очертания островов, облачные поля застилали какой-то
материк. Влажный шар медленно поворачивался. Слезы
мешали глядеть. Душа, плача от любви, летела навстречу
голубовато-влажному столбу света. Родина человечества!
Плоть жизни! Сердце мира!
Шар Земли закрывал полнеба. Лось до отказа
повернул реостаты. Все же полет был стремителен
оболочка накалилась, закипел резиновый кожух, дымилась
кожаная обивка. Последним усилием Гусев повернул
крышку люка. В щель с воем ворвался ледяной ветер.
Земля раскрывала объятия...
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
День четыреста пятьдесят третий
Солнце еще только оторвалось от горизонта, но уже жарко. Асфальт парит, будто солнце и не заходило.
Через каждые полкилометра тенистая роща и пруд с проточной водой из подземной магистрали, охлаждающей шоссе. Справа и слева от дороги за тремя рядами рослых каштанов желтые пески.
Лет двадцать назад в этих местах можно было встретить разве что суслика. Да еще верблюд подойдет к шоссе, посмотрит на этот черный "арык", подозрительно понюхает "воду", поставит на асфальт копыто, а когда оно начнет увязать в вязкой, расплавленной солнцем черной массе, отдернет ногу и уйдет опять в свои пески.
Теперь в рощах поют птицы. Ночью можно увидеть и лису, и антилопу, а если повезет, то и кенгуру, недавно завезенных сюда для акклиматизации из Центрального заповедника.
Электромобиль легко скользит по шоссе. В машине два человека. Черноволосый мужчина средних лет, оживленно жестикулируя, о чем-то горячо спорит с водителем.
- Игорь Петрович, поверьте, так будет лучше! - Истощив запас доводов, пассажир откинулся на спинку сиденья и умолк.
Игорь Петрович Волновой - руководитель Центра управления полетом первой марсианской экспедиции, через несколько дней возвращающейся на Землю. Мнением Семена Тарханова, начальника психофизиологической службы Центра управления полетом, Игорь Петрович очень дорожит. Но сейчас...
- Да пойми ты, Семен, люди возвращаются с Марса. С Мар-са! Их надо встретить как самых близких, родных нам людей. А ты предлагаешь гипноз. То-то будет веселенькая встреча!
- Экипаж "Вихря" привык к гипнозу как способу снятия психических нагрузок. Ни одного сеанса в полете не пропущено...
- То в полете! Люди пятнадцать месяцев не видели Земли!
Волновой переключил управление машиной на автомат. Автошофер тотчас воспользовался предоставленной ему свободой и поднял скорость электромобиля до двухсот десяти километров в час - это позволяла и сама дорога, и обстановка на ней.
- Мы должны подготовить к земным условиям психику космонавтов! Тарханов снова начинает горячиться. - Прошло то время, когда прямо с корабля попадали на бал. Да и о ком говорится в этой пословице? Об аристократах с белыми манжетами, а не о продубленных солнцем и ветром простых матросах!
Игорь Петрович молча глядел в колеблющуюся от зноя даль. Он-то хорошо знал цену встречи после долгой разлуки, радость улыбки на лицах людей после долгих месяцев трудной и опасной работы. В свое время, когда он руководил Службой испытания новых космических аппаратов, почти все, что летало и подчинялось управлению в космосе, прошло через его руки. Вот уже пять лет Игорь Петрович носит над правым карманом форменного пиджака маленькую золотую ракету. На ракете выгравирована цифра 12. Двенадцать рекордов в космосе. Это кое-что да значит.
- Нет, встречать первую экспедицию, побывавшую на Марсе, будем по-людски! С цветами, с оркестром, с хлебом-солью на рушнике... как когда-то встречали челюскинцев, Папанина, Гагарина. Пойми, Семен, первых марсиан ждем не только мы с тобой. Их ждет вся страна, весь мир. - Игорь Петрович положил руку на плечо Тарханова. - Придется твоей медицине потерпеть до окончания торжественной встречи.
Семен хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой и отвернулся к окну.
Дорога оживилась. Зеленая полоса вдоль обочин стала шире. Среди деревьев замелькали белые придорожные строения, цветные пятна одежды пешеходов. Электромобиль заметно снизил скорость, нырнул в туннель залитую ярким светом подземную улицу. Около одного из перекрестков он плавно затормозил и остановился. На приборном пульте водителя засветился экран.
- Куда подать машину, Игорь Петрович?
Сегодня дежурил выпускник Бауманского училища, талантливый инженер. Только он, и никто другой, мог разобраться в хитросплетениях управления потоками людей и информации.
- В двадцатый сектор, пожалуйста.
Электромобиль пересек перекресток, въехал в бокс. Двери лифта неслышно захлопнулись, машина с пассажирами поплыла наверх. На нужном этаже электромобиль плавно съехал с грузовой площадки, осторожно продвинулся вперед и замер у широкой стеклянной двери.
Игорь Петрович твердым шагом прошел в кабинет. Вошедший за ним Семен тотчас принялся крутить рукоятки кондиционера.
- Не трудись, - Игорь Петрович повернул голову к Семену, - автомат кондиционера настроен на режим корабля. Можешь считать это причудой, но вот уже две недели в моем кабинете микроклимат рабочего отсека "Вихря".
Только сейчас Тарханов заметил, что в кабинете неяркий, матовый свет, неподвижный, какой-то неживой воздух. Термометр показывал двадцать пять градусов.
"Что ж, - подумал Семен, - Волновой верен себе: чтобы лучше понимать своих подопечных, старается переживать те же трудности".
Тем временем Игорь Петрович устроился за письменным столом и включил видеоэкраны. На одном из экранов появилось лицо дежурного по Центру управления полетом.
- Новости есть?
- Время одиннадцать часов шестнадцать минут. Работа по программе. Самочувствие экипажа...
- Подожди, сам узнаю. - Он переключил тумблер и веселым, полным бодрости голосом стал вызывать "Вихрь": - "Гранит", "Гранит", я "Аврора"! Как меня видите? Как слышите? "Аврора" приветствует "Гранит"!
Второй экран осветился ярче. На нем хорошо просматривалось рабочее место вахтенного космического корабля. На вахте был Сергей Меркулов.
- Петрович, принимаю вас отлично!
Последние дни у экипажа "Вихря" появилось какое-то особое веселое настроение. На Земле никто из космонавтов, даже за глаза, никогда не называл Волнового Петровичем. С некоторых пор во время сеансов связи, словно сговорившись, вахтенные на корабле забывали кодовые позывные, заменяя их отчествами или веселыми кличками товарищей, ведущих связь с "Вихрем". Никто на Земле не обижался на эту фамильярность. Все понимали "домашние шутки" помогают космонавтам не чувствовать себя изолированными в "четырех стенах" космоса.
- Петрович, у нас все хорошо. Карпенко и Акопян, как сурки, спят в своих каютах. Марина сторожит, чтобы они не проспали обед. Виктор Сергеевич и Жора ведут наблюдения по программе. Как видите, все при деле...
Игорь Петрович улыбнулся и показал большой палец - прекрасно!
Еще месяц назад он не поверил бы, что подобный доклад вахтенного может сделать Сергей Меркулов. Он знал Сергея как очень серьезного, слегка флегматичного парня, у которого, бывало, слова не вытянешь, не то что шутку.
- Сергей, не жарко ли у вас?
- Имитируем Сочи. Всего двадцать пять градусов. У вас в Центре на солнышке, наверное, уже под тридцать?