— Кто имел доступ к этим бумагам? — спросил я у старшего мастера порта, грузного седого человека с тяжелой походкой и характерной стойкой для моряка — как оказалось, он сам бывший капитан и знает обо всех тяготах морской службы — герцог очень доверял ему.
— Я и, пожалуй, больше никто, а граф Мерденги, как коннетабль, регулярно просматривает мои записи.
— Вас самого не удивляет такое внезапное оживление на море, в связи с грабежом, довольно прицельным, по судам выходящим из порта Ритола?
— Вы о том, что кто-то продает им сведения? Я думал об этом, мы с графом отправляли уже несколько разведывательных кораблей — но все безуспешно. Я сам ломаю голову. Но, пожалуй, граф прав — надо отправить карательную экспедицию на острова. Я сам когда-то попадал в плен к пиратам, моя семья потратила уйму денег на выкуп, и у меня нет к ним ни капли доверия — эти люди пойдут на все ради наживы.
Я как можно больше разузнал о тех островитянах, которых нам предстояло изловить и урезонить.
Старшего командира морской флотилии прозвали Дикий Гусь, на языке народов островов Кин это прозвище звучит Касанга. Это был опытный и смелый до безрассудства адмирал. Он возглавлял все морские экспедиции островитян и ни один из походов с ним не закончился поражением.
Но поскольку, у нас не было точной уверенности, что нападают именно кинские островитяне, я не считал нападение на их острова целесообразным, по крайней мере, пока их вина не будет доказана. Установить ее можно было только одним способом: с помощью очевидцев.
Мы с графом могли долго обсуждать план действий, но времени было в обрез, и решения приходилось принимать немедленно.
Я все думал: как это устроить и не придумал ничего лучше, как отправиться самому в море на одном из кораблей, выходящих из порта. Но сразу возникла сложность — если кто-то в порту Ритола каким-то образом связан с морским разбоем, то он сразу проведает о нашем походе и предупредит сообщников.
Я решил подозревать решительно всех, больше всего сомнений у меня вызывал очень близкий к герцогу человек — граф Мерденги. Даже, если он чист, то все равно сможет помешать моим планам в силу дурного характера.
Всю операцию следовало проводить в строжайшей тайне.
В нее был посвящен только герцог Сенбакидо. Мы с графом Пушолоном настоятельно просили его не делиться этими сведениями ни с кем, даже с братом.
Мы спросили у него: не знает ли он какого-нибудь хорошего капитана, на которого он может рассчитывать как на самого себя — да, такой был ему известен, и нет ли у него на примете надежного купца, владельца хорошей быстроходной галеры, неболтливого при этом, и способного пойти на сделку, которую мы ему предложим. Герцог задумался и сказал, что такой тоже есть.
Итак, герцогу удалось договориться с хозяином судна. Суть сделки была такова: их корабль вместо груза с товаром примет на борт человек сто вооруженных людей. Сам корабль будет переделан под военные цели: например, часть палубы необходимо разобрать и установить катапульту.
Герцог готов был заплатить купцам неустойку за рейс и выплатить страховую премию в случае гибели корабля. Как только они заключили договор, мы стали готовиться к отплытию. Для начала мы пустили слух о том, что на корабле "Дин" собираются перевозить дорогой груз. Затем начались работы по его усовершенствованию.
Поскольку это была быстроходная галера: корпус ее был легок — следовало укрепить борта. Я предложил добавить еще одну мачту, и по совету старого мастера из Кильдиады мы заменили крепления парусов. На одной мачте было три паруса, на другой — два. Пришлось изменить форму парусов, которые прежде были треугольные. Мачты укрепили вантами. Сделали трюм для катапульты с легко-сдвигаемой крышкой на роликах.
Чтобы произвести все эти работы, судно вытащили на берег у старой верфи. Но надо было очень незаметно установить катапульту, чтобы у чересчур внимательных людей не возник вопрос: зачем купеческому судну нужна катапульта. Это делалось ночью, когда вся жизнь в порту стихала. Когда катапульту убрали в трюм и спустили судно на воду, то с берега ее никто видеть уже не мог. Подготовка к операции шла с большими предосторожностями.
Наш капитан мне сразу понравился. Это был настоящий моряк, по призванию души — очень дельный, толковый. Невысокий коренастый человек с загорелым морщинистым лицом и смешливыми глазами. Меня удивила тогда эта привычка смеяться глазами. Его лукавства и смекалки хватило на то, чтобы организовать наш выход в море наилучшим образам.
Делать все пришлось скрытно и незаметно, потому что в таком городе как Ритола, можно было затеряться, до поры до времени. Все время прибывали и уходили корабли. Но, из-за участившихся грабежей на море, прибывавших судов стало гораздо меньше. И мы могли оказаться легкой мишенью досужего любопытства. Поэтому пришлось идти на разные хитрости.
Возникла новая сложность: как незаметно собрать на нашем корабле команду вооруженных людей?
У нас с Пушолоном оставалось пятьдесят человек привезенных из герцогства Брэда. Но бдительный Мерденги не спускал с них глаз, он и за нами с графом велел присматривать своему шпиону, но мы ловко уходили от его слежки. Поэтому я предложил такой план: мы с графом предлагаем, что я и пятьдесят человек вэллов отправляемся на Конную дорогу, она была так названа, потому что по ней перегоняли табуны лошадей из Анатолии, и устроим там засаду, так как здесь в Ритоле нам делать нечего. Кажется, Мерденги очень понравился этот план: он не почуял в нем подвоха и любезно стал давать советы как лучше организовать наш отъезд.
Но этих людей, по моему мнению, нам все равно может показаться мало в случае абордажного боя. Я это обсуждал с самого первого дня нашей затеи. Тут нам на помощь пришел капитан.
Крагерт отправил своего помощника на попутном корабле в Сафиру, чтобы он набрал там дополнительно около шести десятков наемников, приказав делать все очень скрытно и быстро. Они должны были работать под видом каторжных гребцов. Но сначала им следовало явиться в Ритолу разрозненными группами на попутных кораблях. Так и поступили: помощник капитана, человек, которому он доверял как самому себе, отправился в Сафиру, и через семь дней саллы вся команда была в сборе.
Корабль был готов к отплытию, а мы — к выходу в поход. Корабль вышел почти ночью, еще до рассвета.
Отряд вэллов под моим началом выступил ранним утром — за нами никто не присматривал, и я поначалу следовал по Конной дороге, а часа через два пути свернул вправо и отвел отряд в бухту Ракушек, где нас должен был подобрать корабль "Дин". Он там уже ждал нас, и мы поднялись на его борт.
Перед уходом я переговорил с графом Пушолоном и предложил ему внимательно последить за Гезоном Мерденги. У меня возникло нехорошее чувство, и граф был со мной согласен, что Мерденги каким-то образом причастен ко всем происходящим событиям.
— Я глаз с него не спущу, — пообещал Пушолон.
Устроившись на корме, я отдыхал, наслаждаясь свежим ветром. Чего нельзя было сказать о людях, благодаря которым наше судно могло передвигаться. Равномерные удары в барабан старосты, всплески весел. Это был тяжкий труд. Моряки, которых нанял помощник капитана, большей частью, были людьми отчаянными и, судя по виду, многим пришлось достаточно пережить. Для них не составляло разницы, что взять в руки: весло или абордажную саблю — пожалуй, второе было для них даже предпочтительнее.
Я смотрел на блестящие от пота спины, с напрягшимися до боли мускулами, многие из которых были украшены многочисленными шрамами от ран и рубцами от плеток на коже, задубевшей под солнцем и ветром, и думал:
"Ведь и я мог оказаться гребцом на какой-нибудь галере, меня могли захватить в плен и продать в рабство. Случай? Неужели это он все решает в человеческой судьбе".
— Размышляете о судьбе галерных гребцов? — ко мне подошел капитан.
Он все время пожевывал веточку дерева…, и от этой привычки у него почернели зубы.
— Да, я невольно задумался: каково быть гребцом на галере. Наши наймиты вольны выбрать свою судьбу, а вот каково тем, кто находится в неволе.
— Это самая страшная участь, которая может постигнуть человека.
— Я думаю: когда-нибудь люди научатся строить такие корабли, которые будут приводиться в движение только воздухом.
— Ветром, значит?
— Возможно — не только ветром. Люди научатся приручать демонов природной силы.
— Но сейчас мы полагаемся лишь на силу и выносливость этих людей, кем бы они в прошлом не были.
Я любовался игрой солнечных бликов на воде, движением быстрых косяков рыбы — разум мой был свободен, как это море. Тогда я на миг задумался: что может быть ценнее этого ощущения полной свободы? Есть ли вещи важнее? Для меня стало важным быть свободным, подобным стихии. Капитан украдкой наблюдал за моим лицом, его забавляли мои чувства, которые я тогда еще не научился прятать слишком глубоко. Мы продолжили наш разговор.
— Вы ходили в Кильдиаду? — поинтересовался я.
— О да. Много раз. Возил туда орехи ишатр, сок яле, ковры, серебряные изделия, вино, а оттуда драгоценную ткань вак, смолы, кожу черной антилопы, благовония, дерево пальмы.
— Что это за страна?
— Она большая. Это мощная империя. Сейчас ею правит семидесятилетний Ресунос-Рес. Когда-то маленькая Кильдиада, заключив союз с щетскими племенами, поработила все народы материка и завоевала много земель. Страна охватывает обширные территории. Разный климат в разных ее частях. В одном месте жара и засуха, а на другом конце — заснеженные горы. Я даже ходил по рекам: Юнгле и Памо. Памо — просто огромная, судоходная река. В ней водятся опасные твари, и она проходит почти по всему материку, но на земли гопсов кильдиадцы не ходят: там грязь и болезни, зеленая смерть в болотах. В Кильдиаде есть на что посмотреть. Бои исполинов, люди карлики, бойцы — "смертоносные пчелы", забеги на колесницах, цирк, много садов и фонтанов! В Ньягере, столице Кильдиады очень жарко и там более тридцати фонтанов, огромные сады и дворцы. Императоры ведут роскошную жизнь, которую им обеспечивают рабы.
Так мы коротали время, за дружеской беседой, из которой я почерпнул много полезных сведений.
Но настал тот час, когда все хорошее остается позади — и приходиться поднимать оружие. Впрочем, я знал: за чем отправился в этот поход.
Это была довольно рискованная операция, хотя бы, потому что мы не располагали сведениями о том, в каком количестве нападают пиратские корабли.
Нас атаковали, когда мы проходили мимо бухты Синего Глаза, оттуда вырвались две военные галеры, без опознавательных знаков и флагов, и стали теснить нас с разных сторон. Мы не собирались спасаться бегством. Команда "Дина" приготовилась отразить атаку. Как только корабли достаточно сблизились, метательные машины с зажигательными бомбами были приведены с обеих сторон в действие, раздались многочисленные взрывы. На палубе одного вражеского корабля заполыхал пожар — люди пытались его тушить. Снарядом из катапульты противника пробило борт нашего "Дина" ниже ватерлинии. Всем пришлось туго после первой атаки. Отовсюду летели стрелы. Мы отчаянно отбивались.
Один из вражеских кораблей плотно прижался к нашему судну и с его палубы полетели абордажные крюки.
Тут пошло в ход приготовленное нами тайное оружие: из трюмов с громкими криками вылетела абордажная команда. Враг не ожидал такого поворота событий, и было видно, что поначалу бойцы на атакующих кораблях пришли в замешательство, но их численность превосходила нашу, и — завязалось серьезное сражение. Одна вражеская галера оказалась объята пламенем. Наши люди не позволяли ей приблизиться к борту "Дина", чтобы не позволить огню перекинуться на его палубу. Команда загоревшегося судна бросалась в воду и вплавь добиралась до второй галеры.