Что мы знаем о чаяниях белого человека из ФБР!
Но я хочу его видеть! Хочу говорить с ним! Хочу… нет, просто видеть и говорить!
— Видеть и говорить — пожалуйста. Когда?!
— Хоть сейчас. Здесь и сейчас. Но учтите, здесь и сейчас он в том виде, в каком над ним совершался ритуал Путь Благословенных.
Хочу!
— Ты сказала, женщина… Алберт? Алберт?! …Нет, не Алберт.
Это не Алберт Хостин.
Это уже не индеец, называющий сам себя дене, но отзывающийся и на навахо…
Это… Молдер! Молдер!!!
Ни-ког-да больше она не увидит Молдера… наяву.
И все-таки никогда не говори никогда.
Но это же сон?
— Это не сон, Скалли. Что за бред?!
— Это не бред, Скалли. А что?
— Все равно не поймешь, Скалли. Ну да! Круглая дура!
— Ты сказала, женщина…
На себя посмотри! Черт-те что и сбоку бантик!
…Ну не сбоку. И… н-не бантик. Жезл Жизни. Шевелящийся, распрямленный, замеревший, чуть раскачивающийся, как гремучая змея, изготовившаяся к броску.
Партнер Скалли, вас не мучают эротические сны?
Ну почему сразу мучают, партнер Молдер!..
Давняя присказка промеж партне… все-таки напарников. На грани допустимого.
Впрочем, во сне… или в бреду… или… где мы, напарник?., допустимо все!
В том числе абсолютно бесстрастное лицо Молдера, абсолютно не соответствующее степени возбуждения Жезла Жизни. Или у него, у Молдера, абсолютно невероятная выдержка!
Молдер?
— Молдер, Молдер. Где ты был?!
— Я был на мосту, соединяющем два мира, связующем наши души.
Наши с тобой?
— Не обольщайся, Скалли. Наши — в смысле, человеческие. По этому мосту мы пересекаем пропасть между собой-сделанным и нашей истинной природой. Я пересек эту пропасть. Я искал правду, которую у тебя отняли. Правду, которую нельзя высказать словами, но связавшую нас воедино общей опасной целью.
Связавшую нас с тобой?
— Да. Теперь ты попала. Нас с тобой. Господи! Ну, хоть этим я с тобой связана!
Спасибо, напарник. Обнявшись и в пропасть, что называется!
— Ты против? За!
— Вот я и вернулся. Я иду к тебе, Скалли, чтобы работать вместе. Чтобы оградить тебя от опасности, которая все ближе и ближе. Я ее вижу.
Что это за опасность, Молдер?
— Словами не передать. Но на карту поставлена жизнь. Теперь — твоя. Стараюсь оградить. Не думай, я не умываю руки!
Не умывай! Ни в коем случае! Алберт сказал, еще четыре дня тебе нельзя…
— Я помню. Я сейчас не о том… Я спешу, я иду, Скалли. Продержись!
Иди! Иди ко мне, Молдер!
— Иду. Но боюсь, что опаздываю, что уже опоздал.
Молдер! Мо-о-о…
…ох-х-х!..
Ох! Пробуждение смерти подобно. Маленькой смерти — по старине Фрейду. Ужас и восторг. Загнанное дыхание.
Приснится же такое!
Это не сон.
Сон не сон, а постель перестилать придется…
Надо же! Так осрамиться! На старости лет!
Ну почему на старости?! Почему осрамиться? И — надо, надо, надо!!!
Бостон, Массачусетс «Сад отражений», Кладбище 21 апреля, утро
Похороны — они и в Африке похороны. Обряды могут разниться — африканские от европейских, европейские от азиатских, азиатские от американских. Но, по сути, одно и то же — человек пришел из ниоткуда в мир себе подобных, и вот подобные ему расстаются с ним навсегда. И неважно, как именно расстаются…