— Ну, ты долго будешь стоять и бормотать? Сейчас они накинутся на нас! Слышишь, что творится?
За поворотом действительно происходило нечто невообразимое. Похоже, оттуда готовилась выкатиться целая лавина бурых ощерившихся тварей с горящими красными глазами. Соня на миг представила, как крысы с визгом вцепляются ей в горло, и острые мелкие зубы рвут кожу и мышцы. Девушка вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной.
Но тут раздался победный вопль Луми:
— Вспомнил! Пошли! Затыкай нос — сейчас так завоняет паленым, не продохнуть!
Воспрянув духом, девушка на всякий случай выхватила кинжал и встала рядом, приготовившись отразить атаку. Но крысы не спешили навстречу людям, вынуждая их самих сделать первые шаги.
— Не лезь вперед, держись немного сзади, а то как бы тебя вместе с ними не поджарить! — прокричал Луми, заглушая визг множества крысиных глоток.
Факел по-прежнему пылал в его руке ослепительным белым шаром. Мальчик выставил его вперед, как боевой меч, и воскликнул:
— Омра! Кафе! Фаро! За мной, Рыжая!
Начисто позабыв свои недавние страхи, он резко бросился по коридору, а огненный шар, сорвавшись с трубки, зашипел и метнулся за поворот, туда, где бесновались поджидавшие путников злобные существа. И тут же на конце жезла возник новый огненный шар. Быстро увеличиваясь в размерах, он угрожающе потрескивал, разбрасывая белые искры. Меж каменных стен творилось нечто невообразимое. А Соня до этого не могла даже вообразить, что крысы способны издавать такие жуткие вопли — или им встретились вовсе не крысы?
— Поторопись! — через плечо бросил Луми, метнув в глубину коридора второй огненный шар.
Судорожно сжав рукоять кинжала, девушка бегом догнала юного колдуна. То, что она увидела, поравнявшись с ним, больше всего напоминало кошмарное сновидение. С трудом сдержав крик ужаса и отвращения, Соня быстро шагала вслед за Луми, а он все посылал и посылал вперед смертоносные сгустки огня……
Тропы не было видно: впереди, насколько видел глаз, шевелился сплошной ковер из рыжевато-бурых спин. Сверкали бессильной яростью глаза, мелькали оскаленные морды. А вдоль стен высились груды бесформенных обгорелых трупов. Задыхаясь от невыносимого смрада горелой плоти, кашляя от дыма, раздирающего легкие, люди упорно продвигались вперед. Крысы, словно хорошо обученное войско, посланное на смерть, не собирались отступать и с пронзительным визгом бросались навстречу испепеля-ющему пламени.
Один за другим срывались с жезла ослепительные шары, прожигая дорогу в визжащей массе мохнатых тел. Там, где пролетал огненный сгусток, оставалась чистая полоса Белой Тропы, а обугленные смердящие тела горячий вихрь отбрасывал к стенам, размазывая по грубой кладке. Соня старалась не смотреть на дымящееся месиво, ей легче было идти, глядя на оскаленные морды тварей. «Нет, это не крысы, крысы не могут так вопить!» — с содроганием подумала девушка, слыша этот получеловеческий-полузвериный крик, сотрясавший своды широкого коридора. В воздухе, словно черные бабочки, носились жирные хлопья сажи.
Вдруг что-то изменилось: леденящий душу вопль смолк, и крысы, тысячи, десятки тысяч огромных крыс, бросились вперед, подминая слабых, забираясь на спины друг друга, словно какая-то сила толкала животных навстречу смерти, чтобы хоть некоторые из них прорвались и загрызли пришельцев, дерзнувших проникнуть в их владения…
Дыхание со свистом вырывалось у Луми из груди, воздуха не хватало, рука, сжимавшая жезл, из последних сил поднималась вверх, посылая огненные шары. Они с треском слетали с конца трубки, прожигая дорогу в шевелящейся массе, но на смену убитым прибывали все новые и новые полчища живых кровожадных тварей…
Вот одной крысе удалось проскочить вперед, и Луми пришлось отмахнуться жезлом, чтобы она не вцепилась ему в ляжку. Обугленный труп зверя тут же отбросило к стене потоком горячего ветра, и мальчик снова поднял свое оружие, расчищая дорогу.
— Когда же… Когда наступит конец этому кошмару? — раздался у него за спиной хриплый голос Сони.— Я… я не могу больше! Я сейчас задохнусь! — И девушка отчаянно закашлялась.
Еще одна тварь ухитрилась прошмыгнуть под опаляющим огнем, за ней другая, третья… Соня почувствовала, как острые зубы вцепились в тело, насквозь прокусив мягкую кожу сапожного голенища Вскрикнув, девушка взмахнула кинжалом. На белый песок и сапоги брызнула кровь. Крыса с раскроенным черепом билась у ее ног, все еще пытаясь укусить. Быстро перешагнув через нее, Соня бросилась вперед, догоняя мальчика, который шел, как во сне, все взмахивал и взмахивал рукой, прожигая дорогу среди полчищ злобных существ.
Две крысы кружились вокруг него, пытаясь вцепиться в ладонь, сжимавшую жезл. С отчаянным криком Соня рванулась к товарищу. Кинжал разил мгновенно. Одно окровавленное тело, корчась, отлетело к стене, за ним другое. Теперь девушка зорко смотрела по сторонам, защищая себя и Луми от тварей, проскочивших под колдовским пламенем. Ей пришлось еще не раз поработать клинком, поэтому она не сразу поняла, что Тропа больше не загибается вправо, а идет прямо, к светлеющему невдалеке пятну выхода.
— Рыжая, все, кажется, выбрались! — каким-то чужим, осипшим голосом воскликнул Луми.
Похоже, свет в конце коридора прибавил ему сил, и он ускорил шаги, подзывая Соню:
— Быстро за мной! Там, снаружи, их нет!
Они оба почувствовали, что дышать стало легче — воздух, проникавший в пещеру, был для них как живительная вода для погибающих от жажды. Хрипло выкрикивая свои заклинания, Луми остервенело размахивал трубкой Гартаха, и огонь бешено метался по коридору, выжигая крыс, сгрудившихся у выхода. Как будто прозрачная стена преграждала им путь — животные, визжа, карабкались друг другу на спины, цеплялись за шершавые стены, падали чуть ли не к самым ногам Сони и Луми, но ни одно из них так и не пересекло невидимой границы, отделявшей пещеру от того, что было снаружи.
Огненные шары один за другим срывались с конца жезла, но крыс было так много… Некоторым все же удавалось прорваться к людям, и Соня, потеряв им счет, только успевала опускать кинжал, разделываясь с обезумевшими от ужаса тварями.
Когда Луми и Соня наконец пересекли невидимую черту, девушка не сразу поняла, где находится. Оттуда, из темного коридора, прорубленного в скале, ей виделось что-то неопределенное: Тропа, казалось, и дальше пролегала по серой безжизненной равнине. А на самом деле перед путниками раскинулся огромный лес, с деревьями, вознесшими кроны высоко в небеса, с цветущими побегами, качавшимися возле самых глаз, с птичьим щебетом и шорохом ветра.
— Ох! Неужели все закончилось! Луми, я больше не могу идти! — прошептала Соня и, сделав несколько шагов, без сил опустилась на песок.
Мальчик, тяжело дыша, ничком повалился на . Тропу и замер, прикрыв глаза. Спустя некоторое время он пробормотал, не размыкая век:
— Посмотри… Рыжая, посмотри, они за нами не гонятся? Там осталось еще много живых…
Девушка повернулась, готовая вновь увидеть оскаленные морды,— но там, позади, не было заметно ничего похожего на выход из пещеры: Тропа терялась вдали, в густых зарослях девственного леса. Уже ничему не удивляясь, Соня похлопала мальчика по плечу и успокаивающе прошептала:
— Нет… Там, сзади, никого нет… Только лес. Ах, как я сейчас отдохну! — И она с наслаждением растянулась на песке, закрыв глаза.
Но перед ее внутренним взором продолжали мелькать зловонные пасти, крючковатые когти и сверкающие бусины злобных глаз. В ушах снова зазвучал визг и сводящие с ума вопли. Застонав, девушка надавила на веки кулаками, стараясь отогнать видение. Замелькали красные круги, потом заплясали языки желтого пламени, и она, сраженная усталостью, забылась беспокойным сном.
Ее разбудил душераздирающий вопль. «Крысы!» — молнией пронеслось у нее в голове, и Соня мгновенно вскочила на ноги. Рука привычным движением метнулась к ножнам — но они были пусты. Хрипло выругавшись, девушка подхватила с земли лук и потянулась за стрелой, ища взглядом Луми. А он стоял на коленях, в нескольких шагах от нее, и горестно раскачивался взад-вперед, прижимая к груди свою драгоценную суму.
— Что случилось? Где крысы? Это ты кричал? — Она отрывисто задавала вопросы и в то же время настороженно вглядывалась в заросли, пытаясь понять, откуда исходит неведомая опасность. Вдруг Луми вновь испустил жалостный громкий стон, уткнувшись лицом в грубую ткань. Столько отчаяния и бессильной ярости было в его голосе, что у Сони невольно дрогнула рука, сжимавшая лук. Она ослабила тетиву и, все еще косясь на густо переплетенные ветки кустарников, осторожно подошла к мальчишке поближе.
— Что с тобой? Тут никого нет! Может, тебе приснилась эта проклятая пещера? Ну, поглядите-ка: вытаращился как безумный! Очнись, парень,— это я, Соня. Да перестань ты раскачиваться, говори, что стряслось!
— Крысы… Это крысы! Мы пропали! Рыжая, у нас ничего не осталось, ничего! А-а-а, все напрасно, мы никогда не дойдем до конца Тропы! Никогда!
Его колотила дрожь, он глухо зарыдал и в отчаянии повалился на песок.
Отложив лук, Соня присела рядом и осторожно потянула к себе холщовый мешок. Луми разжал руки, и сума, хранительница всевозможных чудес, впервые оказалась у девушки. Не успев заглянуть в нее, Соня все поняла: на ткани виднелась большая дыра и растрепанные концы нитей,— здесь явно поработали крысиные зубы.
Когда же эти твари ухитрились прогрызть мешок! Вроде бы она разделалась со всеми, кому удалось прошмыгнуть к ним, уцелев в пламени… Но теперь поздно вспоминать, надо что-то делать. Не желая расставаться со смутной надеждой, Соня откинула холщовый верх и заглянула в суму. Она действительно оказалась пуста, и колдун-недоучка не зря пришел в отчаяние… Хотя… Что-то все-таки уцелело, но утешительного в этом было мало: моток тонкого шнура с разлапистым крючком на конце, тот самый, благодаря которому они вскарабкались на поверхность в самом начале путешествия. Соня даже покачала головой: так давно все это случилось.
Но жизнь не кончалась из-за дыры в суме, и девушка решительно встряхнула рыжей гривой. Она давно привыкла не горевать, обнаружив потерю вещей, денег, мимолетное сожаление вызывало лишь расставание с полюбившимся оружием. А все эти колдовские штучки, хоть и не один раз спасали их в пути, не представлялись Соне столь ценными, чтобы, стеная, кататься тут по песку, на полпути к цели. Да проливать бессильные слезы… К тому же Луми не укладывал обратно в мешок свой жезл. И хотя бы он-то должен был остаться!
— Где она? — Соня, зажав под мышкой суму, озиралась вокруг, отыскивая взглядом металлическую трубочку.— Где жезл Гартаха, посылающий огонь? Он оставался у тебя в руках!
— Не ищи, Рыжая! — глухо пробормотал Луми, прижав лоб к коленям. — Я не знаю, где он, но здесь его нет… Что я теперь смогу без предметов, лежащих в суме! Пропал и Гребень Демонов, и твоя флейта, и еще много всего! Эх, да что говорить!
— Успокойся, кое-что осталось. Смотри, вот шнур с крючком! Он так крепко зацепился за холстину, что его. так сразу и не вытащишь! Возможно, он-то нам и пригодится! Да не унывай ты так, словно тебя уже приговорили к смерти! Я тоже лишилась своего кинжала, а это, считай, половина моих богатств! И то я не собираюсь хоронить себя раньше времени! Я ступила на Тропу, чтобы дойти до конца и получить ответ. И получу! Все! Хватит об этом! Держи свою суму и не раскисай! На вот, хлебни-ка водички, после жаркой битвы неплохо и освежиться!
Луми послушно взял флягу и жадно припал к ее горлышку. Вода струйками стекала по подбородку, текла за ворот рубахи, а мальчик все пил и пил. Потом стал плескать прохладную влагу горстями в лицо, словно смывая последние следы отчаяния. Вдруг какая-то мысль, промелькнувшая в его голове, заставила Луми забыть про воду. Он снова уселся на песок и стал со всех сторон разглядывать кожаный сосуд, как будто искал на нем какие-то знаки.
—– Ну, что ты там разглядываешь? Фляжка как фляжка! Если напился — дай мне, я тоже хочу пить. И я не собираюсь оставаться здесь всю оставшуюся жизнь, надо идти вперед! Или нечего было и пускаться в эту затею!
— Да, Рыжая, на ней действительно нет никаких знаков,— разочарованно ответил Луми, протягивая девушке флягу. С трудом сдержав крик ужаса и отвращения, Соня быстро шагала вслед за Луми, а он все посылал и посылал вперед смертоносные сгустки огня.
Я думал, может, найду какие-нибудь руны или хотя бы магический символ… Тогда попробовал бы…
— Хватит и того, что есть! — перебила его Соня.— Постыдись, из подарка Эссы вода течет, не иссякая, это ли не магия? А ему, видишь, еще и руны подавай! Нет, Луми, ты, похоже, совсем помешался на колдовских оберегах. Хочешь не хочешь, но теперь придется обходиться только тем, что есть,— руками, ногами и головой! И вот этим! — добавила она, вскидывая на плечо свой верный лук.
… И вот, пройдя через бесконечный лес со сказочно красивыми цветами и щебечущими птицами, путники снова остановились перед чем-то неизвестным, поджидающим их впереди.
Луми задумчиво рисовал на песке какие-то знаки, потом стирал их и снова начинал водить пальцем, выводя квадраты, круги и треугольники. Девушка подвинулась ближе и, не желая мешать, молча следила за его действиями. Не все, но кое-что ей было понятно — за годы, проведенные в Хауране, она многому научилась, и это касалось не только сложения изящных стихов и искусной игры на флейте. Например, Соня узнала символ Солнца, символ Луны… Но мальчик торопливо разровнял песок, и сейчас под его рукой возникали совсем незнакомые девушке странные закорючки.