Они шли медленно, ожидая от этого безобидного на вид облачка чего угодно: и орущих отрядов призрачных всадников, и трубящих боевых слонов, и скалящихся леопардов… Но вместо этого дымка стала медленно рассеиваться, и Соня с ужасом увидела, что они стоят перед пропастью. Всего какой-то десяток шагов отделял их от края, и туда, в глубину, уползало, словно живое, сизое марево.
— О, Светлые Боги, вот не ожидал! — в отчаянии прошептал Луми и, опередив Соню, двинулся к краю обрыва. Он лег на песок и свесил голову вниз. Через мгновение, бледный, с испуганными глазами, он отполз назад и, пошатываясь, встал на ноги.
Ни о чем не спрашивая, Соня также подошла к месту, где обрывалась Тропа, растянувшись на животе, осторожно заглянула вниз. Да, она правильно угадала — песчаная дорожка отвесно уходила в бездонное ущелье с клубящимися там клочьями жемчужно-серого тумана. Как будто гигантский нож разрезал землю поперек Тропы, чтобы преградить людям путь к цели.
Девушка подняла голову, всматриваясь вдаль. Она разглядывала противоположную сторону огромной трещины и Белую Тропу, вернее, то, что было ее началом — беспорядочное нагромождение белых камней, ярко выделявшихся среди серых и черных обломков.
— Ах, Нергальи штучки, и ведь совсем рядом, меньше чем в полете стрелы, а не перебраться! — в сердцах воскликнула Соня, поднимаясь на ноги.— Пожалуй, тут не помогут и твои заклинания! Тьфу, как глупо обернулось: ни вперед, ни назад!
— Рыжая, у тебя же есть лук! И стрелы! — вдруг радостно завопил Луми у нее за спиной.— Еще не все потеряно. Сейчас… Сейчас, где он тут у меня?!
Соня оглянулась и не смогла удержаться от невольной улыбки: мальчишка снова шарил в суме, пытаясь что-то оттуда извлечь. Девушка хорошо помнила, что там остался лишь моток шнура, прикрепленный к крючку. Значит, это его лихорадочно пытался отцепить ученик колдуна!
— И что ты собираешься делать с этой веревкой? — спросила она, но мальчик, не отвечая, продолжал сердито дергать крючок. Наконец ему удалось извлечь из сумы свое последнее сокровище. Положив его на песок, Луми снял с шеи тонкий шнурок, на котором болтались волчий клык и кусочек корня мандрагоры. Он зубами развязал тугой узел и снял амулеты.
— Скажи наконец, что ты задумал? — нетерпеливо спросила Соня.
— Дай-ка мне стрелу! — вместо ответа пробормотал мальчик, распуская шнурок на отдельные нити.— Ну, что же ты, давай скорее!
Ничего не понимая, Соня вытащила из колчана одну из стрел и протянула мальчишке. Луми, тихонько бормоча под нос какое-то заклинание, стал осторожно привязывать к ее оперенью разлапистый крюк и крошечный кусочек волшебного корня. Он крепко примотал и то, и другое и начал осторожно распутывать веревку, прикрепленную к крючку.
— Ну, поняла, для чего я это затеял? — И он удовлетворенно посмотрел на плоды своих трудов.— Теперь дело за тобой. Рыжая! Проверим, какой ты меткий стрелок! Сможешь выстрелить так, чтобы крючок зацепился за камни там, на той стороне?
Соня пренебрежительно фыркнула:
— И только-то? Будь уверен: зацепится! А что это нам даст? Как мы переберемся туда по тоненькой веревочке? Да еще по такой короткой.
— А это уже не твоя забота! На, вот тебе стрела, покажи, на что ты способна! Или мы здесь погибнем… Конечно, если я не придумаю что-нибудь еще. Но это — самый простой способ оказаться на противоположном краю пропасти. Как хорошо, что у тебя остался лук!
Луми держался за конец своей веревки и выжидательно смотрел на девушку. Соня повертела стрелу с нелепо торчащим на конце крючком, с сомнением взглянула на неумело примотанный кусочек корня и взялась за лук. Ее нисколько не смущало, что стрела стала тяжелее с этой корявой штуковиной у оперения — когда-то ей уже приходилось проделывать нечто подобное. И сейчас, вспомнив отчаянные проделки детства, девушка уверенной рукой натянула тетиву.
Луми понимал: если Соня сейчас попадет между двух торчавших рядом довольно крупных камней, то крюк прочно застрянет в зазоре между ними. Миг — и стрела, сорвавшись с тетивы, исчезла в узкой щели. Приподняв бровь, девушка вопросительно взглянула на спутника, а тот, радостно пританцовывая рядом, сжимал в кулаке конец невероятно удлинившейся веревки:
— Вот это да! Рыжая, ты стреляешь лучше любого охотника! Я и подумать не мог, что получится с первого раза!
— Ну, а дальше-то что? Стрела там, мы здесь, а посередине твой жалкий шнурок?
— Теперь осталась сущая ерунда — два заклинания, и мы на той стороне! Хватайся обеими руками за веревку, да покрепче, если отпустишь все, конец! — И он быстро-быстро забормотал свое заклятие.
Едва Соня успела схватиться одной рукой за веревку, как сильный порыв ветра подтолкнул ее прямо к краю пропасти. Лук упад на песок, но девушка, не замечая ничего, кроме приближающегося обрыва, изо всех сил вцепилась другой рукой в рубаху Луми, не сомневаясь, что сейчас их сдует прямо в бездну.
Взметнув тучу песка, с ревом налетел следующий шквал, земля ушла из-под ног, и путников, словно пылинки, закрутило над ущельем. Краем глаза Соня увидела лицо Луми с широко открытым ртом, он что-то кричал ей, но в завывании ветра ничего не было слышно. Она не могла понять, куда их несет — вверх, вниз, прямо или вбок — все смешалось в ее сознании. Вдруг что-то стукнуло ее по ноге: это вихрь уносил куда-то в сторону Сонин колчан с разорванным ремнем. «Теперь уже все равно!» — мелькнула мысль, но руки, словно не желая расставаться с последней надеждой, еще крепче сжали тонкую веревку и грубую ткань рубахи…
Время, ты шутишь, играешь со мной,
То еле плетешься, то мчишься стрелой,
Подаришь надежду, потом отберешь,
И каждое слово твое — это ложь!
— Я вижу, Ароя, они и тебя обуздали,— насмешливо спросила Морта Повелительницу Воздуха, когда та, гневно сверкая глазами, вновь возникла перед Матерью Времени.
— Этот мальчишка — сущий демон. С виду такой растяпа, а ничего не забыл и не перепутал. Мне знакомо, как сильные мужчины теряют голову и мечутся подобно затравленным лисам, когда на них летит отряд Черных всадников или надвигаются взбесившиеся слоны. А он… Проклятый щенок! — И Ароя гневно тряхнула взлохмаченной гривой. От ее движения по пещере пронесся порыв ветра, всколыхнув одеяние Матери Времени.
— Но все же тебе удалось добиться большего, чем твоим сестрам,— сказала Морта.— Девчонка и мальчишка оказались почти в твоей власти. Еще немного — и страх затмил бы разум маленького колдуна, а Рыжая рванула бы в сторону. Но ты тоже их недооценила, могучая Ароя, и я признаю твое…
— Нет! Нет, не произноси пока этого слова. Я просто готова скалы крушить от ярости, что они использовали мою силу, заставив перенести их через пропасть. О-о-о, позволь мне поквитаться! Позволь…
И Ароя взвилась бешеным смерчем.
— Я признаю твое поражение,— бесстрастно закончила Морта.
В то же мгновение ветер стих, и Мать Времени осталась одна, задумчиво глядя на четыре груды камней.
* * *
— Луми, где ты?— позвала девушка, с трудом приподнявшись.— Луми, отзовись!
В ушах у нее звенело, перед глазами плыли багровые круги, и где-то высоко-высоко над ней, в сияющих небесах, маячила черная точка. Соня прикрыла глаза и уронила голову на землю. Все тело болело, как будто по нему промчался табун лошадей, но возникшая вдруг уверенность, что желанная цель близка, придала ей сил.
Скрипнув зубами, девушка с трудом села и, заставив себя открыть глаза, с усилием огляделась! она лежала на самой середине Тропы, которая, повторяя изгибы давно пересохшей реки, бежала по дну узкого ущелья. Огромные валуны в беспорядке громоздились тут и там, напоминая о мощи и безжалостности стихий.
— Луми! Ты жив, Луми? — снова крикнула девушка и прислушалась, опасаясь худшего. Да, ступив на Тропу, они оба не раз были на волосок от смерти, но сейчас, когда сердце подсказывало ей, что идти осталось совсем немного и самое страшное уже позади, потерять друга казалось совершенно невыносимым.
Вдруг слабый стон заставил ее насторожиться. Он явственно донесся откуда-то сверху. Превозмогая боль во всем теле, Соня, пошатываясь, встала и взглянула в ту сторону, откуда послышался звук. Но вокруг опять было тихо, только мертвые камни возвышались над Тропой да в небе парила одинокая птица*
Но она действительно слышала стон, в этом Соня могла поклясться чем угодно, хоть своей головой. Шум в ушах постепенно утихал, круги перестали мелькать перед глазами, застилая суровый пейзаж, и девушка медленно двинулась к громадному валуну, отшлифованному временем и непогодой. Оттуда, с его куполообразной вершины, только и мог донестись этот тихий жалобный звук.
Похоже, ураган, вертевший людей, как пушинки, разметал свои жертвы и бедному Луми явно не повезло, он угодил прямо на этот огромный камень. Девушка отошла на несколько шагов в сторону, оценивая его высоту: да, ей так и показалось с самого начала — никак не меньше, чем три человеческих роста… Неужели мальчик и на самом деле очутился высоко на валуне? А если нет, то где же? И она вновь закричала:
— Луми, отзовись! Луми, это я, Соня! Отзовись! Я тебя не вижу! — И она замолчала, чутко прислушиваясь.
Прошло несколько мгновений, показавшихся девушке целой вечностью, и она услышало слабый голос, ответивший ей с вершины камня:
— Рыжая! Где ты? Куда я попал? А-а-ах, как больно! О-о-о, моя голова! Что со мной такое?!
— Будь осторожен, а то скатишься вниз! — закричала девушка, напряженно всматриваясь туда, откуда слышался голос.— Ты на самой верхушке огромного валуна, а я здесь, внизу, на Тропе!
— Сейчас… Сейчас я посмотрю…— ответил мальчик, и Соня увидела на фоне голубого неба его взлохмаченную голову.
Он стоял на четвереньках, осторожно поглядывая вниз. Увидев девушку, стоявшую у подножия камня, он радостно вскрикнул и, пошатнувшись, чуть не скатился по его шершавой поверхности. Он поспешно отполз назад, и девушка теперь могла только слышать его голос:
— Проклятие! Слишком высоко, а я ужасно боюсь высоты! Мне не слезть, я себе все ноги переломаю! Что же мне, так и сидеть тут до смерти или ждать следующего урагана?
— Ну, попробуй, попробуй спрыгнуть! Ведь это все-таки не башня и не бездонный колодец! — умоляюще воскликнула Соня.– Я попробую подгрести к камню побольше песку, ты и не ударишься! Ах, будь я на твоем месте, я бы и думать не стала!