- Ничего. Ты будешь жить в ладу с собой.
- А смогу ли я писать, будучи в ладу с собой?
- Сможешь. Но произведения твои будут совсем иными. Ты уже не сможешь писать тех фантасмагорий, в которых легко угадывалось выражение твоих гипертрофированных подсознательных переживаний.
- И рядом со мной больше не будет тебя?
- А я тебе не нужен, - хитро и как-то неприятно улыбнулся доктор. - Я такой добрый, потому что проиграл. Но если я когда-нибудь вернусь, то ты уже не выберешься.
- Они действительно существуют?
Нигиль ухмыльнулся и стал бледнеть, делаясь прозрачным.
- Эй, подожди! Ты что, унесёшь с собой всё, что там было, и я всего этого уже не увижу? Ни в одном сне?
- А что? Есть проблема?
- Оставь мне её.
- Кого?
- Ну Лору.
- Ах, Лору! Да не нужна она тебе точно так же, как и я! Учти, она совсем не такая, какой ты её себе представляешь, потому что ты и сам уже не тот. Нет, честное слово, сейчас она больше подходит мне, чем тебе.
- Да иди ты!.. - Горин запустил в доктора попавшейся под руки небольшой диванной подушечкой, обшитой по периметру разноцветными лентами.
Доктор поймал её на лету.
- А я уже и так не здесь, - сказал он и исчез вместе с подушечкой.
Впрочем, через пару секунд его неустойчивое изображение снова возникло между стеной и спинкой дивана.
- Ладно, оставляю, - сказало оно. - Только, прошу тебя, выбрось из головы всякую чепуху и будь реалистом.
После этого Нигиль действительно исчез навсегда. Спустя некоторое время писатель Денис Горин окончательно вышел из своего трансового состояния, взбодрился, посвежел, приобрёл присущий ему некогда лёгкий румянец, примирился с Юлией и зажил обычной земной жизнью. А доктора Нигиля и свои путешествия во снах он с удовольствием считал бы болезненным бредом.
Если бы нашёл подушечку с лентами.