"Армия это школа жизни, но проходить её лучше заочно!"
Следовали этой мудрости в основном родители занимавшие посты и должности. Они старались своих чад от выполнения долга записанного в Конституции избавить. В рабочей среде такого стремления не было. Одной из причин было то, что простые люди возможности избавить своих сыновей от выполнения почётного долга не имели. Это их дети гибли в горах Афганистана, выполняли интернациональный долг. Увы, так устроена жизнь! Но и в высокородных семьях были разные парни. Они сами шли в жаркий огонь жизни, не хотели быть исключением. Но их было немного.
Виктор был парнем из простой семьи, в силу этого и собирался в армию. У него даже не было мысли, не идти служить и заставить военкома выписать ему военный билет на заданный вопрос отвечал:
— Не знаю! Отслужу, потом будет видно!
Тут же за столом возник вечер воспоминаний. Каждый из сидевших мужчин, перебивая друг друга, рассказывал о своей армейской службе. Годы выветрили всё плохое, в памяти осталось только смешное и хорошее. Понятно, все были самими умными и в основе их рассказов, была личная отвага и доблесть. Даже если её на самом деле не было.
На празднике в честь получения диплома Виктором присутствовала Надя с дочерью и мужем. Николай от всех не отстал. Он с усердием перекрикивал всех, рассказывал, как с автоматом в руках лежал в секрете, охранял от врагов секретные ракетные установки. Как, он сидел сутками за пультом управления ракеты готовый в любую секунду отправить её на головы врагов. Как бдительно наблюдал за небом, охраняя мир и покой людей от вражеских ракет и самолётов. Его громкий голос и более свежие воспоминания были самыми яркими, ибо остальные родственники были старше и о ракетах рассказать ничего не моги, да и фантазии имели меньше. Вот Николай и победил.
Надя сначала слушала мужа с раскрытым ртом, потом отвернулась. Где он служил, кем и как? Она знала. Просидел всю службу в тайге был водителем машины, на которой был установлен резервный генератор. Его заводили за всё время службы Николая два раза для проверки, а так красили и смазывали. Этим Николай и занимался в перерывах между сбором грибов и ягод, щедро росших в нехоженой тайге. До ближайшего села, где обитало около 40 человек, было рукой подать всего 260 километров не проходимой тайги. Последнее время, выпив Николай, рассказывал всё новые и новые подробности тяжёлой и ответственной своей армейской службы. Эту слабость Надя ему прощала. Любила его как, никак!
Общество, состоящее из родственников, сидевших за праздничным столом, раскололось. Как взрослые, так и дети. Дети старше пошли на улицу. Осталась только сама младшая девочка двух с половиной лет дочь Нади. Женщины собрались на одном конце стола, обсуждали свои женские вопросы, сплетничали, перемывали косточки знакомым. Мужчины сгрудились на другом конце стола, они не забыли захватить свои рюмки, которые периодически наполняли и выпивали. Иногда произнося тосты, иногда обходясь без них.
Столовая в трёхкомнатной квартире это не обеденный зал жилья некоторых граждан сегодняшней нашей страны. 18,8 квадратных метра не позволяли уединиться, как хотелось. Так, что разделение родственников было чисто условным, в соответствии с имеющимися габаритами комнаты. Гул стоял приличный. Мужчины рассказывали о своей службе, перекрикивали друг друга, доминировали в этом шуме голосов. Но не совсем. Дочь Нади осталась одна не скучала. Она расположилась в углу тахты, усадила в самый угол свою куклу, душевно и громко рассказывала ей в сотый раз, почему они приехали сюда. Усердно объясняла ей, что кукла, даже если ей надоели гости должна терпеть и не капризничать:
— Так, как эти гости "злыдни поганые" к несчастью их родня. Вот и терпи родная. Такая наша доля. Может они в конце, концов наедятся, напьются и уйдут. А засидятся не уйдут сами? Вытолкаем их "в шею". Нам завтра с утра на базар надо! Церемониться с этими "дармоедами" не будем!
Её голос перекрывал стоящий шум. Только по одному этому её бесконечному повторения одного и того же, можно было определить без ошибки чья она дочь. Даже не видя её глазами. В её годы Надя всё делала точно так же. Повторяла всё по миллиону раз, как заезженная пластинка.
Виктор увидел, что здесь обходятся и без него, ушёл в свою комнату и плотно закрыл дверь, врубил свой магнитофон на полную мощность. Из динамиков нёсся голос с хрипотцой, это знаменитый бард Высоцкий исполнял его любимую песню:
" Я убью тебя лодочник!"
Громкая песня барда народу в столовой праздновать не мешала. Праздник продолжался! Была суббота начало месяца, и никто никуда не спешил. Отдыхали по полной программе. Виктор тоже отдыхал. Песня закончилась и он
взял книгу, недавно приобретённую им в книжном магазине в разделе "Научная литература" всецело погрузился в неё. Читал долго и усердно так незаметно и уснул. Утром встал первым, родители ещё спали. Гости разошлись поздно, Надя с семьёй ночевала у них. Все спали крепко, как и положено в выходной после труда тяжкого. Сидеть за столом это вам не баклуши быть! Виктор разбудить никого не боялся. Знал, что такое человеку не посильно. Он оделся, позавтракал и уехал в центр города на "Хрещатик". Там и гулял до вечера. Успел сходить в кино, покушать в кафе пирожков с бульоном возле станции метро. Домой вернулся поздно вечером, на улице было уже темно. Надя с семьёй уехали днём. Отец пообедал, опохмелился и снова спал. Так и закончилось празднование радостного события, появления в семье Божко ещё одного техника. С понедельника жизнь пошла обычным порядком. Работа, дом, работа.
Пришло лето. Родители дорабатывали дни до положенного отпуска и собирались ехать в село к Наде. Путёвок на базу отдыха в домики они уже не брали. Если хотели пожить сами, то Надя селила их в новом корпусе пансионата построенного благодаря её настырности. Пансионат теперь работал круглогодично как санаторий-профилакторий завода. Новые уютные номера, бассейн, сауна, хорошая столовая пользовались успехом даже у руководства завода. Надя утвердилась в местном руководстве, теперь она была зам директора оздоровительного комплекса завода на реке Десне по административно-хозяйственной части по должности. А по существу командовала всем и всеми без стеснения, забрала всё в свои руки. Из села, где она жила со своей семьёй в комплексе работали многие. По этой причине в селе Надя была фигурой значимой и уважаемой. Николай теперь не только воровал фураж для своей живности и продукцию с колхозных полей для себя. Он собирал по селу яйца, молоко, творог, сметану, кур, овощи, мясо, добавлял к собранному то, что дополнительно доставал с фермы и скотного двора колхоза. Собранное развозил по отдыхающим на базе отдыха и дачникам. Такой сервис устраивал всех. Продавцами выступали родители Николая, но за всем этим стояла их невестка организатор, глава и кассир. Жили напряжённо и хорошо.
Этим летом, для семьи Божко произошло событие. Объявилась тетя матери сестра её отца. Она жила в Москве. Раньше с роднёй особо не общалась, ещё давно поругавшись с родным братом и его женой. Из родни она признавала только младшую племянницу мать Виктора. Вот у них она и объявилась теперь, после смерти своего мужа всё изменившей в её жизни. Это и была одной из причин изменения холодных родственных отношений. Вторая причина была тоже серьёзной, детей у неё не было. Родня мужа её не любила. Когда муж умер, она осталась одна. Тут и вспомнила о любимой племяннице. Родители получили отпуск и собирались ехать к Наде. Тётя поехала с ними.
Надя устроила объявившуюся родственницу в номер пансионата. Отдых, заботливая племянница и её семья одинокой женщине очень понравились и с тех пор, она писала письма, звонила, любимой и заботливой племяннице. За ней она очень скучала, и каждое лето приезжала к ней в гости на месяц. Для тёти-пенсионерки это было хорошим подспорьем. Надя денег с неё по настоянию матери не брала, хотя от этого очень страдала. Так крепла эта возродившаяся родственная любовь. Тётя от души приглашала племянницу и её семью в Москву в гости. У неё возле станции метро "Университет", в семиэтажном доме была большая двухкомнатная квартира, где она жила одна. Но семейство Божко-родители на подъём были тяжелы. Надя с семейством бросить хозяйство даже на день не могла. А Виктор осенью 1982 года уходил служить в Советскую Армию. В силу этих обстоятельств поездка в Москву откладывалась, с благодарностью за приглашение. Отношениям это не мешало.
Виктор мог слышать мысли других, мог внушать свои желания и фантазии. При помощи своих приборов эти действия он мог оказывать на не малом расстоянии и приличному количеству людей, но будущего предвидеть не мог. Вот и не знал, что плодами этой возникшей любви старой родственницы из всего их семейства воспользуется он один и это будет новый этап в его жизни. Это было в будущем, а в начале октября он получил повестку из военкомата с предписанием прибыть 9 октября 1982 года на призывную комиссию в связи с окончанием срока отсрочки от призыва. Она была предоставлена ему до 1 сентября 1982 года в связи с учёбой в техникуме.
Виктор получил повестку, не расстроился. Подготовленный красочными рассказами родственников-мужчин он идти служить в армию хотел. Эйфория подвигов воинов-интернационалистов в Афганистане в прессе уже утихла. Планируемая молниеносная операция превращалась в затяжную войну без побед. Требовала ресурсов материальных и человеческих, вот и теряла к себе интерес. Но молодым парням она ещё нравилась. Они знали, что самыми крутыми на этой войне были десантники. Правды о том, как они там погибали, не говорили вот все парни и мечтали попасть в эти войска. Виктор исключением не был. Полученной повестке обрадовался. В военкомат шёл в радостном приподнятом настроении. Уже видел себя в форме десантника, крутого и удачливого бойца с грудью украшенной орденом. Любым.
В таком приподнятом настроении и пришёл в военкомат. За два года, прошедшие после его первого посещения этого учреждения, ничего не изменилось. Тоже здание, похожий дежурный, усердно болтающий по телефону. Изменился только Виктор. Здесь в этом учреждении он уже не был новичком, не знающим куда идти. Это было понятно всё-таки второй раз! Мимо дежурного сидевшего за окошком прошёл, молча, с независимым видом. Открыл следующую дверь и вклинился в толпу призывников, проходящих медкомиссию. Всё было, как и в прошлый раз даже врачи были те же и делали всё тоже. Крутили в кресле, щипали, стучали резиновыми молоточками, заставляли поочерёдно закрывать глаза и читать буквы, называть цифры. Снова хирург попросил снять трусы. Девушки-медсестры были те же. Только младшая девушка теперь не подсматривала за парнями без трусов, она была занята своим делом. Изучала свои ощущения. За прошедшие два года успела понять не только, что у парней достоинства бывают разные, но и узнала, что эти достоинства могут наделать. Сейчас она была на третьем месяце беременности, и всё её внимание было уделено изучению реакции организма, на последствия знакомства с мужским достоинством, которые она раньше только рассматривала с любопытством. Вот и насмотрелась, ощутила в себе сначала достоинство, а теперь результат. Это и было причиной послужившей пропаже любопытства и интереса. Доктор рукой в хирургической перчатке всё пощупал, везде полазил, посмотрел. Сняв перчатки, бросил:
— Прекрасно! Одевайтесь!
А сам сел писать результаты своих изысканий в карточку. Виктор оделся, взял карточку медицинского осмотра и встал в очередь перед комнатой, где заседала призывная комиссия. Очередь была приличной, призыв был в разгаре. На стенках висели плакаты, и Виктор усердно изучал их. Время ожидания использовал с толком. Наконец, изучил воинские отличия и звания соответствующие им.
Вот подошла его очередь предстать перед призывной комиссией. Около входной двери висел плакат, на нём было написано:
"Представ перед призывной комиссией, призывник должен доложиться следующим образом:
Товарищ военком (председатель комиссии) призывник (фамилия) для прохождения призыва на действительную воинскую службу прибыл.
Призывная комиссия"
Виктор, как и все волновался. Старался запомнить написанное обращение, бубнил себе под нос и закрывал глаза. Когда подошла его очередь, войти в комнату, он вроде бы всё запомнил. Взявшись за ручку, открыл дверь и вошёл в большую комнату. На стене висел портрет Генерального секретаря КПСС в парадном военном мундире. Вся его грудь была густо завешена орденами, медалями, звёздами Героя СССР и Героя труда СССР. А под этим великолепием стоял длинный стол покрытый красным материалом. За этим столом сидели восемь человек разных возрастов и комплекций. Двое мужчин были в военной форме, ещё один мужчина был в милицейской форме. Другие трое мужчин были в тёмных костюмах, двое из них имели значками депутатов. Единственная женщина лет 44 одетая в голубой костюм тоже имела депутатский значок. Справа в конце стола сидел молодой парень с комсомольским значком на отвороте пиджака. Все, за исключением военкома и молодого парня занимались своими делами, кто читал, кто разговаривал, а женщина смотрела в зеркало и поправляла причёску.
Виктор немного растерялся, но быстро овладел собой и начал рапорт:
— Товарищ военком в скобках председатель комиссии призывник фамилия в скобках для службы прибыл!
При звуке его голоса все члены призывной комиссии посмотрели на него, прервав свои занятия. Когда он закончил рапорт все заулыбались. Только не улыбался мужчина в форме милиции. Он посмотрел на Виктора строгим взглядом и спросил:
— Как фамилия? Товарищ призывник! В скобках можете пропустить, а фамилию скажите. Надеюсь, вы над комиссией не насмехаетесь? А то мы здесь многих шутников повидали. Можем нам тоже пошутить и на Северный полюс вас отправить. Так как?
Все члены комиссии оставили свои занятия и строго смотрели на Виктора. Под этими взглядами он окончательно растерялся, побледнел и отчаянно, замотал головой. Выручила его женщина, она поняла волнение парня и вступилась:
— Валентин Александрович! Ты не дави на парня. Не видишь, он волнуется. А то сразу на Северный полюс! Тоже мне полярник! Товарищ призывник как ваша фамилия?
— Божко. Виктор Божко.
Произнёс Виктор и все сидевшие дружно занялись просмотром списков, лежавших перед ними. Первым справился с этим строгий милиционер, первым он и доложил военкому:
— Товарищ полковник! У меня нормально. Среди разыскиваемых лиц, среди лиц отбывших наказание и среди находящихся на учёте в милиции, этот призывник не значится.
Военком кивнул и посмотрел на человека в гражданском костюме, без депутатского значка. Тот отрицательно покачал головой. Это был представитель КГБ, но Виктор этого не знал. Свои списки, кого брать не нужно и кого далеко отсылать нельзя, военком уже просмотрел. Фамилии парня, не было ни в каких списках, не было и вопросов. Но, военком всё-таки задал вопрос, так для проформы:
— В каких войсках хотите служить товарищ призывник!
Виктор уже хотел браво ответить:
— В десантных!
Но смешался, услышав мысли военкома:
" Коровам хвосты заносить! Только туда ты и годен хлюпик! И где только берутся такие замухрышки? Как с такими работать? План по отправке в войска выполнять и перевыполнять надо! Не то порвут! Хорошо хоть есть свалка, под названием "ВСО", военные строители. Туда подходят все! Косые, хромые, судимые! Так и поступим!"
Виктор молчал, растерявшись от обидных характеристик своей персоны, услышанных им в мыслях военкома. А тот выждал несколько минут, набрал на диске, стоявшего перед ним телефона короткий номер, телефона внутренней связи. Дождавшись ответа, сказал в трубку:
— Николаевна! Отметь! Божко в команду 0372, отправка на сборный пункт 20 октября. Выпиши повестку на расчёт, поставь отметку в военном билете. Отправляю его к тебе. Пока всё!
Положив трубку, он обратился к Виктору:
— Медицинская комиссия признала вас годным к воинской службе без ограничений. Решением районной призывной комиссии вы призваны на действительную воинскую службу. Поздравляю вас! 20 октября в 8.00 с вещами без опоздания быть здесь во дворе военкомата для отправки. Сейчас пройдите в канцелярию это дальше по коридору. Служите достойно! Свободен!
Остальные члены комиссии улыбнулись, кивнули ему головами и возвращались к своим разговорам и занятиям. Виктор попрощавшись, вышёл. На него внимания уже не обращали. Свою миссию призывная комиссия выполнила. Советская Армия пополнилась ещё одним бойцом! От этого она стала сильнее и боеспособней. Родина могла спать спокойно! Её покой теперь будет оберегать и призывник Божко! С кайлом и лопатой.
Выйдя из комнаты, где заседала призывная комиссия, Виктор направился разыскивать комнату канцелярии. Нашёл быстро. Постучав, открыл двери и заглянул. В этой комнате за столами сидели и писали три женщины, одна из них прекратив писать, подняла голову и посмотрела на него: