— Но люди тебе не поверили. И девушка покрыта позором. Что ты думаешь по этому поводу? Почему бы тебе не жениться? Она уродина?
— О, нет! Напротив, она самая красивая девушка в округе! — горячо сказал я.
Барон усмехнулся.
— Но видите ли, глубокоуважаемый кэлл, мне нечего ей предложить. Моя семья пребывает в нужде, а я слишком молод и мне надо сначала преуспеть в занятии, достойном мужчины, а уж потом думать о женитьбе.
Барон почесал брови толстым пальцем в тяжелых перстнях, а потом изрек:
— Ты говоришь достойные и разумные речи. Я хочу, чтобы ты остался у меня — будешь служить мне, мой оруженосец Дордоне уже достиг возраста, когда надо всерьез браться за меч, теперь ты займешь его место. Девушку отдадим в надежные руки — будет помощницей жреца-Хранителя Лунной Горы, потом сама станет жрицей.
— А что это значит? — спросил я, волнуясь за Нэллу.
— Да ничего особенного. Самые подходящие занятия для чересчур красивой девушки с горячей кровью, из-за которой ссорятся мужчины: будет собирать травы, петь песни горным духам, приносить жертвы и развлекать паломников — ей это подойдет. Лунная гора избавит ее от любовного наваждения. А тобой займется мой человек, хэлл Энгрик Робано, ты пройдешь у него обучение молодого воина.
Все так и произошло по его повелению: заплаканную Нэллу увели к жрецу, меня стали обучать воинскому искусству.
Семья барона меня приняла очень хорошо. И я стал заниматься вместе с двумя его сыновьями.
У нас подобралась хорошая компания. Мои новые товарищи: Аньян и Богол — были отчаянные ребята. Вместе мы "рубились" на мечах под началом старого воина хэлла Робано, посещали соседние деревушки в поисках деревенских красоток, делали заплывы в холодных озерах, охотились на оленей и косуль.
Хэллу Энгрику Робано пришлось много пережить в своей жизни, и он любил поговорить о делах давно минувших дней. А еще, он подолгу мог доказывать преимущества бостокского лука перед остальными, говорить о секрете особого сплава для мечей, которым владеют заморские мастера, о том, как он под началом капитана Черный Шлем совершал набеги на смотлские острова и как они, однажды, охотились за знаменитым морским разбойником Красная Голова.
Старый воин научил нас разным особым приемам и выпадам — меч в его умелых руках летал словно перышко, и он легко рубил им чучела, показывая, как можно разбить одним мощным ударом сверху голову противника надвое.
Он обучил нас хорошо владеть любым видом холодного оружия: и колющего, и режущего, а также стрельбе из лука, закидыванию лассо и рукопашному бою, утверждая, что все это может пригодиться, что надо быть ко всему готовым.
Хэлл Робано научил нас любить оружие, "меч-это ваша жизнь", — говорил он, нежно перебирая старые клинки в оружейной, и заводил новый рассказ о каком-нибудь легендарном мече или воине.
Я выполнял скромные, но почетные обязанности, в основном прислуживая своему господину: подавал пищу и вино за столом, помогал одеваться и облачаться в доспехи, чистил и приносил оружие, и между тем, я очень внимательно слушал все, о чем говорит этот человек. Пожалуй, самое важное, что я усвоил, находясь рядом с ним — это то, что мало быть хорошим воином и овладеть лишь воинскими премудростями — надо еще много думать головой и всегда искать пищу для развития своего ума. Частенько барон привлекал меня к игре в шахматы. Я быстро схватил суть и эти бои не меньше, чем с хэллом Робано пошли мне на пользу. У меня развились логика и здоровая тяга к размышлениям.
Так бы все и шло своим чередом, если бы не ведьмино заклятие. Нэлла, через день, сбежала и высматривала меня у ворот замка, не в силах пробраться в него.
А в моей груди заныло что-то такое, что не давало мне никакого покоя, и я забирался на главную башню замка и, глядя вдаль с необычайной высоты, пытался узреть там свое будущее. Мне не сиделось на месте.
И более года спустя, все же случилось то, что нарушило мирный порядок моей жизни.
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что после моего почти деревенского существования, время, проведенное в замке Хэф, в городе с одноименным названием, было полно впечатлений разного рода.
При доме барона существовала дружина из его верных рыцарей, прошедших разные испытания, грубых сильных и загорелых мужчин, большинство были, подобно мне, из бедных, но благородных семей, которым не на что завести свой дом, и они нашли приют у Мастендольфа.
Содержать небольшую армию было дорого, но надо было понимать: что в те времена происходило в Гартуле. Король Эрик Огненная Лава, ушел в мир иной, а отпрыски его стали драться за отцовские наделы. Первенство перешло к тщедушному и бестолковому Рэму Безбородому, но он беспокойно сидел на троне: пять братьев не давали ему разумно править — каждый тянул одеяло в свою сторону, и это — в то время, когда двухсотлетняя вражда с Фергенией не прекращалась ни на минуту. Почти двести лет, две страны вели спор за княжество Аламанте. Короли Фергения без конца доказывали свое право на эти территории, полные природных минералов и железа, а также ценные своим положением на карте. Так они и переходили из одних рук в другие, было еще много прочих поводов для столкновений и вражды.
Итак, попав в город, после сельского уединения, я познал много сторон жизни, ранее неизвестных мне.
Я впервые увидел, что бывают падшие женщины, и это открытие произвело переворот в моей душе. Я понял, что в жену барона тайно влюблен его верный и преданный соратник, кэлл Ильяно. Я впервые попал на роскошный пир, который устраивал барон для влиятельных соседей и смог ознакомиться с манерами, богатыми нарядами и спесью знатных людей. Для меня все было внове: разговоры, которые велись дружинниками, синие брови леди Мастендольф и бесконечно глубокий вырез на ее платье: в Гартуле было немодно прятать грудь: в среде знатных людей, она почиталась, как символ жизни. И самым удивительным, сокрушившим мое воображение действием было то, что во время торжественного церемониала, приветствуя особо отличившихся вассалов, в качестве почетного жеста, было целование этим героем сосков хозяйки. Все происходило со значительной помпой и торжественностью. Муж ее при этом не испытывал и тени ревности он, пожалуй, гордился происходящим.
Боги, которых почитали в Гартуле: Вер-хранитель дома, Гэрунр-повелитель неба, земли и моря, и его помощники: Мэдо — на небе, Тайала — на море, Влокида — на земле, по словам жрецов, приветствовали столь раскрепощенные нравы.
Знатные дамы в День Открытого Дома, следуя канонам языческого гостеприимства, могли запросто отдаться любому благородному человеку при условии, что он не будет видеть ее лица. Это был древний обычай, но многие теперь восставали против столь откровенных языческих обрядов.
Я, время от времени, то краснел, то бледнел. Больше всего меня вгоняла в краску хэлла Астратера. Встречая меня в разных уголках замка, она столь красноречивым взглядом проводила по моему мужскому органу, что произошло то, что всегда происходит в таких случаях: я оказался в ее постели. Эта рыжая хищница обучила меня азбуке любви, которая не раз приходила мне на помощь в дальнейшем. Тогда я был горд и раздувал свои перья, как павлин: такая красотка выбрала меня — это было здорово! И я, по-дружески, обсуждал все прелести наших с ней встреч с Аньяном и Боголом — Богол завидовал моим любовным успехам, а Аньян предостерегал: он был на год старше меня, но у нас возникла крепкая дружба. Оба дали мне слово не болтать про Астратеру. Но наши отношения не остались незамеченными для окружающих, на нас стали поглядывать с определенными улыбками, но самое печальное в этой истории оказалось то, что хэлла Астратера была в ту пору любимой дамой хэлла Родрико.
Не могу сказать, что этот человек внушал мне враждебные чувства. Скорее наоборот — я находился под впечатлением от него. Он был бесстрашным рыцарем, участвовал в кровопролитной схватке при Балео, он не бросил своих солдат, когда те оказались отрезанными от отряда, и три недели выбирался из вражеских земель. Он был первым на турнирах, и поединки эти всем доставляли большое удовольствие. Честно говоря, я в то время никак не мог понять женщин: что заставило Астратеру искать себе другого любовника, когда у нее был такой герой — на зависть ее подружкам. Но видать, этой рыжей кошке не жилось спокойно — она вздумала крутить хвостом.
Но все неожиданно прервалось нападением фергенийцев на пограничную крепость Сол.
Я уже был готов к тому, что хэлл Родрико под любым предлогом вызовет меня на бой- взгляд его был темнее ночи, но и этой дуэли мне удалось избежать — о чем я нисколько не сожалею. Барон сообщил мне, что мы с его старшим сыном Аньяном отправляемся под начало кэлла Лодовико, который возглавит штурм осажденной крепости.
Мы с большим азартом восприняли эту новость, у меня для радости были свои причины: куда лучше драться с врагом, чем с человеком, которого считал собратом по оружию и по дому. Я почувствовал, как камень свалился с моей души и отправился прощаться с моим отцом.
Странно, насколько время, проведенное порознь, меняет облик близких людей: лицо отца, которое я каждый день видел прежде, не казалось мне тогда особенно старым. Увидев его сейчас, я понял, как он не молод, какие глубокие морщины бороздят его лик: годы, заботы и потери оставили на нем свои отпечатки! Что-то горькое шевельнулось в моей душе, как будто я осознал, что мы прощаемся, быть может, навсегда.
Отец крепко прижал меня к своей груди. И говоря слова напутствия, взял с меня слово, что я когда-нибудь, непременно, зайду в лавку купца Антонина в Лавайе. Меня это несказанно удивило, но я легко дал обещание. Молодость с большой легкостью и поспешностью раздает любые обещания, о чем в последствии люди частенько раскаивается: иные обеты дорогого стоят.
С тем мы и расстались.
С этого дня началась моя новая жизнь.
Странно, что потом я хорошо помнил: из-за чего начались мои странствия, но надолго забыл дорогу к своему дому.
Я многих людей расспрашивал про необыкновенную женщину, но никто никогда таких не видывал. Она словно не существовала, а была лишь плодом моего воображения.
Много раз я натыкался на дома, похожие на мой дом из моего прошлого, но это были чужие дома. Много раз мне в толпе виднелись фигуры стариков похожие на моего отца, но это были чужие старики, много раз я ловил запах колдовских духов моей ведьмы, но то были запахи обыкновенных женщин. Но это было позже.
Тогда же я не думал об этом. Меня влекла война, как и всех юнцов, не видавших крови — она казалась мне интересным событием, местом, где я смогу проверить себя.
Что ж, умение хорошо и ловко надевать доспехи — не значит еще победить.
Была ранняя осень — самое подходящее время для осады и ферганийцы хорошо подготовились к ней.
Пограничная крепость из красного камня, в местечке Сол, являлась опорным пунктом, важным для обеих враждующих сторон, и ферганийцы воспользовавшись неразберихой, царившей среди наследных принцев Гартулы, совершили нападение.
Отряды, высланные на помощь осажденным, встретили на подступах к крепости мощную армию ферганийцев. На замок уже делались атаки, которые были достойно отбиты, но силы его защитников были измотаны.
Урон, который потерпела крепость, мог склонить осажденных в любой момент сдаться.
Во многих местах стены были рассверлены солдатами противника, в них отсутствовали камни, подготавливались проломы для штурмовых отрядов.
В сторону замка делались подкопы для закладки пороха.
Враг был готов к решающему штурму: были подогнаны требюше и машины с бревнами, стрелометы и штурмовые башни.
Мы расположились так близко, насколько это было возможно, и производили разведку.
Лорд Лодовико ждал подкрепление, силы наши были недостаточны, чтобы отбить крепость. Пока же мы занялись тем, что стали вести войну короткими набегами на лагерь противника, отвлекая его силы от осады крепости. Задача была такая: небольшими отрядами совершать стремительные атаки и уводить за собой в густые леса Гартулы погоню, где ее ожидает засада.