Луми странно посмотрел на девушку. Мальчик держал сосуд с драгоценной влагой у самых губ, но не торопился пить. Наконец он слегка наклонил горлышко, и ему на колени полилась тонкая струйка воды.
— Смотри-ка, Рыжая, фляга как была полна, так полной и осталась! — Казалось, мальчик нисколько не удивился подобному обстоятельству, но у Сони от неожиданности широко раскрылись глаза.
Желая убедиться в его правоте, она схватила флягу и легонько встряхнула, Послышалось глухое бульканье, и немного воды выплеснулось на песок. Да, сомнений быть не могло — воды не убавилось. Девушка рассмеялась, отдавая кожаную вещицу Луми:
— Ха-ха-ха, вот бы так и дальше — стоит пожелать, и тут же все исполнится! Пей, сколько хочешь, ведь в этой крошечной посудинке воды, похоже, не меньше, чем в море за нашей спиной! — И она оглянулась, желая еще раз посмотреть на безбрежные зеленоватые воды.
— Не может быть! Клянусь Священной Пастью Зирты, этого не может быть! — закричала девушка, уставившись на то, что оказалось у них за спиной.
Чуть не поперхнувшись третьим глотком, Луми обернулся, напуганный ее воплем, и, уронив флягу, вскочил на ноги. Он смотрел, беззвучно хлопая губами, как рыба, вытащенная на берег. Наконец он встряхнул головой и хрипло сказал:
— Да… Вот она. Белая Тропа и ее обманы… Здесь все, все не так, как там, откуда мы пришли… И это — море, через которое мы еле переплыли!
Они стояли рядом на белом песке, а в нескольких шагах от них зеленело ряской зацветшее озерцо. Оно было немного больше знаменитого Круглого Пруда в саду правителя Хаурана, и даже на такой щелястой лодчонке, как та, что оказалась у них, переплыть его не стоило большого труда.
Топкие берега заросли желтоватой осокой и камышами. Полусгнившая деревяшка с небольшим углублением посередине валялась неподалеку у самой кромки воды, источавшей тошнотворный запах. Соне вдруг захотелось подойти поближе и рассмотреть то, что так недавно служило им суденышком, но природная осторожность уже не покидала ее: уроки Луми не пропали даром. Она еще раз окинула взглядом зловонное озерко и с отвращением отвернулась:
— Одно не лучше другого… Тьфу, гадость! Зато твой лягушки — спасибо им за помощь! — будут здесь чувствовать себя, как дома!
Ничего не ответив, Луми лишь покачал головой. Вдруг его взгляд упал на флягу, из которой тонким ручейком вытекала вода:
— Рыжая! Что я наделал! Она же вся вытечет! — Мальчик подхватил ее с песка и опасливо потряс, словно ожидая худшего. Но она по-прежнему глухо булькала, и Луми облегченно рассмеялся:
— Ну и дурак же я! Конечно, она все время будет полной — ведь это дар Повелительницы Вод! Рыжая, теперь и у тебя есть свой талисман! Ладно, давай забудем об этом болоте, и пошли вперед! Кстати, ты хоть догадываешься, за что получила такую бесценную вещь?
— Конечно, догадываюсь! — Соня усмехнулась, обретя былую уверенность в своих силах.— Выходит, ты зря злился на меня из-за задыхающегося на земле крошечного водяного конька! А если бы он издох, потому что мы ему не помогли? Как ты думаешь, где бы мы с тобой сейчас были? — Девушка с удовольствием вспомнила трепет маленького тельца в сомкнутых ладонях.
Теперь, когда бурные волны остались позади, когда Тропа убегала вдаль, суля новые испытания, оказалось даже приятно вспомнить об этом пустяке, почувствовать, что она в чем-то утерла нос мальчишке, вообразившему, что он знает всё о колдовских силах.
— Но я же хотел как лучше… Значит, Боги на самом деле не забывают о тебе! —Луми шел рядом, и видно было, что какая-то мысль не дает ему покоя,— Слушай, а что это за Священная Пасть, про которую ты упомянула? Я наслышан о многих божествах, да и о злобных демонах довелось узнать, но про Зирту мне ничего не известно…
Девушка недовольно нахмурилась: ох, уж этот ее несдержанный язык! Почаще бы вспоминать фразу, что она слышала и от отца, и от почтенного Джергеса: лучше тысячу раз промолчать, чем один — проболтаться! Хоть они и очутились здесь вместе, но все равно не следовало смущать мальчишку неосторожно вырвавшимися словами!
— Ты это о чем, Луми? — с самым невинным видом спросила Соня, искусно разыгрывая удивление.— Какая еще Пасть?! Разве я могла сказать такое? Что за глупости тебе мерещатся! Может быть, я клялась Оком Митры? Не помню, Луми, не помню! — И желая поскорее уйти от опасной темы, девушка поправила за плечом лук и провела рукой по мокрой безрукавке.— Знаешь, нам надо где-то обсушиться. Одежда так противно липнет к телу, а в сапогах хлюпает. Давай попробуем развести костер, вон там как раз у самой тропы торчит большой камень, а рядом с ним какие-то сухие кусты…
Видно было, что и Луми не прочь погреться у огня. Тут же забыв о неосторожных Сониных словах, он кивнул головой и прибавил шагу. Выругав себя еще раз за слишком длинный язык, девушка поспешила следом, мечтая поскорее сбросить с себя хотя бы мокрые сапоги.
— М-да, из этих прутьев костра не разожжешь! — разочарованно протянул Луми, подойдя к огромному валуну, возвышавшемуся на самом краю Тропы. Его поверхность, за день нагретая солнцем, казалась почти горячей, но, чтобы просушить одежду, этого тепла было недостаточно.
— Бр-р, как противно сидеть во всем мокром! И ветер поддувает! Ох, сюда бы немного того жара, которым нас угостила Повелительница Огня, только совсем чуть-чуть! — Зубы у Сони постукивали, но она все-таки пыталась шутить.— Нам бы хватило одной из ее огненных ящериц! Мы бы посадили ее на песок, и пусть себе полыхает! Главное, никаких дров не надо!
Услышав ее слова, Луми чуть не подпрыгнул от радости:
— Соня, какая же ты умная! А я, бестолковый ученик колдуна, определенно поглупел, искупавшись в этой луже! Не дрожи, сейчас мы с тобой живо согреемся и обсохнем! — И он в который раз торопливо полез в свою суму.
— Что там еще у тебя? Доставай скорее! — с любопытством спросила Соня, уже не испытывая недоверия к своему попутчику. Все-таки он кое-что знает и умеет, этот чародей-недоучка! Девушку давно не раздражало и его бормотание, но к такой несносной медлительности она привыкнуть никак не могла,— Можно подумать, в твоем мешке хранятся все талисманы и колдовские штучки отвратительного Гартаха! Только вот как они там помещаются — не пойму! — Ее голос опять зазвучал язвительно.— По-моему, совсем нетрудно найти нужную вещь в небольшой суме, если, конечно, знаешь, что ищешь!
По тому, как обиженно засопел мальчишка, Соня поняла, что стрела попала в цель, и тут же пожалела о сказанном. В конце концов, почему ей доставляет удовольствие все время шпынять Луми за его рассеянность и неторопливость? Не всем же быть такими порывистыми и горячими, как она сама! К тому же эти качества далеко не всегда приносили ей пользу, напротив, она на собственной шкуре не раз убеждалась, что лучше действовать не спеша, хорошенько подумав, а не поддаваться первому побуждению. И, может, Луми прав, что не торопится вывалить на землю драгоценное содержимое своего мешка, как это сделала бы она, Рыжая Соня…
— Не сердись, просто очень противно и холодно сидеть тут во всем мокром! — примирительно сказала девушка, стаскивая сапоги.
Косые лучи заходящего солнца не приносили желанного тепла и Соня зябко поежилась. Она отставила в сторонку пропитанную соленой водой обувь и с наслаждением пошевелила пальцами босых ног. Девушка положила рядом с собой ненужный сейчас лук, колчан со стрелами и насквозь мокрую безрукавку. Тонкая рубаха облепила тело и Соня опять всей кожей почувствовала тоску по живительному жару огня.
Тем временем Луми перестал бормотать и достал со дна сумы две очень похожие трубочки, он держал их в руках и негромко смеялся.
— А ну-ка. Рыжая, угадай, что это такое?
На короткое мгновение забыв о мокрой рубахе,
Соня с недоумением уставилась на мальчишку:
— Это моя флейта… И это — тоже флейта… Слушай, что ты мне голову морочил, если у тебя самого в мешке была точно такая же?! Хотя постой, постой, вот эта, что в левой руке… — И она растерянно умолкла.
— Правильно, Рыжая, ты сразу все поняла! Ну, может, не все, но кое-что! — Похоже, Луми был рад возможности немного отыграться за обиду и слегка помучить озябшую девушку. Его голос снова зазвучал покровительственно, как будто он разговаривал с маленьким ребенком.— В правой руке — твоя флейта, и если ты не собираешься сейчас на ней играть, я уберу ее обратно. А это,— он помедлил, торжествующе глядя на Соню,— это — великолепная штука, лишившись которой, Гартах наверняка выдрал с горя все волосы на своей голове! Ха-ха-ха! Это — жезл Красного Огня! Вот что это такое!
— Ну и что? — разочарованно спросила Соня. Трудно сказать, чего она ожидала от Луми, но эта трубочка, так похожая на привычную флейту, не внушила ей никакого доверия.— Ты думаешь, что эта красная палочка согреет нас и просушит нашу одежду?! Ну, лягушки — это я еще понимаю, из маленького сделать большое ты можешь, но чем нам поможет эта штуковина?!
— Слушай, Рыжая, пройдя с тобой совсем немного по Белой Тропе, я окончательно убедился, что некоторым женщинам магия совершенно неподвластна. Тебе, например! Ты даже не хочешь дослушать, что я говорю! Ведь это — жезл Красного Огня, великий талисман!
— Заладил — жезл Красного Огня, жезл Красного Огня! — Девушка всерьез обиделась, услышав, что неспособна к магическому искусству.
Странное дело, еще совсем недавно она не питала к колдунам и предсказателям никакой симпатии, испытывая только суеверный страх, смешанный с уверенностью, что за определенную плату они могут помочь в трудных случаях жизни, а теперь… Похоже, теперь, насмотревшись на чудеса маленького Луми, она всерьез почувствовала, что и сама могла бы попробовать сотворить парочку чудес… Ведь не глупее же она, чем этот смешной мальчишка!
— Ну, так кончай разговоры и разводи обещанный костер! Я совсем продрогла, слушая твои рассуждения и глядя, как ты роешься в своем мешке!
Луми вздохнул. Последнее слово все равно всегда остается за ней, за этой упрямой рыжей девчонкой! Ему и самому не хотелось продолжать хвастаться своими познаниями, озябшее тело жаждало только одного — тепла.
— Дай-ка мне твой кинжал, я только ямку выкопаю! — миролюбиво сказал он, протягивая руку.
Соня молча вытащила клинок из ножен и подала ему. Мальчик стал ковырять песок, а девушка осторожно потянула на себя зажатую в его кулаке трубку. Луми покосился на нее и неохотно разжал ладонь. И ничего в жезле не было особенного, в этой простой трубочке из легкого холодноватого металла, покрытого блестящим красным лаком. Поэтому-то Соня и спутала ее со своей флейтой — они оказались почти одинакового цвета и размера. Правда, этим сходство и ограничивалось. Тем не менее девушка бессознательно поднесла ее к губам, словно собираясь что-то сыграть.
Соня не успела понять, в чем дело, как Луми, отбросив кинжал, с отчаянным воплем набросился на нее, пытаясь отнять свое сокровище, и они покатились по песку. Мальчишка просто задыхался от ярости, пытаясь выхватить трубочку, а Соня, в которой проснулся маленький демон злого упрямства, ни в какую не хотела ему уступать.
Ей не стоило большого труда опрокинуть Луми на спину. Придавив грудь мальчишки коленом, она прижала его руки к песку.
— Ты совсем спятил, маленький колдун! — зашипела девушка, как рассерженная кошка.— Похоже, с таким попутчиком я не доберусь и до половины пути!
— Безмозглая девчонка! — сдавленно закричал Луми, отчаянно пытаясь вырваться. — Да без меня ты и трех шагов не прошла бы по Белой Тропе! Сумасшедшая! А я тупой осел — позволил тебе прикоснуться к жезлу! Не держи меня! Где он?! Куда дела?! Ох, что я с тобой сотворю, если ты его забросила в сторону от Тропы! Отпусти меня сейчас же, кому говорю, и ищи жезл, но не смей к нему прикасаться! Ох, какой я глупец!
Нехотя разжав руки, Соня поднялась на ноги. Луми тут же вскочил и стал шарить по песку, разыскивая свою трубку.
— Что встала! Ищи и ты! Только не прикасайся к ней, заклинаю тебя Подателем Жизни! Ведь это не какая-то дудка, это жезл Красного Огня! Нет, женщин нельзя подпускать к волшебным предметам!
— Эту истину тебе тоже Гартах поведал? — сердито спросила Соня, оглядываясь по сторонам. Ну куда же она отбросила этот кусочек металла? Неужели мальчишка прав, и он отлетела далеко от Тропы?
— Нет, Рыжая, я сам додумался, и очень жалею, что только сейчас! — ответил мальчик, все еще кипя от негодования,— Надо же, чуть не дунула в отверстия! Да ты хоть догадываешься, что я тебе жизнь спас? И где теперь искать жезл? Все из-за тебя, Рыжая, но я и сам — порядочный тупица!