Келемет, улыбаясь, подошел к дочери и обнял ее за плечи:
— Молодец, девочка! Только это ведь был не немедийский удар. Я даже не уследил, каким образом тебе удалось выбить меч? Мужчины так не сражаются!
— Значит, так сражаются женщины! Я придумала, как это сделать, когда Эйдан отбивался у стены. Понимаешь, если проскользнуть клинком под клинок, а потом резко вбок и вверх…— быстро объясняла Соня, разгоряченная победой.
— Ты научи Хункара этой хитрости, а Эйдан… Эйдан пойдет со мной. Поможешь мне в делах, раз уж ты не в ладах с оружием. А вы пока займитесь твоей новой уловкой! — И Келемет, еще раз с нежностью взглянув на дочь, пошел к дому. Эйдан, не оглядываясь, поплелся следом…
Снова зазвенела сталь, и Хункар наконец-то поквитался с сестрой за унижение: он ловко подставил ей ножку, и нахальная девчонка, возомнившая о себе невесть что, во весь рост растянулась на траве.
— В следующий раз еще хуже будет! — сердито сказал он, тяжело дыша.— Ну ладно, ладно, не злись, ты неплохо дерешься, но не вздумай еще раз выставить меня перед отцом полным болваном — разукрашу без всякой жалости, не посмотрю, что ты моя сестра!
Соня сидела на траве, глядя на разошедшегося юношу виноватыми глазами. Но в душе она смеялась и торжествовала: подумаешь, подножка! Зато это она, Соня, придумала такой удар, получше немедийского!
Многое изменилось с тех пор, как они уехали из Майрана. Соня ничуть не жалела о городке, где прошли ее. детские годы, хотя ей и довелось пережить там немало захватывающих приключений. Там ее кинжал впервые отведал крови. Там Но что толку вспоминать!
Да и Салафра стоила любых жертв! Жаль только, бывать здесь ей доводилось не часто. И, словно в ответ невысказанным мыслям, Хункар вздохнул:
— Без тебя здесь совсем не то, сестричка. Почему отец не позволяет тебе приезжать почаще? Или ты сама не хочешь? Столичная жизнь затянула? — Он засмеялся, и Соня усмехнулась. К жизни в Хауране она и впрямь понемногу привыкла, но домом он ей так и не стал.
— Сегодня вечером опять уеду. — Она вздохнула, Возвращаться к строгим наставникам совсем не тянуло. Ах, если бы можно было остаться здесь, в чудной, привольной Салафре! Остаться навсегда.
Неожиданно Хункар нахмурился.
— Сегодня, говоришь? Странное дело!
— Что такое? — Девочка мгновенно насторожилась.
— Всякий раз отец тебя отсылает, когда должны приехать эти его гости,
О таинственных посетителях, с которыми Келемет каждый раз запирался надолго в своих покоях и вел долгие, беседы, Соня уже была наслышана и от Хункара, и от Эйдана, и ей не терпелось хоть одним глазком взглянуть на загадочных незнакомцев. И вот опять ничего не выйдет! От досады она сжала кулачки.
— Когда-нибудь я подсмотрю, чем отец с ними занимается — воскликнула она.— Уж во всяком случае, не торговыми сделками!
— Помолчи! — шикнул на нее брат. — Не хватало еще, чтобы отец услышал. Всыплет — позабудешь, как сидеть! Даром что принцесса хауранская! Поехали лучше верхом прокатимся! — Оба рассмеялись и бросились к конюшне. Уныние и тревогу как рукой сняло.
Дети! Они не умели подолгу грустить и подолгу задумываться.
Тогда еще не умели Но Хункару уже не суждено этому научиться
* * *
Похлопав кобылу по крутой шее, Соня грустно улыбнулась: опять картины прошлого встают перед ее внутренним взором, и многое, ч,то тогда, казалось таинственным и непостижимым, теперь видится ясно и отчетливо. Нет, гадальщик здесь ни при чем, просто она стала старше и, видимо, умнее.
О, этот прорицатель, ему все-таки удалось напугать ее вчера! Соня зябко поежилась: правду говорила Фирена, Адзир-Кам — настоящий колдун! Девушка вдруг почувствовала настоятельную потребность усесться где-нибудь в спокойном месте и неторопливо припомнить все, что произошло в Керсисе. Она повернула лошадь направо, к небольшой рощице низких развесистых деревьев. Там, в прохладной тишине, Соня мысленно пройдет тем же путем вновь, вспомнит каждый шаг и каждое слово…
В рассветной тишине они с Фиреной торопливо шли по тихим улочкам Керсиса. Город еще спал, и лишь кое-где за высокими заборами слышалось хлопанье крыльев и неуверенный лай собак.
Хозяйка постоялого двора, зябко поеживаясь под цветастой туранской шалью, сворачивала то в один, то в другой проулок, изредка оглядываясь на поспевавшую сзади Соню. Наконец дома расступились, и они вышли на большую пустынную площадь. На другом краю ее виднелась высокая стена, возвышавшаяся над густыми кустами орешника.
— Здесь…— остановилась у расщепленного молнией дерева Фирена и показала пальцем куда-то вбок.
Сначала Соня ничего не могла разглядеть среди кустов и невысоких деревьев, но, подойдя ближе, увидела странный, ни на что не похожий дом за низким плетеным забором. Сложенный из необтесанных красноватых камней, он и сам напоминал огромную глыбу. С той стороны, где остановилась Соня, виднелись три узких зарешеченных окна, плоскую крышу окружал высокий парапет с щелями-бойницами, а посередине возвышалась башня, увенчанная массивным куполом. Время покрыло зеленым налетом листы меди на его обшивке, отчего весь дом казался неимоверно древним, старше даже, чем сам город Керсис.
— Обойди забор справа, там ворота и калитка,— послышался из-за спины девушки торопливый шепот Фирены.— Я дальше не пойду, но, ec\Yi хочешь, подожду тебя здесь!
— Нет, лучше возвращайся обратно! — негромко ответила Соня, оценив мужество женщины,— Присмотри там за моей кобылой, а я все узнаю и вернусь! Не думаю, что Адзир-Каму вздумается вышвырнуть меня из города. Успокойся и ступай домой!
Фирена кивнула и не сдвинулась с места. Соня отвернулась и, не оглядываясь, решительно пошла вдоль забора. Узкая, еле заметная тропинка привела ее к полуразвалившимся воротам, через которые уже много лет никто не въезжал во двор. Калитка из потемневших досок с грубо вырезанным орнаментом была приоткрыта, и девушка, преодолев мгновенное замешательство, взялась за изогнутую медную ручку. Протяжно заскрипели петли, и Соня, сделав несколько шагов, оказалась во дворе.
Если б не страх Фирены перед этим пустынным обиталищем, Соня подумала бы, что здесь давным-давно никто не живет: двор, буйно заросший травой, покосившийся навес над входом; проломанные ступени… Она разглядывала это запустение, и в ее сердце закрадывались разочарование и досада. Нет, Совсем не этого она ожидала, покидая Шадизар и торопясь на север по пустынной дороге. Знаменитый гадальщик, прорицатель или колдун, как его называла Фирена, мог себе позволить жить, по представлениям девушки, в мраморном дворце с просторной галереей, а по ухоженному двору должны были бродить свирепые пятнистые псы, что, рыча, охраняли бы окованные железом ворота. Соня сделала еще несколько шагов, собираясь подняться на шаткое крыльцо, как вдруг совсем рядом с ней раздался голос:
— Стой, где стоишь! Еще шаг — и зашвырну в горы! Повернись ко мне лицом!
Соня вздрогнула и огляделась — вокруг никого не было видно. Но голос, странный и страшный, от которого замерло сердце и похолодели пальцы, звучал где-то здесь, совсем рядом. Ее испуг вдруг разозлил девушку, и, сжав повлажневшие ладони в кулаки, девушка сдвинула брови и сердито спросила:
— Откуда я знаю, где ты, чтобы повернуться к тебе лицом?! Ты — Адзир-Кам? Если нет, оставь меня. Мне нужен только он!
— Ха-ха-ха, да ты, я вижу, смелая девушка, смелая и безрассудная! Стой лицом к двери, я хочу тебя рассмотреть! Ты хороша, очень хороша и обещаешь стать еще красивей…
Сжав губы, Соня уставилась на запертую дверь, а неведомый голос, то приближаясь, то удаляясь, продолжал звучать и, казалось, заполнил собой весь мир:
— Медно-рыжие волосы, дерзкие серые глаза, упрямый рот… Очертания лба говорят о том, что ты умна, пожалуй, не по-женски умна. А линия подбородка… да, я отчетливо вижу, что ты обладаешь неукротимой волей, редкой среди смертных…
Соня с интересом слушала вкрадчивый голос, переставший быть для нее чуждым и страшным. Глаза девушки заблестели, щеки разрумянились. А незримый хозяин добавил:
— Ты прекрасна в этом зеленом платье, золотое шитье подчеркивает цвет твоих волос. Но все же ты предпочитаешь мужской наряд, ты с ним свыклась, как с собственной кожей!
— Да, это так, Адзир-Кам! Ведь я с тобой говорю, великий гадальщик?
Соня глядела прямо перед собой, словно надеялась сквозь старые доски разглядеть таинственного собеседника. И правда, темное полотно двери вдруг покрылось светлой дымкой, заколыхалось, превратившись в неясно очерченную фигуру. Девушка изо всех сил старалась рассмотреть колдуна, но туманный силуэт все время менял свои очертания: то становился высоким, доходя почти до балок навеса, то съеживался, превращаясь в бесформенный шар.
— Ты хочешь задать мне вопрос, и я отвечу на него, отвечу в той мере, в какой позволят мне, боги и демоны. А готова ли ты заплатить за гадание? — Голос перешел в сладострастный шепот, и Соне показалось, что горячее дыхание коснулось ее губ,— Я не возьму с тебя денег, ты заплатишь тем, чем может заплатить любая женщина — собой! Ну, что, согласна?
Девушка невольно попятилась:
— Нет! Как ты, смеешь гадальщик! — Ее рука судорожно нащупала увесистый кошель.— Вот я принесла тебе золото, его с лихвой хватит за твою ворожбу.
— Ха-ха-ха, золото, от него ни тепла, ни радости! Будешь упрямится уйдешь ни с чем, а ответ, возможно, так близок… Ну о чем тут думать… Плата совсем не высока.
— Негодяй, наглец, старый распутник! — вдруг взъярилась Соня. — Все вы мужчины одинаковые, как увидите женщину помоложе, ничего больше на ум не идет. Если тебе не нужно золото, то мне — твое гадание. Подумаешь, всесильный маг, найду кого-нибудь могущественней тебя.
— Я сомневаюсь, что найдешь. Так, так .— Дом, счастливая семья… Где все это теперь? Увы, увы огонь и смерть уносят все. Уносят все! Ну, что ж, иди ищи другого, что поможет тебе за золото, Ха-ха-ха!
Тень на крыльце снова заколыхалась. Соня прикусила губу, рыдания сдавили ее горло, похоже, что выбора не было. Жизнь достаточно гнусная штука, в этом девушка убеждалась не раз. Никогда, ради себя самой, ради власти или денег, даже ради спасения жизни она не согласилась бы на подобное предложение. Но разве ее родные не стоили жертвы? Разве они, принявшие мученическую смерть от рук негодяев-наемников, не заслужили, чтобы ради них она поступилась хоть чем-то даже тем, что для нее всего дороже?! Она изо всех сил сжала руки и прерывающимся голосом ответила:
— Да, Адзир-Кам, я согласна.