— А зачем? — Танюшка чуть извернулась и заглянула мне в лицо. — Эй, не отворачивайся!
— Потому что тебе нравится, — ответил я, глядя ей прямо в глаза.
Мимо прошли Колька с Валькой — оба босиком, в подкатанных штанах. Колька, указывая на видневшееся ниже по течению на нашем берегу серое пятно тумана, сказал:
— А всё-таки интересно, что там такое, в этих кляксах?
Я окаменел. Танюшка тревожно посмотрела на меня. Но эпизод продолжения не имел.
— Э-э-эй! — услышали мы вопль. Все головы разом повернулись в сторону крика; по склону прыжками поднимался Щусь — нёсся так, словно за ним гнались, и один — без Сани и Сморча. Мы, собственно, и подумали, что на них напали и, повскакав, схватились за оружие, но Щусь, мотая одновременно головой и руками, выдохнул:
— Саня… мост… подвесной…
Мост и в самом деле был подвесным — полная дичь на равнинном Дунае. Но тут помогли три островка, цепочкой тянувшиеся наискось к течению. Мост, собственно, состоял из четырёх раздельных секций-мостов, перекинутых какими-то трудягами с острова на остров и сделанных из вечной лиственницы и столь же вечных канатов крапивного волокна. Джек тоже не знал, кто его строил и вообще впервые видел этот мост, хотя по этим местам хаживал.
— Ну что, — решился я, — будем переправляться?
И первым ступил на скрипящий, раскачивающийся настил. Высоты я никогда не любил. Точнее — боялся. Но на свете есть много вещей, которых ты боишься, а всё равно делаешь. Это я уяснил ещё в младших классах.
Белую угловатую массу с рёвом, треском и грохотом несло метрах в пяти у меня под ногами. Оттуда дышало холодом, льдины ползли друг на друга, раскалывались и падали. Вид был величественный и жуткий.
— Кра-со-ти-ща-а! — проорал шедший следом Север. — Смотри, как прё-о-от!
— Ага, вижу… — процедил я еле слышно. И тут же застыл, вцепившись руками в жёсткий канат и открыв рот.
Арнис шёл по льдинам.
Литовец прыгал почти непрерывно — чуть ли не по рёбрам шевелящихся чудищ, лишь иногда останавливаясь передохнуть на крупных и более-менее устойчивых кусках. Потом — вновь и вновь бросал вперёд своё сильное, послушное тело.
— Чёртов кретин… — выдохнул Север. — Что он делает?!.
Уже не задумываясь о своём страхе, я опрометью бросился вперёд. На втором острове едва не сломал ногу, с маху влетев между двух брёвен, перемазался в какой-то чёрной жиже… На четвёртом проёме чуть-чуть не ухнул в дыру на месте отсутствующей доски — перелетел прыжком в последний момент… Короче, на берегу я был раньше Арниса и даже на месте не мог устоять — ждал его, пританцовывая то на одной ноге, то на другой.
Арнис подошёл минут через десять — уже когда на берегу возле меня толклись ещё человек семь наших. Прыгнул к нам с безмятежной улыбкой — и я немедленно схватил его за плечи:
— Ты что, рехнулся?! — заорал я. — Тебе жизнь не дорога?!
Одним ловким движением литых плеч боксёра Арнис ушёл из моих пальцев. И очень-очень спокойно сказал:
— Ты знаешь, Олег — нет.
Чертовски интересно, оказывается, идти навстречу весне. Это странное ощущение, плохо передаваемое. Совсем не то, что ждать весны на месте; похоже на убыстренный просмотр киноплёнки. Если сидеть сиднем, то все изменения происходят, как правило (или это только так кажется?) ночью. А в движении… Наверное, никогда не забуду, как мы переправились вброд через какую-то речушку, перевалили холм — и увидели цветущие вишни! На том берегу реки дикие вишни тоже росли, но и не думали цвести, а тут — нате! Это было так здорово! Девчонки просто онемели, да и мы хлопали глазами…
Природа тоже менялась. Берёзы, ели, осины остались где-то позади. Дубов стало меньше, сосен тоже, но появились кипарисы, олеандры и оливы — интересные деревья с уже пробившейся серебристой листвой… С каждым днём теплело, а когда мы обошли с запада Родопы и спустились в долину Вардара (Танюшка комментировала каждый день словно по хорошей карте) — теплеть стало уже с каждым часом.
В конце апреля мы вышли к большому камню недалеко от говорливого ручья. Сергей удовлетворённо хмыкнул и подмигнул Бассу:
— Помнишь? — тот кивнул, и Сергей указал мне на камень. — Могила, — на камне в самом деле были выбиты чёткие строчки греческого алфавита с датами. — Вот тут мы встретили Франсуа Жюссо. Он со своими живёт в двадцати километрах к югу. Приглашал в гости.
— Ну так и пойдём к нему! — подал голос Андрей Соколов. — Чего стоять-то? Вон какая погода-природа классная!
— Вообще-то правда, пошли, — махнул я рукой. — Отшагаем до вечера…
Сам я задержался. Не знаю — почему. Мне только на миг показалось, что непонятно, но ощутимо-увесисто потяжелел палаш… а потом — просто выскользнул серебряной змеёй мне под ноги! И когда портупея успела съехать? Да и вообще — раньше он не выскальзывал, даже если перевернуть ножны и тряхнуть…
Я наклонился… и медленно выпрямился.
Тропинка тут была, хотя и не очень заметная. Достаточно отчётливая… И клинок лежал поперёк этой тропинки, пересекая её, словно диковинный шлагбаум.
Прямо передо мной. У моих ног, обутых сейчас в лёгкие немецкие туфли — я вылез из сапог от жары.
Как запрет идти дальше.
Я никогда не был суеверным. И всё-таки подобрал клинок не сразу.
Здешние долины походили на глубокие зелёные чаши. Вот примерно в такую чашу вдоль бегучего ручья мы и начали спускаться — в тот самый момент, когда на краю этой чаши — напротив — появились негры. Не меньше полусотни, плотной группкой — впечатление было такое, что вышли они именно на нас, а не просто так.
— Девчонки назад, на гребень! — заорал я, обнажая клинки. — Все к бою! Рось!
Это было уже на уровне рефлексов — увидев врага, тут же атаковать. Мы посыпались вниз, не пытаясь тормозить, с ходу перемахивая через камни, трещины и кусты. Негры бежали навстречу…
— Рось! — в бешеном прыжке я взлетел с камня и обеими ногами с лёту врезал в выставленный щит оказавшегося передо мной и чуть ниже негра — его буквально швырнуло наземь, а я удержался на ногах. — Рось! — скользнув под щит и занесённый ассегай, я рубанул ещё одного снизу вверх в пах. — Рось! — отбросив его плечом, полоснул по ключице не успевшего закрыться другого…
Мимо пролетел Арнис — прямо над окаменевшим негром, в кувырке вогнав ему топор между лопаток, подсечкой в приседе сбил ещё одного…
Камень упруго вывернулся у меня из-под ноги, словно живой, и я полетел наземь. Не выпустил оружия и вовремя отклонил голову — квадратное лезвие с визгом высекло искры из гранита у моего виска. Крутнулся вновь — топор негра грянул по камню на месте моей груди. Негр занёс оружие ещё раз, но брошенный Олегом Фирсовым нож угодил ему точно в горло. Выкатив глаза, негр упал куда-то вниз, а я вскочил как раз вовремя для того, чтобы перехватить палашом рубящий удар ятагана в плечо Сашки. Бубнёнков тут же уложил нападавшего бросковым ударом кистеня.
— Не давайте им уходить! — крикнул я. — Не давайте им отрываться!
Мимо прокатился по камням ругающийся Сморч — некогда было посмотреть, что с ним. Кто-то из негров уже пытался бежать, за ними гнались, но передо мною выросла пернатая маска. В негр был вооружён двумя топорами, с гулом вращавшимися в его длинных руках.
Я отступил на несколько шагов назад перед этим веером, рождавшим настоящий ветер. А следующим моим движением стал молниеносный нырок с кувырком вниз-вперёд. Топор прогудел где-то возле уха… но я уже вогнал палаш до рукояти в мелькнувший чёрный бок и вырвал его вместе с фонтаном крови — есть! Негр ещё пытался стоять на ногах, когда я косым ударом отсёк ему правую руку с частью плеча.
Схватка кончалась. Ещё мелькали и лязгали клинки, но в общем и целом всё уже было ясно. Я наклонился, чтобы вытереть палаш о густую высокую траву.
Танюшки почему-то нигде не было, хотя я очень старался её найти.
На валуне Кристина бинтовала вытянутую правую руку Андрюшке Соколову, ловко орудуя окровавленными пальцами. Андрей смотрел в сторону и морщился, а Кристина что-то успокаивающе болтала о скрепках, швах и прочем, чего у неё нет под рукой, а жаль и т. д.
— Где Танька? — спросил я, чувствуя, как плохо слушается язык. Получилось: "Э ака?" Кристина, впрочем, поняла и только помотала головой. Неподалёку Колька и Арнис держали за плечи Сморча, а Олька, присев перед ними на корточки, просила его не материться, а то белки с деревьев осыпаются — в ноге у Игоря, над коленом, торчала толла, и Ольга готовилась её извлечь. — Где Танька, ребята? — поинтересовался я. В ответ Сморч зарядил в меня трёхэтажным, и Арнис локтем придержал ему голову, что-то сказав по-дитовски.
— Не видали, Олежка, — ответила Оля. — Держите его, ребята, как следует.
Мне надо было спросить, нет ли убитых. Я обязан был это сделать.
Но я искал Таню.