собой достаточных оснований, лучше всего откровенно
сознаться, что в ближайшем будущем мы не можем
надеяться вывести сколько-нибудь близкие к истине
заключения.
И. Л и т р о в. Тайны неба
- Садимся! - успел только крикнуть Лось и
выключил двигатель. Сильным толчком его кинуло на
стену, перевернуло. Аппарат грузно сел и повалился
набок.
...Колени тряслись, руки дрожали, сердце
замирало. Молча, торопливо Лось и Гусев приводили в
порядок внутренность аппарата. Сквозь отверстие одного
из глазков высунули наружу полуживую мышь, привезенную
с Земли. Мышь понемногу ожила, подняла нос, стала
шевелить усами, умылась. Воздух был годен для жизни.
Тогда отвинтили входной люк. Лось облизнул губы,
сказал еще глуховатым голосом:
- Ну, Алексей Иванович, с благополучным
прибытием. Вылезаем.
Скинули валенки и полушубки. Гусев прицепил
маузер к поясу (на всякий случай), усмехнулся и
распахнул люк.
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
Двести двадцать седьмые сутки полета
Буря на Марсе стихает. Спиралей смерчей уже не видно. В просветах очень плотных, коричневых, почти черных облаков нет-нет да и промелькнет какой-нибудь зубчатый хребет или кратер. По прогнозу, на Марс можно садиться завтра к вечеру.
Сурен Акопян в центре внимания. Снова и снова в главном отсеке "Вихря" прокручивают видеозапись путешествия бортинженера по Фобосу.
- Я думаю, - комментирует Акопян, - туннель - вход на базу каких-то разумных существ.
- А может быть, действительно Фобос искусственный спутник?
- Нет!
- Но почему? - Марине так хочется продлить сказку.
- Я бурил на глубину шестнадцати метров. Пробы грунта показывают порода явно естественного происхождения. А вот туннель - искусственное, рукотворное сооружение.
- А может, у них не руки, а... эти самые... ложноножки, щупальца.
Акопян морщится, словно от боли. Неожиданно он вскакивает, принимает оперно-красивую позу и, презрительно выпятив нижнюю губу, поет басом.
- Вот череп на гусиной шее! - гудит он из "Сна Татьяны". - Вот рак верхом на пауке!
Марина растерянно замирает, широко раскрыв глаза. Наконец она справляется с собой, выхватывает откуда-то лопасть пробоотборника, служившую на экваторе мечом Марсу - Меркулову, и, гордо вскинув подбородок, отвечает сопрано:
- Поберегись, Сурен! Кинжалом я владею! Я близ Кавказа рождена!
- А ну, рыцари! - прекращает оперную дуэль Виктор Сергеевич. - В ножны картонные мечи!
Марина деланно-покорно приседает в глубоком книксене. Акопян хохочет, падает в кресло.
- А что, если и на Марсе есть такие же туннели? И они соединены между собой? Может быть, мы встретимся на Марсе со следами неизвестной цивилизации?
- Опять фантастика! - не может не иронизировать Василий Карпенко. Псевдоподы, четырехмерное пространство, мыслящие океаны... А где, скажите-ка, порода, выбранная при строительстве этих подземных сооружений? Куда она девалась?
- А может, они ее с собой забрали, - упорствует Калантаров. Использовали породу как топливо для кораблей. С таким же успехом можно предположить, что они употребляли ее в пищу.
- Вот что я думаю, - сказал Акопян. - Как только мне стало ясно, что туннель искусственный, я тут же начал искать следы копающих или бурящих инструментов. Порода ведь очень твердая, и хоть какие-нибудь царапины обязательно должны были остаться. Но их не было. Так вот, - голос бортинженера стал таинственным, - я был не в пещере Фобоса, а на стационарной базе инопланетян!
Бортинженер с заметным удовольствием полюбовался произведенным эффектом.
- Огромный космический корабль приближается к Марсу, - не давая никому опомниться, продолжал он таинственным шепотом. - А на Марсе буря! Сесть, естественно, невозможно. Как быть? Капитан неизвестного корабля решает осмотреть Фобос.
От корабля инопланетян отделяется десантный аппарат, что-то вроде нашей "Аннушки", но размерами чуть ли не с "Вихрь". Пилот аппарата делает виток за витком вокруг удивительной, совершенно необычной по размерам и орбите планеты солнечной системы. На долгом его пути ему ничего подобного в космосе не попадалось...
Тут Виктор Сергеевич включил запись, сделанную телекамерой "Аннушки". И на большом экране кают-компании, как бы иллюстрируя рассказ Акопяна, проносятся возвышенности, курганы и кратеры Фобоса.
- Да-а... Так вот инопланетянин видит пологий скат кратера. "Пологий склон, - рассуждает он, - должен состоять из более рыхлых пород..."
Инопланетянин притормаживает, зависает. Склон ему явно приглянулся. Об этом можно судить хотя бы по тому, что из тела аппарата начинает выдвигаться вниз прямоугольный брус. Брус вытягивается, достигает поверхности склона. Тут-то пилот по своим приборам видит, что порода подходящая, то есть с ней можно работать. Подается команда, и механизм, который мы условно назвали брусом, принимается утрамбовывать горизонтальную площадку. Инопланетянин втягивает "трамбовку" в корабль, любуется своей работой и... улетает.
- Почему? - едва слышно ужаснулась Марина.