Странный звук, похожий на отдаленный грохот обвала, и раздавшийся следом за ним оглушительный треск заставили Соню проворно отскочить назад.
Она чуть не взвыла от ярости и отчаяния: огромный камень в одно мгновение превратился в неприступную скалу, уходившую в небо острой вершиной. И там, на самом верху, маячила крохотная фигурка, нелепо размахивая руками.
— Луми! Болван, недотепа, что ты наделал! — заорала Соня, и крик ее, наверное, услышала даже птица, парившая в поднебесье.— Теперь ты точно никогда не слезешь оттуда! Ох, Луми, Луми, зачем! — И она без сил опустилась на песок, закрыв лицо руками.
Непрошеные слезы потекли по щекам, она всхлипывала, мотая головой: этот мальчишка, с которым она прошла долгий путь по колдовской Тропе, давно стал для Сони чем-то большим, чем просто попутчиком, пусть даже и очень полезным. Только сейчас девушка поняла, что успела сильно привязаться к Луми, незадачливому ученику старого колдуна Гартаха.
Снова раздался грохот и треск. Ожидая самого худшего, Соня затаила дыхание и еще крепче зажмурилась под сомкнутыми ладонями. Но тут ее волос коснулась легкая рука, и знакомый голос хрипло произнес над самым ухом:
— Ну, вот и все… Ух, как было страшно там, наверху… Я просто перепутал заклинания!
Девушка вздрогнула, словно ее ужалила змея. Широко распахнутые глаза, не узнавая, смотрели на Луми, как ни в чем не бывало стоявшего рядом с ней. Его рука в последний раз робко прикоснулась к рыжей пряди и отдернулась.
— Соня, ты что, плакала? Из-за меня?! Но со мной все в порядке! Просто сначала камень стал очень большим, зато теперь — вот он, смотри! — стараясь говорить беззаботно, мальчик поддал носком сапога небольшой голыш и отбросил его в сторону от Тропы.– Хоть и не с первого раза, но все-таки получилось! Ну, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь! — и Луми присел на корточки рядом с девушкой.— Теперь мы оба идем налегке: у меня не осталось ничего, даже волчьего клыка, а ты лишилась и лука, и стрел. Только фляга и уцелела,— Мальчик дотронулся до подарка Повелительницы Вод.— Дайка мне хлебнуть немного водички, а то там, на вершине валуна, когда ты казалась не больше муравья, у меня подогнулись колени и совсем пересохло в горле. Ох, Рыжая, до чего я боюсь высоты!
— Водички! Ха, он еще хочет водички! — сердито ответила Соня, но ее глаза лучились радостью.— Да тебе следует уши надрать, колдун-недотепа! А если бы ты и во второй раз ошибся со своими заклинаниями, проклятая скала, наверное, рассыпалась бы на мелкие кусочки? Заодно похоронив меня под обломками? Ладно, держи флягу, несносный мальчишка! Ты скоро и высморкаться не сможешь, не прибегая к колдовству! Высоты он, видите ли, боится! Тьфу! Проще было спрыгнуть, чем затевать ворожбу! Ты даже не представляешь, как я за тебя испугалась… Ну что, напился? Давай теперь мне. У меня тоже горло перехватило, когда я увидела тебя там, на вершине… Ладно, все позади, можно двигаться дальше. Как ты; способен переставлять ноги? — И девушка, не обращая внимания на ноющую боль во всех мышцах, легко вскочила с земли.
Им пришлось довольно долго идти вдоль извилистого пересохшего русла, пока наконец они не добрались до конца ущелья. И тут, совершенно неожиданно для них, Тропа разделилась на две: одна неширокая дорожка побежала вправо, словно не желая разлучаться с руслом старой реки, а другая, огибая скалу, круто повернула влево. Соня стояла в полной растерянности, не зная, что предпринять.
— Что делать будем?— не оборачиваясь, спросила она.
Оба пути были совершенно одинаковы, как будто невидимый нож разрезал на две равные половинки довольно широкую полосу Белой Тропы. Луми, не отвечая, стоял рядом, в замешательстве вертя головой.
— Почему ты молчишь? Не знаешь? Я тоже ума не приложу, что это значит. Может, мы должны тут расстаться и пойти каждый своей дорогой? — И Соня сделала шаг вправо, вглядываясь в сиреневую дымку, где, петляя между валунами,, исчезала узкая полоска Тропы.
— Нет, Рыжая, только не это! Мы вместе начали путь, вместе и пройдем до конца! Раз нам не решить, по какой Тропе идти, надо дождаться знака.
— Какого еще знака?— Девушка круто обернулась, с интересом глядя на Луми.
Этот мальчишка и сам был похож на свою бездонную суму, набитую всякими чудесными вещами. Вот и сейчас он явно выудил из своей памяти нечто полезное, что наверняка им пригодится.
— Ты про что говоришь? Я не совсем тебя понимаю…
— А может, ты совсем меня не понимаешь, Рыжая? — улыбнулся мальчик, не забывая время от времени поглядывать на обе половинки Тропы, разбегавшиеся в разные стороны. — Слушай и запоминай, возможно, тебе это в дальнейшем понадобится. Тут нет никакого колдовства, просто подсказка Богов или Сил, тебе покровительствующих. Вот мы с тобой сейчас стоим на развилке и не знаем, куда идти дальше. Я мысленно прошу Богов, которые помогли нам избавиться от стольких опасностей, не оставить нас и на этот раз. Молю, чтобы они указали нам нужный путь, и спокойно жду, ни о чем не тревожась и не торопясь. Главное — будь уверена, что тебе помогут, и подсказка придет! Ну, что я тебе говорил! Смотри, Рыжая! Нам налево!
Действительно, в ярком солнечном свете над левой дорожкой порхали три ярко-голубые бабочки, словно танцуя какой-то причудливый танец. То опускаясь к самому песку, то стремительно устремляясь вверх, они кружились в трех шагах от Сони и Луми, не приближаясь, но и не удаляясь. Наконец бабочки, одна за другой, полетели вдоль Тропы, огибавшей скалу.
— Не сомневайся, Рыжая, нам туда! — воскликнул Луми и двинулся вслед за бабочками. В последний раз взглянув на белую дорожку, убегавшую вправо, Соня, больше не раздумывая, догнала мальчика.
Все выше и выше забиралась Тропа между скал, но идти было легко и приятно. Шуршал под ногами песок, изредка между камнями мелькали золотистые ящерицы или взлетали с резкими криками птицы. С удовольствием подставляя лицо прохладному ветерку, Соня шла, ни о чем не думая, и улыбка не сходила с ее лица.
Пожалуй, впервые с тех пор… с тех самых пор, как она лишилась всего самого дорогого, что было у нее в жизни,— семьи, дома, друзей, она чувствовала себя так хорошо и спокойно. Девушка с любопытством поглядывала на красивых серовато-коричневых птичек с алыми грудками, то и дело выпархивающих из-под камней, на корявые деревца, как-то ухитрявшиеся расти в щелях растрескавшихся скал, на серебристые лишайники, светлыми пятнами выделявшиеся на бурых камнях.
Девушке хотелось вот так идти и идти по этой Тропе, покуда хватит сил, вдыхая прохладный воздух гор, прислушиваясь к пощелкиванию встревоженных птиц и стрекоту невесть откуда взявшихся кузнечиков. Один из них звонко трещал совсем рядом, из-под красноватого обломка скалы, лежавшего на самом краю Тропы, Не утерпев, Соня остановилась, присела, и стала внимательно осматривать камень:
Ей с детства очень нравились кузнечики, и она, как никто другой, умела ловко их выслеживать и ловить, чтобы потом посадить в крошечные клетки, сплетенные из нежных волокон гавы. И теперь она высматривала певца, уверенная, что сумеет до него добраться.
— Что ты там ищешь. Рыжая? — спросил Луми, опустившись рядом. — Шла, шла и вдруг уткнулась носом в камни! Пошли, а то опять тебя понесет куда-нибудь в сторону. Мандрагоры у меня больше нет, и я уже не чувствую, где скрыта опасность!
— Ш-ш-ш! Тихо! Слушай, сейчас он опять застрекочет. Вот! Правда, здорово?
Соня прикрыла глаза, с наслаждением вслушиваясь в беспечную трель кузнечика.
— Ну-у-у, и только-то! Да у нас в Хариффе они как заведут свою трескотню, так и не знаешь, куда деваться. И ради этого ты остановилась? Нет, вы, женщины, все-таки странные существа! Догоняй, я пошел!
Тропа опять вильнула налево. Луми, бормоча что-то себе под нос и недовольно пожимая плечами, скрылся за поворотом. А девушка наконец-то увидела то, что искала: в тени на белом песке сидел крупный коричневый кузнечик и самозабвенно выводил свою немудреную песню, радуясь жизни и солнцу. Соня, как в детстве, засмеялась от радости: вот он, только руку протяни — и добыча будет в кулаке! Но девушка не собиралась его ловить, ей достаточно было увидеть… Теперь можно идти дальше!
— Рыжая! Сюда! Скорей сюда! — вдруг раздался из-за скалы крик Луми,– Где ты там застряла!
Мгновенно забыв о кузнечике, Соня рванулась вперед, ее рука привычно потянулась к кинжалу, но, нащупав пустые ножны, сжалась в кулак… Прошипев неизвестно кому предназначавшееся проклятие, девушка в три прыжка обогнула скалистую стену и с разбегу наткнулась на Луми. Он стоял, теребя волосы на затылке, и задумчиво разглядывал следующую развилку. Услышав за спиной шаги, мальчик обернулся:
— А-а. Прибежала! Ну что, по какой тропинке пойдем? Как ты думаешь, Рыжая?
— Нергал их разберет, эти тропинки! — сердито ответила Соня.— Ты так завопил, что я подумала — не барс ли на тебя набросился! А кинжала, как назло, нет!
— Так по какой же мы пойдем? Смотри, эта ведет прямо, а та, левая, забирает вбок. И обе совершенно одинаковые…
— Сам же говорил — надо ждать знака! Вот и давай его ждать! Спокойно и не торопясь!
Соня стояла, покачиваясь с пятки на носок, и смотрела на разбегавшиеся в разные стороны тропинки. Как это она только что сказала Луми? Ждать спокойно и не торопясь? Ох, как же она не любила ожидание! Да еще и спокойное! Ее сразу начинал грызть какой-то демон, подгоняя и подталкивая. Иногда это сходило ей с рук, но чаще девушка все-таки попадала в какую-нибудь неприятную историю. А все из-за того, что у нее не хватало терпения подождать немного, совсем немного…
— Что-то на этот раз Боги не посылают нам никакой подсказки! — не выдержав, Соня первая нарушила молчание.— Сколько же времени нам придется здесь проторчать, прежде чем…— Она не договорила, услышав слева еле различимый шорох.
Луми тоже насторожился и замер, как собака, почуявшая дичь. Так и есть: из кучи камней на тропинку, круто уходившую влево, выползла небольшая медно-красная змейка. Она быстро перебралась на другую сторону и исчезла среди валунов.
— Видела? — прошептал Луми, не сводя глаз с того места, где скрылась змея.— Вот тебе и знак! По этой тропе идти нельзя! Значит, нам направо!
— Направо так направо! Хорошо еще, что недолго пришлось ожидать появления твоего знака, а то, признаться, мне стало надоедать безделье…
— Пожалуй, ты никогда не сможешь воспользоваться моим советом и всегда будешь выбирать неверный путь! Мне показалось, или ты и впрямь облюбовала именно эту дорожку, скажи, Рыжая, разве не так?
— Ты, как всегда, угадал, Луми! — вздохнув, согласилась Соня.— Не знаю чем, но она мне понравилась больше. Так же, как и та, что убегала вдоль высохшего ручья… Ну ладно, пошли! Если у меня не хватает терпения — то у тебя его в избытке. Значит, дойдем!
И снова они шли по тропинке, усыпанной белым песком и мелкими камешками. Она ярко выделялась среди серых и бурых скал, хаотично громоздившихся вокруг. По-прежнему ничего не происходило, и Соне в который раз показалось, что они находятся здесь, в этом непонятном и враждебном мире, уже целую вечность. Замедлив шаги, она обернулась:
— Слушай, как ты думаешь, сколько дней мы идем? То есть, я хотела сказать, сколько дней прошло там, откуда мы сюда явились? А то здесь и Нергал не разберется… Солнце, как пришитое, стоит на одном месте, есть не хочется… Как будто все это снится!
— Ха, Рыжая, ты задала очень умный вопрос! А теперь вспомни, что ты искала, когда пришла к нам в Хариффу?
— Белую Тропу Времени…— недоуменно ответила Соня.— Ну и что дальше?
Тропинка стала очень узкой, и теперь они не могли идти рядом, поэтому Луми шел сзади, чуть не наступая девушке на пятки, и продолжал свои рассуждения:
— Время знает и может все… Белая Тропа была великой тайной, занимавшей все мысли моего учителя, Гартаха. Он для того и перебрался в Хариффу, чтобы быть рядом с ней. Он решил стать ее Хранителем. Представляешь, Рыжая, даже Хозяином, ха-ха-ха! Пока я сам не ступил на Тропу, я не предполагал, что это такое… Разве можно приказывать Стихиям, а тем более — Времени! Той силе, что неподвластна всесильным Богам! Конечно, Гартах знал кое-что об этом мире, но я теперь вижу, какие это жалкие крохи. Например, никто никогда не возвращался тем путем, которым ступил на Тропу. Одно известно наверняка — там, откуда мы пришли, пройдет лишь несколько мгновений, а здесь нам будет казаться, что мы странствуем чуть ли не годы. Путь может быть и очень коротким, и очень длинным. Ну, Рыжая, надеюсь, ты еще не состаришься, покуда вернешься обратно! Время — это Время! И теперь, как я понимаю, мы всецело в его власти!
— Значит, вероятно, нам предстоит немало лет идти по этой тропинке, и неизвестно, когда мы доберемся до цели? — разочарованно протянула Соня, ей-то казалось, что конец пути где-то совсем рядом, чуть ли не за ближайшим поворотом.— Да, Луми, не могу сказать, что ты меня утешил! Ну, раз Времени у нас предостаточно, расскажи что-нибудь о нем, возможно, и путь покажется короче!