрассветных сумерках на палубе можно было рассмотреть три фигуры. Две были одеты в военную форму, в третьей Генрих узнал Шрата,
Педро помрачнел, между бровями легла резкая складка.
- Вы поедете с ним?
- Ни за что!
- Что же вы предполагаете делать?
Генрих печально посмотрел на Педро и тихо сказал;
- Сам я не в состоянии...
- Можете рассчитывать на меня! - перебил его Педро.
- Слово?
- Слово!
Студент крепко пожал сухощавую руку Уоллеса.
- Вас, конечно, заберут. Меня, возможно, тоже. Но это не страшно.
Он наклонился к старику и что-то сказал ему на ухо. Тот, выслушав, одобрительно кивнул головой, взял стоявший в углу ломик и, кряхтя, вылез через окно во двор.
- Куда он? - удивился Генрих.
- Тихо, - погрозил пальцем Педро. - Так надо.
Старик-рыбак исчез в темноте. В дверь громко постучали.
- Войдите, - спокойно сказал Педро.
Дверь распахнулась, вошли полисмены, но Шрат, отодвинув их, выступил вперед. На его мокром от брызг лице можно было прочесть сложную гамму волновавших его чувств - радость, удивление, льстивость и непреклонную решимость во что бы то ни стало добиться своей цели.
- Коллега! Невероятно! Нам сообщили, что на этом островке произошло чудо! Человек с неба! Я сразу подумал, что это вы! И сразу же сюда! Собирайтесь, поедем!
Генрих, выслушав с утомленным и равнодушным видом пылкую тираду профессора, насмешливо улыбнулся.
- За мной, говорите? А полисмены зачем?
Шрат смущенно развел руками.
- Вы понимаете... катер военный... И потом... мы не были твердо уверены, что это вы. Но отчего вы не рассказываете, что с вами случилось? Почему вы тогда - во время эксперимента - не вернулись назад? Где Люси? И как вы очутились здесь?
Благоразумие подсказывало Генриху, что самый легкий путь - это обмануть Шрата, войти к нему в доверие и с его помощью опять вернуться к Люси и Геону. Но совесть восставала. Нет, нет! Любой обман, даже из высоких побуждений, принижает человека! Обманув, он будет недостоин войти в тот изумительный мир, где все окружающее, природа, солнце, обнажают и показывают внутреннюю сущность человека. Нет, он, Генрих, не унизится до лжи. Он не изменит ни себе, ни Люси, оправдает доверие Геона, ожидающего их в белом здании под тенистыми деревьями...
- Почему вы молчите, Уоллес? - уже сурово задал вопрос Шрат. Наигранное заискивающее выражение исчезло с его лица. - Вы не хотите отвечать?