- Далее, - продолжил Каэль Першоу, - как командир базы, на которой обнаружена измена, я также намерен отправиться на Железную Твердыню, чтобы дать там показания. И признание вас виновным, командир Эйден, доставит мне величайшее наслаждение.
- Я прошу разрешения говорить, сэр, - громко сказал Эйден.
- Я даю вам это разрешение.
- Я согласен с вашим решением об отправке меня на Твердыню. Однако я прошу вас, кроме того, вынести решение относительно моего требования.
Вначале Каэль Першоу даже как бы испугался, но затем быстро пришел в себя.
- Тут у меня нет выбора, - сказал он. - Если то, что вы говорите правда, и ваша материнская линия - Прайд, тогда вы, конечно, можете принять участие в Испытании Крови. Я сомневаюсь, однако, чтобы кто-либо из нынешних обладающих Именем воинов согласился стать вашим поручителем.
- Я выставлю свою кандидатуру на Мясорубку.
- Да? Ну это, разумеется, ваше право. Однако не заходите в своих планах слишком далеко. Сначала вы должны предстать перед Великим Советом, и ему решать, что с вами будет. Что же касается Мясорубки, то вы не должны особенно волноваться по этому поводу. Казненные воины обычно не принимают участия ни в одном из сражений за Родовые Имена.
Эйдена бесил сарказм Каэля Першоу, но он только крепче стиснул зубы, стараясь ничем не выдать своих чувств.
- Я согласен с этим вашим решением так же, как и со всеми другими, которые за ним последуют, - твердо ответил он. - Они в обычаях Клана, и, значит, я их принимаю.
- Уведите этих людей, - приказал Каэль Першоу. - Т-корабль должен быть готов к вылету в течение недели. Все, кто как-либо связан с делом Эйдена, полетят с Глории на Железную Твердыню.
Хотя Джоанна бешено протестовала, Элементалы-стражники поместили ее с Эйденом в одну тюремную камеру. Поскольку лишение свободы являлось очень редким наказанием, тюрьма на станции "Непобедимая" была очень мала, и сейчас в ней функционировали только две камеры. По традиции, верно- и вольнорожденные должны содержаться отдельно друг от друга, поэтому стражники так и разместили заключенных. Жеребец сидел в отдельной камере.
- Вы, Эйден, болван, - еле слышно бормотала Джоанна. - Вы еще хлебнете позора в полной мере, раз уж решили завоевывать Родовое Имя с вашим прошлым. Какое у вас, должно быть, чудовищное самомнение, если вы сочли это возможным. И неужели вы не понимаете, что нарушили кодекс чести?
- Кодекс чести? Какой кодекс чести?
- Если вы не чувствуете этого, то, разумеется, и нарушили его не задумываясь. Это негласное соглашение между воинами. Мы зависим друг от друга и поэтому поддерживаем друг друга - в бою, да и во всех других ситуациях.
- Странно, что я слышу эти слова от вас, Джоанна. У вас же нет друзей.
- Это правда, но это не означает, что я не встану плечом к плечу со своими товарищами-воинами, если на нас нападут или мы окажемся в критической ситуации. Так вот, это соглашение обязывало вас защищать Тер Рошаха и никому не открывать его предательства.
- Предательство, которое совершил Тер Рошах, не может быть оправдано. Делать так, как он, - значит становиться такими же жалкими и слабыми, как люди времен упадка из Внутренней Сферы.
Джоанну эти слова застали врасплох.
- Что вы знаете об истории Внутренней Сферы?
- Я изучал ее, пользуясь... пользуясь некоторыми источниками, которые обнаружил.
- Я мало что знаю об упадке. Но твердо верю - мы должны сохранять друг другу верность.
- Почему?
- Я не понимаю вас, Эйден.
- Я спрашиваю, почему так важно быть верными друг другу? Разве Тер Рошах был верен, когда устраивал с нами свои махинации?
- Он дал вам вторую попытку.
- Которой я не ждал.
- Но вы получили ее и должны быть удовлетворены.
- Как вольнорожденный?
- Но вы воин, разве не так?
- Это правда. И, пожив среди вольнорожденных, я стал их уважать, и...
- Уважать? Вы способны уважать "вольняг"?
- Вольнорожденных. Вы должны говорить "вольнорожденных". Да, я способен их уважать. Последние несколько лет я жил рядом с ними и понял, что они только считаются второсортными воинами. Если им дают возможность, они сражаются не хуже остальных.
- Я не могу поверить, что это вы произносите такие гадости. Замолчите. "Вольняга" есть "вольняга", им он и останется. А вы, во что бы ни верили, всегда останетесь вернорожденным. Вы можете менять обличья с легкостью пещерного человека, маскирующего себя одеждой из звериных шкур, но ваша подлинная индивидуальность всегда останется исходной, определенной рождением. Может быть, вы и привыкли быть "вольнягой", но не пытайтесь обратить меня в свою новую веру.
- Хорошо.
- Итак, я повторяю свой вопрос. Почему вы решили разрушить карьеру Тер Рошаха, а заодно и свою?
- Ради Родового Имени можно рискнуть чем угодно.
- Что бы ни произошло на Твердыне, Имени вам не видать. Вам никогда не подняться так высоко.
- Всегда есть воз...
- Нет никакой возможности! Вы с Тер Рошахом преступили закон Клана, нарушили традицию Клана. А я, выполнявшая роль его помощницы, из-за вас тоже окажусь втоптанной в эту грязь. Я совсем недавно едва не утонула в грязи. Теперь еще? Спасибо!
С Эйденом случилось редкое для человека Клана событие: он улыбнулся.
- Да, я слышал, что вы тонули в болоте. Джоанна, поверьте мне, я сейчас действительно сожалею о том, что так случилось. Если бы мне в голову пришла мысль, что вы...
- Если бы вам действительно пришла в голову хоть какая-нибудь мысль! Вот в чем проблема. Вы не думаете, вы действуете. На первой Аттестации вы лезли напролом. Потом вас спасла какая-то высосанная из пальца тактика. Теперь вы опять рветесь куда попало. Во-первых, вы явно поторопились с выдвижением своей кандидатуры. Сначала вам следовало установить, можете ли вы законным образом состязаться за право обладания Именем.
- Нет, я не рвусь, как вы сказали, куда попало. Каждый шаг, который я сегодня предпринял, каждое мое слово было запланировано, твердо рассчитано. Я имею право состязаться за Имя. И я буду за него состязаться.
Они замолчали. Эйден отвернулся от Джоанны и, подойдя к маленькому тюремному окошку, посмотрел в него. Никого видно не было. Вероятно, совет, созванный Першоу, все еще заседал.
- В любом случае, - сказала Джоанна, - Тер Рошах теперь должен ответить за свои дела. Интересно, откроет ли он мотивы, толкнувшие его на все это? Есть многое, о чем бы я хотела узнать.
- Вас не казнят. Вы, конечно, были соучастницей, но руководящая роль принадлежала не вам.
- Вы практикуетесь в произнесении речи, которую будете говорить перед Советом, не так ли?
Они опять некоторое время помолчали, затем Джоанна заговорила вновь: