Милую беседу пришлось закончить: демон стал сердиться, и непонятная шкура его встала дыбом и от нее снова полетели искры.
"Еще пожар наделает старый хрыч", — снова подумал я, и зря, потому что демону это совсем не понравилось.
— Научись сдерживать свои мысли тупиццца! А то можешь оказаться сегодня первой жертвой! Ладно, отправляйтесь к себе, а я пойду разбираться с вашими заговорщиками. Эх, дети еще свалились на мою голову.
Демон испарился, и я облегченно вздохнул: не ожидал, что демоны бывают такими грубиянами! Хотя чего удивляться: в свое время его пленили, связали договором, не спрашивая его: хочет он или нет, и он вынужден отвлекаться от своих забот, чтобы разбираться с нашими делами. Мне бы, пожалуй, тоже это не понравилось.
— Что нам теперь делать? — прошептала Ивонна.
— Вы же слышали: он отправил нас к себе.
— Я не хочу спускаться подземным ходом, — вдруг заупрямился мальчик, — я, потомок Николы никого не боюсь! Я должен ходить с высоко поднятой головой.
"Чего это стало с ним, — удивился я, — демон, что ли, на него так подействовал", но спорить не стал и сказал:
— Что ж, вернуться можем и обычным путем.
Мы спустились вниз и прошли мимо удивленного охранника. Странно, что он не спал в такое время. Мы пересекли небольшую площадь и хотели уже войти в Старшую Сестру, как вдруг услышали дикий крик, ярко блеснула молния, и раздался грохот.
— Это он из посоха стреляет, — прошептал восхищенно мальчик.
Несколько мгновений спустя снова сверкнула молния, снова раздался крик и загремел гром.
Вдруг пошел проливной дождь. А ведь, была поздняя осень и в пору снегу скоро начать валить, а тут-гроза с дождем!
Мы вошли в замок. Герцогиня разбудила слуг. Велела развести огонь в камине. Послала слуг в Малую Сестру, узнать о здоровье мужа, и приказала служанке принести вино и бокалы.
Мы уселись вокруг камина, и озноб наш стал стихать. Нам даже стало весело от ночного приключения, и мы стали смеяться, вспоминая, как испугались Венбула. Вино окончательно разгорячило нас, и удивленная Севубела Лагу, спустившаяся из спальни на звуки шума, смотрела на нас в полном изумлении.
Тут в зал вошел слуга, посланный к Шпаору. Он выглядел оторопелым и как будто не мог сообразить: как докладывать.
— Ну что, долго ты будешь молчать? — спросила Ивонна.
— Понимаете уважаемая, кэлла Ивонна, ваш кэлл Шпаор…он…
— Говори же!
— Ваш муж умер! Его убило молнией! И Советник Сваготен тоже мертв! Ему сердце прожгло змеей.
— Какой еще змеей?
— У него на сердце лежала мертвая змея. Она укусила его в сердце.
Слуга был в полном потрясении. Не знаю, что его больше сразило: то, что его хозяин и Советник погибли столь странным образом или то, что хозяйка так вовремя послала узнать об их здоровье. Он с чувством некоторого страха смотрел на Ивонну, что ее окончательно развеселило.
— Иди же прочь, — сказала она.
События в замке всполошили всю округу. Павелия Шпаора и Советника Сваготена похоронили с почестями, свита их пребывала в мрачном настроении. Я понял, что дело еще не закончено и назревает новый заговор.
Как ни странно, его зачинщиком стал смазливый мерзавец Дагеран. Я только не мог понять: чего он хочет. Если Шпаор еще по своему положению мог на что-то претендовать, то Дагерану не было никаких шансов для захвата власти.
Но я понял, что заговор этот направлен не против Ивонны, а против меня, прихвостни покойного Шпаора посчитали меня — виновником их неудачи. Вряд ли, они расценивали смерть Шпаора как личное горе, скорее как большую неудачу.
Весь их заговор сводился к тому, чтобы "поговорить" со мной в лесу, на охоте — это осенью то охота!
Но я согласился. Может, это была бравада, но я решил, что будет полезно поразмяться и заодно разобраться со всей этой компанией.
К тому же у меня был некий личный счет к Дагерану — убитая им девушка. При всей моей бесчувственности — нехорошо так поступать с влюбленными в тебя девушками.
К тому же надо было полностью оградить герцогиню Брэд от любых поползновений в ее сторону.
Мы встретились в лесу. Стояла ясная и морозная погода, деревья хорошо прихватило инеем, и из ноздрей жеребцов валил пар, они нетерпеливо перебирали копытами, и всадники были так же охвачены холодом и нетерпением в своем желании перебить друг друга.
Я отправился не один: ко мне примкнули Пушолон и Гартузи со своими людьми, которых набралось человек семь. Группа Дагерана насчитывала человек пятнадцать. Они не ожидали, что я приведу с собой столько людей, и нервно засмеялись, когда увидели наш отряд.
— На какого же зверя вы приехали охотиться с такой толпой народа, хэлл Жарра? — насмешливо произнес Дагеран.
— Вы имеете что-нибудь против? — ответил ему Пушолон в том же тоне. — Все мы здесь отличные охотники на крупного зверя, — это вам не в трактире валить впятером нетрезвого человека, — сказал он, намекая на тяжелораненого Нориленда.
— Что ж, мы не прочь поохотиться вместе.
Мы сошлись строем, но после, разделились на группы — их было больше — и кому-то из нас досталось по два противника. Кто-то среди них фехтовал лучше, кто-то среди нас, но, в целом, силы примерно были равны, не считая численного превосходства.
Я схватился с Дагераном, он кидался на меня как бешеная собака, да еще и острить не забывал.
Все же, мне удалось нанести ему первый удар в область живота, его смягчила кольчуга, он оказался неглубок и важные органы не пострадали, лишь выступило большое красное пятно на светлой куртке, обшитой мехом.
— Это тебе за бедную девушку, которую ты погубил! — сказал я. — Может, скажешь, почему она полезла на стену? Там, наверное, лежала любовная записочка, оставленная тобой, а ты подкрался сзади, чтобы столкнуть влюленную в тебя фрейлину, ведь она стала случайной свидетельницей вашего заговора.
— Ты слишком догадливый и любопытный, придется тебя убить! — рассвирепел Дагеран.
— Нет! Это мне придется тебя убить, гнида.
— Тебе не простят эту дуэль. В Мэриэге есть влиятельные люди, мои покровители.
— Ну, не думаю, что они захотят повторить участь Эвесты Тельбусо. Ты, наверно, хочешь взять опеку над герцогиней Ивонной, поэтому вызвал меня в этот лесок.
Дагеран еще больше зарычал и снова кинулся на меня в новой атаке. Гнев лишь мешает в бою. Дагеран был отличным фехтовальщиком, но перестал рассчитывать удары. Мне удалось заставить его раскрыться, когда он пошел в новую атаку и слегка зацепить его ногу. Он стал покачиваться, но все еще держался на ногах.
Я использовал серию ударов и свой коронный финт, на который Дагеран не смог ответить, и, закончив атаку тяжелым диагональным ударом на поражение, я рассек его туловище сверху вниз.
Секунд пять он стоял, покачиваясь, пока я вытирал кровь с моего меча, потом упал сраженный на землю.
Мне некогда было прощаться с этим мерзавцем, потому что следовало помочь товарищам: им приходилось нелегко.
Пушолона, опытного бойца, сильно теснили два противника. Гартузи был ранен, один юноша из нашего отряда стоял на коленях, схватившись за живот. Остальные бились в горячей схватке.