Ночь я провел в жарких объятиях прехорошенькой служанки Асасиры, той, что сушила мой плащ. Мы как-то сразу нашли с ней общий язык. Пушистые рыжие волосы и крепкое тело деревенской девушки с лихвой искупали отсутствие титулов и богатства.
Не считая ночных ласк и поцелуев, я добился от девушки еще много важных сведений. Может быть, и не хорошо так говорить об этом, но я по-своему использовал девушку.
Она с удовольствием посплетничала про хозяйку и ее мужа, про разные странные события, на свой манер, объясняя их.
На другой день меня все же вызвали к кэллу Шпаору. Мне пришлось около часа дожидаться в приемной, пока он соизволит закончить свои утренние прихорашивания: а прихорашивать то и было, что редкие усики на хилом дерганном лице, жидкие черные волосы и нескладное как у подростка тело. Хотя эта болезненность была, на самом деле, обманчивой: Шпаор регулярно упражнялся с холодным оружием: и на мечах, и на ножах, метал в цель копье и очень любил охоту.
Сейчас на нем был парчовый халат, и он сидел, развалившись, на подушках. Он кисло взглянул на меня и таким же кислым голосом изрек:
— Так значит, это ты — тот герой, которому доверила свою жизнь моя супруга. Ну, смотри, смотри теперь в оба, ежели с ней чего приключится — с тебя весь спрос. И постарайся не путаться под ногами у меня и моих людей.
Я постарался. В то же утро я разыскал кэлла Постоверро и напомнил о своей просьбе насчет пятерки вэлов. Он сказал, что у него был разговор с командиром, и есть вероятность, что он согласится, поскольку накануне залез в карточный долг.
— Отлично!
— Я вам уже сегодня, наверное, пришлю троих парней, — сказал Постоверро.
Я хорошо помнил слова одного из магов о древней легенде и о каком-то манускрипте. Но Ивонна ничем не могла мне помочь: она не знала, что читал отец, и ни о каких древних преданиях не слышала. Но, — сказала она, — хэлла Лучия может помочь, она разделяла увлечение отца и, возможно, что-то знает.
Узнав, где можно разыскать хэллу Лучию, я отправился к ней. Она жила по соседству в старом доме своей овдовевшей тетки. Позеленевшие от времени грубые стены прятались среди дивного сада, и не будь сейчас осенняя пора, можно было восхищаться изобилием растений и цветников.
Меня приняли весьма любезно: Хэлла Лучия угостила меня домашним вином и паштетом, и много расспрашивала о том, как я провел год после разлуки с замком Брэда.
— Я очень скучаю по нему, вы понимаете? — волнуясь, спросила она.
— Я понимал: она потеряла герцога и, конечно же, по нему скучала, а не по замку.
— Не могли бы вы мне помочь? Меня интересуют любые предания герцогского рода, истории.
— Вы можете взять генеалогическое древо, составленное мэтром Бурлоэ, а также "Историю рода Брэдов", а какие легенды вас интересуют?
— Быть может, связанные с какими-то роковыми обстоятельствами, смертью. Я сам не знаю, что именно.
— О легендах я ничего не слышала, и о привидениях тоже, но герцога интересовало одно родовое предание — он знал о том, что оно существует, только не одного свитка с ним не нашел.
Герцог посещал одну лавку древностей в Сафире, и купец помогал ему приобрести разыскиваемые им вещи, я знаю, что герцог расспрашивал его и о разных сказаниях, возможно, ему что-нибудь удалось найти.
Я отправился в Сафиру, попросив Ивонну соблюдать повышенную осторожность: не ходить без сопровождения и, вообще, поменьше ходить, принимать проверенную пищу и не пользоваться косметикой — она грустно засмеялась.
В той лавке, где любил бывать герцог, я не нашел торговца, о котором говорила Лучия — этот выглядел иначе, чем описанный ею.
Я, все же, стал расспрашивать его о замковых легендах и, в особенности, о преданиях рода Брэда. Он заинтересовался, понимающе кивал, и стал рассказывать. Оказывается, он перекупил эту лавку у того человека. И он знает об одной любопытной легенде — ему передали ее устно заезжие сказители. Эта легенда повествует о демоне, заключенном в замке Брэда.
В ней говорится о том, что давние времена, когда рыцари носили еще тяжелые двуручные мечи, а жены их только черную одежду, был человек по имени Никола Брэд. Он получил в наследство от отца недавно отстроенный замок, но время было неспокойное — постоянные набеги и грабежи смотлов, войны Ларотума с Гартулой и Акабуа. Было много опасности со всех сторон. Случилось так, что, пока Никола был в военном походе, его крепость, в которой находились жена и дети, взяли в осаду. Когда он вернулся домой, то увидел, что замок его скоро рухнет. Один Волшебник подсказал ему, что поможет пленить страшного демона пенктаграммой, в обмен на его жизнь. Жена и потомки уцелеют, а демон навсегда станет защитником Замка. Граф не поверил ему и спросил, как узнает он, выполнено ли обещание, если умрет. Тогда волшебник сказал, что сначала он покажет чудо, а потом настанет его очередь сдержать слово и показать свою доблесть, расставшись с жизнью любым угодным ему способом. В случае, если граф нарушит слово, весь его род ждут бесчисленные беды. Положение было таково, что тянуть с решением не представлялось возможным. И Никола Брэд сказал, что вступает в сделку. Они скрепили ее рукопожатием, замешанным на крови, и принесением клятвы. После, Волшебный Человек прошептал слова заклинаний, из недр земли выскочил страшный демон и в тот же миг обратил враждебные войска вспять. Осажденные облегченно вздохнули, всеобщее ликование. Молодая жена счастливо кинулась на грудь своему супругу, на лице которого играла мрачная улыбка.
Он испросил у Волшебного Мастера позволения поговорить с верным другом. В кратких словах он просил его заботиться о семье. Тот удивленно смотрел на него, не понимая, зачем им прощаться. После граф показал своему юному старшему сыну, как осуществить заклятие, которому его научил Волшебный Мастер, для вызова демона, взяв с него слово для пустого развлечения его никогда не использовать, а далее, поцеловав его по-отечески, отпустил и стал прощаться с женой. Но ни ее молодое красивое тело, ни сказочная красота, ни заплаканные глаза не разубедили его нарушить клятву. И он пришел к Волшебному мастеру со словами — вот он я, берите мою жизнь и поскорее, ибо дальше медлить нет сил. Волшебный Мастер удивился: почему тот так спешит умереть, и рыцарь горько воскликнул: будь я на войне — смерть не так была б горька, как сейчас в кругу родных и близких.
На минуту продавец древностей замолчал, но проникновенный его рассказ до чрезвычайности тронул меня. И я нетерпеливо спросил:
— Ну и что же было дальше?
— Дальше, конец легенды рассказывали на разный лад. Кто говорил, что волшебник расчувствовался и сделал его бессмертным, кто говорит, что он бросился вниз со стены замка, кто-то придумал, как он бился со страшным драконом, на которого его вывел все тот же волшебник, и совершил еще много других подвигов, никогда не встретившись более со своей любимой женой. Это же сказание, сами понимаете. Но говорят еще, что Никола получил от того Волшебника не только способность руководить демоном, но еще много всего заключенного в некой книге.
— Были ли какие-то упоминания о том, что кто-то позже использовал эти заклятия?
— Вот уж не знаю, — покачал головой мой собеседник.
Вернувшись, я приступил к тренировкам с моей доблестной пятеркой, выкупленной у их безответственного командира.
Они должны были, сменяя друг друга попарно, охранять покои герцогини ночью, один же из них — будет следовать за ней попятам днем. Конечно, этого может быть недостаточно, чтобы уберечь герцогиню, но ничего другого я пока придумать не мог. У меня не было возможности находиться при Ивонне неотлучно, потому что, кроме всего, я хотел выйти на след злоумышленника, а значит, надо было предпринимать какие-то действия.
С самого начала я искал возможности приблизиться к Шпаору. Я был уверен, что он что-то знает, что-то затевает, и мне хотелось знать: что.
Найти подход к Павелию оказалось непросто. Он практически всегда был окружен своими людьми.
Сваготен, как обещал, уговорил Шпаора устроить праздник. Да и повод подвернулся подходящий: каждую осень в тех местах проходило древнее языческое торжество с карнавалами, пирами, соревнованиями. Знать тоже не брезговала этими увеселениями и проводила их с большим размахом. Фейерверки, парадные обеды, танцы, маски — все это затевалось и на этот раз.
Ивонна заказала себе и фрейлинам роскошные наряды. Шпаор ей натянуто улыбался, и вроде, между ними воцарился мир. Решено было устроить маскарад в Старшей Сестре, где, проживала сейчас Ивонна. Хотя зал для приемов там был небольшой, а на праздник предполагалось пригласить многих окрестных дворян и некоторых гостей из Мэриэга. В первый день предполагалось сначала устроить фейерверк на площади и представление приглашенных актеров, а позже продолжить в Замке: танцы и ужин.
Ивонна очень суетилась. Элинья Лагу была сама не своя от счастья: в последнее время она очень скучала. Я подумал, что будет удобный случай воспользоваться плащом и приблизиться к Шпаору.
Я накинул плащ, застегнул пряжку и, прихватив карнавальную маску, направился в парадный зал. Но когда я смело подошел к группе окружившей Шпаора, раздался дружный смех.
— Вы посмотрите на знаменитого телохранителя! — воскликнул один хлыщ Фагуадон. — Я и не знал, что у нас сегодня маскарад старых плащей? Вы ничего смешнее надеть не могли?
— Вы несправедливы, Фагуадон, — сказал с усмешкой Дагеран, — это отличный плащ для приема, на случай внезапного похолодания в этом жарко отапливаемом зале, хэлл Жарра хочет все предусмотреть — это резонно!
— Уж не заболели ли, вы? — вступил в беседу Налабер. — Наверное, в Сафире вам простудили организм, учитывая, как вас там любят!
— Что, нынче мода пошла на пряжки, которые носили еще наши дедушки?
— Нет, наш знакомый решил действовать от противного — привлекать к себе внимание не красивым видом, а, желая выделиться, решил одеваться как можно безобразнее.
Павелий Шпаор наслаждался, слушая весь этот вздор в мой адрес. Даже кончики его усов выгнулись вверх в торжествующей улыбке.
Я отошел от них чрезвычайно сконфуженный. "В чем дело, — думал я, — ведь, не приснилось же мне волшебное действие плаща: я помню: как проверял его в Мидделе. Что если его можно лишь какое-то незначительное время или при определенных ситуациях". Но, к сожалению своему, я не знал: как и при каких. Теперь же, придется действовать по- другому.
Я стоял, растерянный и огорченный, ко мне подлетела кэльяна Лагу и стала весело болтать, приглашая меня принять участие в общем веселье. Заиграла музыка, и начались танцы.
Я равнодушно наблюдал за всем происходящим, и взор мой, скучая, скользил по залу. Это был небольшой, но роскошный зал для приемов. Красные, золотые, черные краски преобладали в витиеватом орнаменте, а также элементы, изображающие диковинных птиц и животных. Роскошные светильники, с огромным количеством свечей, слегка покачивались в такт танцующим. Множество поздних осенних цветов и еловые лапы производили чудный аромат. Все присутствующие время от времени походили к специальному столу с напитками и освежались, было действительно жарко.
Мне так хотелось слышать, что говорят люди Шпаора, что я приблизился к ним на самое кратчайшее расстояние, встав чуть ли не за спинами. Я прислонился к красивой красной колонне, необычно витиеватой формы — много таких же волнистых, но золотых линий сбегало по ней наискосок.
Фагуадон, Дагеран, Налабер и еще несколько человек стояли, закинув ногу за ногу, оттопырив руки с веерами (кто-то завез моду, из-за моря, на веера — и теперь ими увлекались не только дамы, но и мужчины, мне это казалось смешным; я видывал и такие веера, которые можно было использовать как оружие, но, на мой взгляд, это все пустое кривляние). Я очень внимательно прислушивался.
К сожалению, я ничего особо интересного не услышал, кроме глупой болтовни и был бы, наверное, очень удивлен, если бы услышал хоть что-то имеющее смысл.