"Давайте! Устраивайтесь! Завтра всё равно перетасуем!"
Долго не раздумывая, он лёг на ближайшую койку и провалился в сон. Спали все в одежде. Сержанты на это внимания не обращали. Они сами тоже легли спать. Правда на их кроватях были простыни, подушки и одеяла. Да и были их кровати одноярусные и стояли у толстых труб заменяющих батареи. Понятно! Сержант это командир. Вот и условия жизни у него другие.
Утром сержанты подняли всех в 6.00. Кроме них в казарме был старший прапорщик крупный мужчина лет 45 с седыми волосами. Это был старшина роты. И закипела жизнь. Призывникам выдавали форму, постельное бельё, пока всё слаживали на кровати, где спали этой ночью. После завтрака была намечена баня и переодевание в форму. Завтрак съели быстро. А дальше жили по воинскому уставу. 15 минут помыться и переодеться. Свою гражданскую одежду сдать старшине. Кто хочет? Может её упаковать и отправить домой. Таких желающих не нашлось все приехали в старых вещах годных только на выброс.
В 9.30 переодетые в форму призывники преобразились, стали похожи на солдат, но не все. На Викторе получившим самый малый 46 размер, правда, третий рост форма сидела, как на Пьеро. Из сказки "Буратино". Ещё один парень худой и высокий был похож на огородное "пугало". Зато третий полный и низенький застегнуть форму так и не смог. Ни куртку, ни штаны. Хотя и старался. Остальные смотрелись немного лучше.
В казарме появились два старших лейтенанта, лейтенант и два прапорщика. Они и созерцали стоявшие карикатуры. Один из старших лейтенантов подозвал старшину и громко сказам:
— Петрович! Бери обоих прапорщиков в помощь и разберись с этими клоунами! Смотреть тошно! Увижу их дальше казармы? Накажу Вас и сержантов! Выполняйте! Ну и солдат послал мне Бог! Наверно, все мои предки очень виноваты перед ним. Пойду в штаб плакаться!
Все три офицера повернулись и ушли. Оставшиеся прапорщики и сержанты разделили призывников почти честно и занялись ими. А призывники, вооружились иголками, нитками занялись шитьём, кто как умел. Понятно умели не все и не очень. Под маты сержантов и прапорщиков, получив по паре подзатыльников, кое-как справились.
После обеда знакомились с командованием роты, а командование роты знакомилось с новыми солдатами. Пока солдатами только по внешнему виду и то условно. Так и прошёл день. Утром следующего дня прибыла сборная команда из 62 человек. Она была сборной в полном смысле этого слова, ибо в ней были представители всей многонациональной страны. Таджики, узбеки, казахи, армяне, грузины, мегрелы. Вся эта многонациональная команда состояла из парней разных возрастов, разного интеллекта. Были среди них жители городов, посёлков, кишлаков, аулов, деревень. Очень маленьких и глухих. Некоторые с трудом понимали русский язык, а уж говорить на нём и не пытались.
Здесь Виктор вспомнил мысли, военкома о том, кто годится в военные строители. Эта команда и была наглядным подтверждением его мыслей. И снова началась суета переодевания. После обеда она усилилась, прибыли 23 человека призывников из Черкасс, Умани, Чернигова. Прибывшие призывники добавили хлопот и проблем. Старшина звонил, бегал по другим старшинам, пытаясь подобрать форму для вновь прибывших призывников. Не гуляли и остальные офицеры, прапорщики и сержанты. Они тасовали, делили людей по взводам. По отделениям делить предстояло позже. Составлялся алфавитный список роты с подробными учётными данными. Где родился, когда, образование, кем работал, партийность, национальность, домашний адрес. Эта суета с перерывами на обед и ужин продолжалась до вечера.
Вечером на вечерней поверке зачитали списки взводов. Представили командиров взводов. Командирами 1 и 2 взводов были прапорщики, 3 взводом командовал один из сержантов. Второй сержант уже отслужил положенные два года и через неделю подлежал демобилизации. Потом ещё час размещались повзводно, занимали кровати. Виктор попал в 3-й взвод и получил верхнюю койку.
Следующий день начался с подъёма, пробежки, зарядки. Потом строевая подготовка с перерывами на обед, ужин и занятия. Изучение устава и снова строевые занятия. Политзанятия, строевые занятия. Только после ужина можно было присесть отдохнуть. Это называлось самоподготовкой и свободным временем. Потом вечерняя прогулка строем с песней. Туалет, вечерняя поверка и отбой. А утром всё сначала. И так 45 дней карантина до принятия присяги.
Виктору романтика воинской службы надоела уже через десять дней. Однообразные дни угнетали. Даже в воскресенье, законный день отдыха, шагистикой занимались до обеда. Как выразился командир роты:
— Стаду баранов учиться ходить нужно сутками!
Вот и учились. Но от стада не отличались. Образовалась и ротная элита. Замполит подобрал кандидата на должность комсорга роты. Его и выбрали на очередном комсомольском собрании. Старшина подобрал себе "каптёра", сапожника-швею. Командиры взводов подобрали кандидатов на должности командиров отделений-бригадиров. Нормировщица роты, жена замполита, подобрала себе помощника. Командир роты подобрал себе ротного писаря.
В один из дней исчез сержант, отслуживший свой срок. Его койку занял комсорг. Постепенно все втягивались в быт солдатских будней. Ходили в наряды по казарме, убирали территорию, драили загаженный деревянный туалет, ходили в наряды по кухне. Получали дополнительные наряды, в наказание. Смогли осмотреться вокруг и узнать, куда их забросила судьба.
Отряды ВСО были отдельными воинскими частями, имели свои адреса полевой почты. Были эти отряды временного расквартирования и постоянного базирования.
Отряды временного расквартирования выбрасывали в голое поле. Они строили пусковые шахты для ракет в труднодоступных местах. Городки для расквартирования частей, аэродромы, дороги, дома, казармы, очистные сооружения. Начинали жить в палатках. В условиях далёких от нормальных условий для жизни человека.
Отряды постоянного базирования в этом отношении были в более привилегированном положении. Они дислоцировались годами на одном месте. И условия для проживания имели более нормальные для жизни. Хотя и не идеальные. Как уже говорилось, военные строители не были элитными уважаемыми частями в Советской Армии. Они были дешёвой без отказной рабочей силой Министерства обороны. Нужной структурой, но не уважаемой в воинской среде.
В такую постоянного базирования строительную часть и попал Виктор.
Военный городок, аэродром и его хозяйство располагались в 15 километрах от города Полтавы и в 7 километрах от ближайшего села. Здесь стояли два авиационных полка штурмовиков и истребителей-перехватчиков, батальон, аэродромного обслуживания и батальон внутренних войск. Площадь, занимаемая этими частями, была большой и нуждалась в уходе. Вот на окраине этого гарнизона возле ферм подсобного хозяйства и разместили, отряд ВСО. Солдаты, служившие в нём, ремонтировали дороги, аэродромные постройки, дома, квартиры. Обслуживали очистные сооружения. Разгружали вагоны на базе, работали в подсобном хозяйстве. Делали всё по гарнизону.
Территория строительного отряда была обнесена забором. Семь щитовых сборных зданий занимали четыре роты, столовая, клуб и штаб. Большой плац. За внутренним забором с КПП стояли ещё три таких же казармы. Внутри они отличались от казарм, где жили солдаты. Тонкими перегородками были выгорожены отдельные комнаты, в них жили офицеры и прапорщики с жёнами и детьми, а так же холостые. Слышимость была идеальная, но жить где-то нужно, вот и жили. Командир части, замполит, начальник штаба и зам командира по хозчасти, старшие офицеры, жили в квартирах военного городка. Там были магазины, клуб, школа, кафе-столовая. Настоящая цивилизация. Солдаты ВСО туда не ходили. Даже в самоволки. Их усердно ловили патрули гарнизона, комендатуре тоже нужны были рабочие руки для хозяйственных работ. Солдаты из батальона аэродромного обслуживания и внутренних войск навыками и безотказностью выполнять любую работу, не обладали.
Все эти сведения, точнее часть из них, Виктор узнавал из разговоров и мыслей солдат, прапорщиков и офицеров в свободное время, прогуливаясь возле казарм других рот.
Узнал он и одну интересную вещь. В части был не формальный лидер, Паша каптёр 4-ой роты. Он отслужил уже полтора года и готовился к "дембелю". Это был парень 22 лет приземистый, крепкий. В 17 лет он был осуждён, за участие в ограблении магазина в компании с двумя подельниками 21 и 22 лет. Был он самым младшим, несовершеннолетним и срок получил небольшой 3 года и 8 месяцев колонии общего режима. Год отбыл в колонии для несовершеннолетних и потом был переведен в колонию для взрослых. Там отбыл год и 3 месяца. За хорошее поведение был освобождён условно-досрочно. После освобождения, так был напуган судом и колонией, что ударно работал в ремонтных мастерских. Год состоял на учёте в милиции. Вёл себя ниже травы и тише стоячей воды. В 20 лет, как исправившийся был призван в армию. С такой биографией ему путь был один в военные строители. Туда и попал. Прибыв в часть, пройдя карантин согласно биографии, был встречен служившими в части парнями с аналогичными биографиями, очень тепло и дружелюбно. Теперь унаследовав власть, командовал своими приближенными тоже парнями имевшими тёмные пятна в биографии. Они и хозяйничали в части, устанавливали свои порядки и законы.
В части были, и другие желающие поучить жизни и немного пощипать новобранцев. Они уже наведывались в казарму и грабили по мелочам. Забирали у молодых солдат новые пояса, ремни, шапки, сапоги. Отдавали взамен свою уже хорошо поношенную одежду и остальные принадлежности формы, сапоги, шапки, ремни. Виктор вести с ними разборки постоянно быть в напряжении не хотел. И так уставал. Вот и занялся Пашей. Вернее его мыслями и воспоминаниями.
Вечером после ужина в личное время Паша проводил встречу со старшими своей интернациональной команды от каждой из рот. Встречи эти проходили в беседке служившей курилкой солдатам четвёртой роты. Подручные Паши выгоняли из неё на это время весь народ и бдительно ходили поодаль, оберегая покой сидевших в курилке старших. Виктор, находясь на расстоянии, слышал все мысли сидевших в беседке солдат. С удивлением он увидел среди сидевших и двух парней со своей роты.
Совещание прошло, отпустив всех, Паша остался сидеть и дышать свежим воздухом один. Виктор, как уже делал не раз, заставил Пашу погрузиться в воспоминания. Естественно очень подробные. Паша послушно вспоминал все события подробно. Эти ежедневные вечерние занятия скрашивали жизнь Виктора, отвлекали от нудной ежедневной шагистики. Дни шли, наступил новый 1981 год. Карантин закончился. В субботу 9января рота принимала присягу.
Старшина раздобыл для принятия присяги настоящий автомат, правда, без патронов. Но он придал принятию присяги атмосферу настоящей армии. Виктор тоже подержал его в руках, прочитал текст, присяги на верность партии, народу, стране СССР и расписался в списках роты. Своей подписью юридически подтвердил факт принятия присяги.
Интересно! Куда эти сотни тонн списков дели, когда не стало страны под названием СССР? Сберегают, как компромат?
В честь принятия ротой присяги в столовой был праздничный обед. Вместо надоевшей каши была картошка, но целый день. На завтрак, обед и ужин. А на обед на второе были котлеты, как на Новый год! Всё остальное было, как обычно. Мясная подлива на завтрак, рыба на ужин. Но рады были все. И не так еде, как окончанию муштры надоевшей строевой подготовке.
В воскресенье подъём был на час позже. Виктор уже обдумал план действий. Была назначена и дата. Это воскресенье. Час "Х" настал!
… В 11.45 в казарму 4-ой роты зашёл худощавый солдат. Новое обмундирование висело мешком на его фигуре, это не позволяло ошибиться, гадая, кто это. Было понятно это новобранец "салага" из третьей роты, казарма которой находилась напротив. Войдя в казарму, он повернул направо, направляясь к двери в каптёрку роты. Дневальный, стоявший у тумбочки возле входа, отвернулся. Кто ходит к грозному Паше? Предпочитал не знать и не интересоваться. У Паши было достаточно "шестёрок" сами разберутся. Парень подошёл к двери в каптёрку и решительно открыл её, вошёл, закрыл дверь за собой. Что было дальше? Дневальный не видел. Здесь ему не повезло. У тумбочки стоять занятие нудное, время течёт медленно и любое событие, происходящее вокруг, отвлекает от скуки и очень интересует. Но сквозь двери и стены он видеть не умел, вот и пропустил, что произошло в каптёрке.
А жаль! Ибо это и было самое интересное в этом спектакле.
В каптёрке развалившись на стуле-троне ручной работы, укрытом для удобства тремя телогрейками у накрытого стола сидел Паша. С другой стороны стола на простых табуретках сидели его приближённые, подручные, здоровые парни в солдатской форме. На столе стояли тарелки с нарезанной колбасой, сыром, хлебом, куском масла, солёными огурцами, капустой, варёной картошкой. Стояли открытые консервные банки. Сайра, шпроты. От такого богатства глаза разбегались. Стояла и бутылка водки. Её только что поставил на стол один из парней, налив всем в стоявшие перед каждым стаканы. Паша уже взял свой и готовился произнести тост, но так и застыл, слова застряли в его горле. Его удивлённый взгляд уловила троица, сидевшая спиной к входным дверям каптёрки. Они обернулись и дружно вскочили. Один самый крупный из них грозно произнёс:
— Ты чего "салага"? Дверью ошибся? Ну-ка давай исчезни пока, я не разозлился и не подошёл к тебе!
Вошедший парень ничего не ответил и не испугался. Он спокойно и безмятежно обвёл взглядом вскочившую троицу, посмотрев в глаза каждому. Холод и ужас, исходящий из его бесцветных зрачков, проник внутрь каждого из троицы. Скованные им они застыли. Лицо парня на мгновение скривилось в презрительной улыбке. Троица вздрогнула. Страх перед этим невзрачным парнем охватил их, он растекался по их телам, сковывая руки и ноги. А парень перевёл взгляд на Пашу и презрительно бросил:
— Здоров "Хамса"! Смотрю, ты потолстел, жиром оброс! И не только сам, но и мозги им заплыли. Я 46-ой день здесь кантуюсь, а ты даже не подошёл, уважения не проявил. Забыл моё доброе отношение? Забыл, что сделал для тебя? Не по чести, не по совести поступаешь!
Лицо Паши отобразило мучительную работу мозга в поисках ответа на вопрос:
"Кто, это?"
И вдруг пришли воспоминания! Мозг подсказал, кто этот парень. Паша весь засветился. Он узнал этого парня и его манеры.
— Ё, моё! "Удав!" Ты прости меня! В таком прикиде тебя и мать родная не узнает! Здравствуй! Рад тебя видеть!
Парень склонил голову, осмотрел себя. Вид был комический. Парень пожал плечами, посмотрел своим ужасным взглядом на сидевшего Пашу:
— Согласен! Твоя, правда! Поэтому твои слова понимаю как извинение! Но этот вопрос моего вида ты ведь решишь? Или мне просить надо?
Паша изобразил на лице обиду:
— Как ты мог подумать, что ты должен меня или кого-то просить? Да здесь всё твоё и мы все твои! "Кувалда" бегом тащи сюда "Хорька"!
Здоровый парень, громко стуча, подковами сапог умчался. Изобразил рвение! "Удав" проводил его взглядом и снова посмотрел на Пашу.
— Ответил ты правильно, по понятиям, хвалю! Значит, не зажирел, а просто возмужал. Рад за тебя! Ты сказал правильные слова, их принимаю и запомню! Спасибо! Запомни свой ответ и ты! Сам сказал! Меня "Хамса" ты знаешь! Отступников не люблю! Да и поступаю с ними плохо! Надеюсь, это ты помнишь?
Паша преданно закивал головой, но сказать ничего не успел.
Со стуком распахнулась дверь, и в каптёрку ввалился посланный парень. "Кувалда". На его плече болтался тощий парень в грязной, пожёванной форме с отсутствующим взглядом. Его здоровяк снял с плеча и поставил на пол. Принесенный парень на это не отреагировал никак. Его выражение лица не изменилось, оставаясь таким же безучастным, только выражение глаз изменилось, они ожили. Причина была понятна, его взгляд остановился на стаканах с водкой. Они случайно попали в поле зрения его глаз и парень понял, что видит, ожил и что-то радостно замычал. Паша рассмеялся. Он подозрительно и внимательно наблюдал за принесенным парнем, пытаясь понять, что с ним случилось. Проследил за взглядом парня и его оживлением всё понял и категорически произнёс как приговор:
— Ну, "Хорёк"! Ну, тварь! Опять своей гадости набодяжил? Опять свою болтушку пил? Я тебя бил, в яму сажал. Ты же клялся своим здоровьем, божился! И опять за старое взялся! Вот неугомонный!