- Брат решил, что это он ошибся, положив лишний компонент в зелье и повинен в смерти любимой. Люций много дней провел у ее могилы, а я только злорадствовал, глядя на его горе.
- Хм...- многозначительно сказал я.
Его вариант истории несколько отличался от той, что была мне известна. В ней не было драматической битвы в воздухе. Хотя манипуляции с зельем более практичны.
- Прошел целый год, после того случая. Люций стал сам на себя не похож... Он забросил обычные дела и пытался вызвать дух Келлы, чтобы поговорить с ней.
- Ему удалось это?
- Да, именно от Келлы он узнал, что я был рядом с ней, когда она умерла. Люций, мой старший брат... Он все понял.
- Подожди, а как ты-то узнал обо всем этом? Ты присутствовал при вызове девушки? - во мне заговорил профессиональный интерес.
- Нет, мне сообщил домовой. В самом начале брат просил меня ему помочь, но я отказался, опасаясь, что невольно выдам себя. Мне хотелось, чтобы он оставил прошлое в покое... Говорил, что дух нужно отпустить, смириться с потерей и так далее... Но Люций был непреклонен. В итоге он все равно узнал о моем поступке.
Торель замолчал, собираясь с мыслями.
- Я бежал в лес, не спал трое суток. Люций послал за мной своих слуг - големов. С ними было невозможно договориться или разжалобить. Это просто глина, которую нельзя подкупить, - здесь в его голосе сквозило заметное сожаление. Видимо, он все-таки пытался это сделать.
- Пф... - мои брови взлетели вверх и я пробормотал. - Только големов здесь не хватало, - но Торель меня не слышал.
- Сначала Люций хотел убить меня сразу, но потом решил, что обычная смерть - это слишком простое наказание для такого мерзавца как я. Он проклял меня и связал проклятие со своей собственной смертью.
- Кровавое проклятье... Сильная вещь. Как именно умер Люций?
- Спрыгнул с балкона башни. Ему показалось хорошей идеей разделить один и тот же способ смерти, что и Келла. Сказал, что если он не может быть с ней в жизни, то будет с ней в смерти.
- А в чем именно заключалось проклятье?
- Вот! - Торель поднял указательный палец. - Тут мы и подходим к ступеням.
Он уже успокоился и теперь выглядел вполне нормально. Если, конечно, не принимать во внимание дыру у него в груди. Заинтересованный рассказом призрака я старался не пропустить ни единого его слова. Торель говорил, говорил... А я внезапно осознал, что венец Сумерек ни разу не напомнил о себе. Это могло означать только одно - окаянный артефакт слушал наш разговор и тоже находил его интересным!
- Вы, наверное, заметили, некоторую особенность в моем облике. Эх....Перед тем как спрыгнуть с башни, Люций вырезал ложкой мое сердце.
- А почему ложкой, а не ножом? Это принципиально? Я не знаю такого ритуала.
- Потому что так больнее, - насупился призрак. - Нож - это проявление милосердия. И не прерывайте меня, пожалуйста.
Я знаком показал, что обязуюсь молчать. Торель прикрыл пустоту в груди ладонью.
- Он забрал мое сердце и спрятал где-то наверху башни. А сам я, по замыслу проклятья, должен был находиться внизу, на самой нижней ступени. Но не вечно, конечно... Всякое проклятье по закону равновесия может быть снято. Когда в мире появится человек полный чистейших помыслов, чья душа не отягощена ненавистью и жаждой наживы, и он поднимется на самый верх башни, то я тоже смогу подняться за ним и отыскать там свое сердце. Когда я верну сердце себе, то получу возможность выйти на балкон.
- Зачем? При чем здесь балкон?
- Чтобы увидеть звезды. Это обязательное условие. Только так я стану свободным, - он выразительно посмотрел на меня. - Вы первый, за кем я смог подняться столь высоко. Понимаете?
- Да, - ответил я, а сам подумал о внушительном количестве ступеней, что отделяло меня от верхушки башни и соответственно от совершенства.
Торель вытянул ноги и с задумчивым видом принялся рассматривать потрескавшиеся носки сапог. Его пальцы беспрестанно дергали пояс куртки, словно желая оторвать его.
- Вы должны простить меня... Я отвык говорить помногу. Эта башня... Не самое лучшее место для бесед. Здесь так одиноко...
- Вы действительно раскаялись в содеянном? Целиком и полностью.
- Да. Нет... Не знаю, - он покачал головой. - Я бы хотел сказать да, но мое нынешнее состояние не дает мне возможности лгать... На моей совести смерть безвинной девушки и косвенно моего брата. Безусловно, сейчас бы я так не поступил. Но, кажется, месть Люция была несравнимо более жестокой... Он мог убить меня, но ему было этого мало. Он захотел, чтобы мои муки были бесконечны. Разве это справедливо?
- Вероятно, он желал, чтобы вы осознали свою ошибку. Для этого нужно время.
- Время? У меня его сколько угодно! Целая вечность! - Торель вздохнул и поднял на меня глаза. - Вы говорите в точности как мой брат. Даже интонация та же. Все Прозрачные маги одинаковы.
- Я бы не стал нас обобщать.
- Не знаю, простил бы меня сейчас Люций. И Келла, - он покачал головой.
Я встал и он тут же вскочил следом.
- Вы уходите? - его голос задрожал. - Я не могу заставить вас остаться, но я могу попросить вас побыть со мной еще немного. Еще час.
- Мне незачем оставаться с вами.
- О!.. Конечно, я понимаю. В ваших глазах я кажусь чудовищем...
- Нет, не поэтому, - я опустил руку в карман и вытащил оттуда сердце Тореля, - я не остаюсь, потому что вы тоже уходите.
И я протянул ему его сердце.
Правильно ли я поступаю, вмешиваясь в это дело? Кто знает? Тот, кто знает, все равно не скажет, ему хватает молчания. В нашем мире говорят лишь те, кто вынужден заполнять словами внутреннюю пустоту.
Мне показалось, что я не случайно оказался в этой башне. Да и тот факт, что Люций был Прозрачным магом - что большая редкость, показался мне знаком свыше. Хватит Торелю расплачиваться за свое прошлое, он уже получил по заслугам.
Торель смотрел на сердце лежавшее на моей ладони и не верил своим глазам.
- Вы все-таки нашли его? - прошептал призрак. - И вы отдаете его мне? Действительно отдаете? По доброй воле? Несмотря на то, что услышали?
- Слишком много вопросов. Не хотите брать... - я сделал вид, что убираю руку.
Его вопль потряс башню до самого основания. Вот уж не знал, что призраки могут так громко и пронзительно кричать - словно самец грифона в период спаривания.
Торель схватил сердце и крепко сжал в руках. Пару мгновений он стоял с безумным видом - надо полагать прислушивался к ощущениям, затем поместил сердце в рану. Я с интересом наблюдал за тем, как оно оживает. Сердце наливалось кровью, быстро увеличиваясь в размерах. Рана затянулась на моих глазах.
- Получилось! - Торель провел рукой по груди и рассмеялся резким дребезжащим смехом. - А теперь наверх, наверх...
Призрак растаял, оставив меня одного.
- Вот тебе и благодарность, - проворчал я, снимая венец.