- Но я знаю, - сказала Кларисса, проведя дрожащей рукой по его щеке.
- Да, конечно, ты знаешь.
Скотт целовал ее и чувствовал, как мягкие призывные губы становятся жесткими, страстными, требовательными. Он крепко прижимал ее к себе.
- О Господи, снова быть мужчиной, - шептал Скотт, - только бы снова быть мужчиной и прижимать тебя так.
- Да. Прижми меня. Я так долго ждала этого.
Через несколько минут Кларисса увлекла его на кушетку, и они, улыбаясь, сидели там, крепко обнявшись.
- Это странно, - заметила она. - Ты кажешься мне таким близким, а ведь я никогда не видела тебя раньше.
- Это потому, что мы похожи, - отвечал он, - потому, что мы одинаково жалки в этой жизни.
- Жалки?
Скотт оторвал взгляд от своих ботинок.
- Мои ноги касаются пола, - изумленно сказал Скотт и затем меланхолично улыбнулся. - Такой пустяк, но ведь это впервые за все это время, - мои ноги касаются пола, когда я сижу. Знаешь, - Скотт нервно сжал ее руки. Да, ты должна знать.
- Ты сказал, что мы жалки? - спросила Кларисса.
Он посмотрел на ее озабоченное лицо и спросил:
- А разве не жалки? Разве мы - не сама жалость?
- Я не думаю, - страдание мелькнуло в ее глазах, - я никогда не считала себя достойной жалости.
- О, извини, я сожалею. Я не хотел. - На лице его появилось раскаяние. - Просто я стал таким желчным. Я один, Кларисса. Всегда один. С некоторых пор я стал абсолютно одинок. - Скотт бессознательно погладил ее по руке. Вот почему я чувствую такую тягу к тебе. Вот почему я...
- Скотт!!
Они прижались друг к другу, и Скотт почувствовал, как ее сердце, словно маленькая ручка, стучится в его грудь.
- Да, ты одинок. Так одинок. Я знала других, похожих на меня - похожих на нас. Я была даже замужем. - Ее голос, затихая, переходил в шепот. - У меня должен был быть ребенок.
- О, я...
- Нет, нет, не говори ничего, - умоляла Кларисса. - Но мне было легче: я была такой всю свою жизнь, и у меня было время, чтобы привыкнуть.
Скотт удержал рвущийся наружу крик и сказал, не мог не сказать:
- Когда-нибудь даже ты станешь для меня гигантом.
- Милый! - Она прижимала его голову к своей груди, вороша ему волосы. Как страшно смотреть на свою жену и ребенка и видеть, как с каждым днем они становятся все больше и отдаляются.
Запах, исходивший от ее тела, был чист и сладок. Скотт впивал ее аромат, стараясь забыть обо всем, кроме нее, и слушал ее чарующий голос, наслаждаясь каждой секундой.
- Как ты сюда попал? - спросила Кларисса, и Скотт рассказал ей.
- О, а жена не испугается за тебя?
- Не гони меня, - шептал он, останавливая ее. Как бы оберегая, она прижала его еще крепче к своей упругой груди.
- Нет, нет, нет. Оставайся столько, сколько... - Кларисса умолкла. Скотт услышал, как она опять нервно сглотнула, и спросил:
- Что?
Она с минуту колебалась, потом ответила:
- Но только мне надо еще раз выступить, - она тихонько отстранилась, посмотрела на часы: - Всего десять минут.
- Нет, - отчаянно прижался он к ней.
Ее дыхание стало отрывистым.
- Если бы ты мог задержаться у меня еще хоть чуть-чуть, самую капельку.
Скотт не знал, что и сказать. Он выпрямился и посмотрел на ее напряженное лицо, тяжело вздохнул:
- Я не могу. Она будет ждать. Она будет... - его руки нервно терлись о колени и наконец замерли. - Бессмысленно, - добавил он.
Кларисса наклонилась и, прижав свои руки к его щекам, поцеловала Скотта в губы. Его руки, дрожа, побежали по ее рукам, пальцы мягко перебирали шелк халата. Она обняла его за шею.
- Она что, так испугается, если... - начала было Кларисса, но прервалась, поцеловав его в щеку. Скотт все еще не мог ответить. Она отстранилась, а он посмотрел на ее залитое румянцем лицо. Ее взгляд избегал его.
- Ты не должен, прошу тебя, ты не должен думать, что я просто непристойная женщина. Я всегда была порядочной. Я только... - Пальцы нервно побежали, плавно скользя, по складкам ее шелкового халата. - Я только чувствую, как ты говорил, сильную тягу к тебе. В конце концов, этого не было бы, если бы мы были как все. Но мы - нас только двое таких, и в тысяче миль вокруг нам не найти таких, как мы. Понимаешь, все не так, как... - Услышав топот тяжелых ботинок по ступенькам фургона и стук в дверь, Кларисса замолчала.
Низкий голос произнес:
- Десять минут, Клэр.
Она не успела ответить, потому что говоривший уже ушел, и теперь она сидела, дрожа и глядя на дверь, и наконец обернулась к Скотту и сказала:
- Да, твоя жена будет испугана.
Вдруг его руки сжались на ее руках, а лицо стало жестким:
- Я собираюсь все рассказать ей. Я не хочу оставлять тебя. Не желаю.
Кларисса бросилась к нему. Ее горячее дыхание жгло ему щеку:
- Да, расскажи, расскажи все. Я не хочу, чтобы ей было больно, я не хочу, чтобы она испугалась, но расскажи ей. Расскажи ей, как нам хорошо. Она не сможет ответить "нет".
Она отстранилась и поднялась, тяжело дыша. Ее дрожащие пальцы, пробежав по шелку халата, расстегнули пуговицы, и он, шурша, соскользнул вниз, обнажив ее плечи, цвета слоновой кости, и повис на руке. Изящное тело Клариссы тонко очерчивало светлое белье.