Сами Боги желали, чтобы Святозар исправил страшную ошибку, которую когда-то допустил и по-этому на следующий день на небе до того пасмурном и покрытом тучами с утра светило солнце, да так ярко, словно на дворе была не осень, а жаркое лето.
Пополудню Святозар вошел в светлую комнату, подошел к окну. Яркие лучи солнца пробивались через стекло и заполняли комнату светом, но Святозару было мало этого света. Поэтому он встал напротив окна, протянул вперед руки и начал шептать заговор. В тот же момент стекло немного задрожав, стало, как бы испаряться, словно вода в теплых лучах солнца, а когда стекло в окне изчезло, сам проем окна начал увеличиваться в размерах, наполняя комнату потоками света, а когда в комнате не осталось ни одного темного уголочка, Святозар замолчал.
Отойдя от окна, он приблизился к столу, встав так, чтобы солнечный свет падал и освещал стол. Прочитав заветные слова над книгой, и открыв ее, он увидел на первом листе изображение Бога Сварога, старца с белыми длинными волосами и бородой, в длинных одеяниях, с огромным посохом в руках, и с нимбом на голове, от которого во все стороны расходилось сияние. А вокруг старца золотым светом горели непонятные знаки, которые как знал Святозар, складывались в надпись: " Род Богомудра, храни верность Богу Сварогу". Как только подумал Святозар про эту надпись, как только посмотрел на печать, что находилась в левом углу листа, так сразу же тяжело вздохнул. Наследник снял с левого указательного пальца перстень правителя и положил его на лист прямо под ноги Богу Сварогу. Когда солнце подошло к отметке полдень, Святозар протянул руки вперед и описал возле книги круг, при этом, не прикасаясь к ней. В тот же миг как круг замкнулся, прямо из стола также по кругу стала подниматься тонкая, колеблющаяся, прозрачная стена, которая постепенно сужаясь, сомкнулась над книгой и перстнем, образовав перевернутую вверх дном чашу. Прозрачная стена немного вздрагивала и пускала по своей поверхности небольшие волны, а со стороны казалось точно живая. Святозар едва оперся, сначало правой, а затем левой рукой о перевернутую прозрачную чашу и зашептал: " Род мой, род Святозара, первого человека Восурии, род Богомудра, положившего заветы сынам своим и народу восурскому, храни верность Богу Сварогу!" Затем наследник закрыл глаза и уже, более громко сказал: "О, ты Сварог — старший из рода Богов, услышь меня Святозара — старшего из рода Людей. Как когда-то сам Род сотворил Бога Барму, который принялся бормотать молитвы, прославление, заговоры, обряды, так и ныне я сотворю молтву обращенную заговором, и заговор обращенный молитвой, который изгладит и уничтожит всю Кривду, что создал я много веков назад. Идет по небу Бог Солнца Хорс, да несет одежды свои, а следом идет отец мой великий ДажьБог. Сотрясает, отец мой, с одежд Бога Хорса искры, да разлетаются искры по земле восурской, да летят они через широкое окно, прямо в комнату, да насыплются те искры на чашу, что я создал возле магических книги и перстня". Святозар открыл глаза и увидел, что прямо из окна на перевернутую прозрачную чашу по широкому солнечному лучу летят ярко-пурпурные, пылающие искры и падают на нее. А когда последняя искра сошла по лучу и упала на чашу, то вся она ярко запылала пурпурным светом.
Тогда Святозар уже больше не закрывая глаз, продолжил: " Как когда-то я умывался, омывался и мольбой творил чистоту своей души так, как повелел сам Сварог, так и ныне я умываюсь", — и, оторвав от чаши руки, которые светились лазурным светом, отер лицо. " Омываюсь", — и провел руками по телу. " Да, молюсь!" — и преклонил голову, коснувшись прозрачной чаши лбом, и тогда часть искр побежала по лбу, прямо на волосы Святозара, а потом словно скатившиеся крупные капли воды покрыли и все тело. Теперь горела не только чаша, но и сам Святозар ярко-пурпурным светом, лишь руки его все еще светились лазурью.
" Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь тот заговор, который создал ведун Богомудр — силами небес!". Святозар соединил кисти рук вместе так, чтобы образовался один единый кулак, размахнулся и, что есть силы, ударил по пылающей чаше, но кажущаяся со стороны хрупкая и нежная чаша, на самом деле была так крепка, что кулак наследника отскочил от нее, не причинив ей вреда. Наследник опять поднял руки над головой и чуть громче сказал: " Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь заговор, который создал ведун Богомудр — силами небес!", и вновь ударил сомкнутыми руками по чаше, но чаша лишь закачалась, так и не разрушившись.
Святозар видел, что у него не получается разрушить чашу и тогда еще выше поднял сомкнутые пальцы и прокричав слова, резко опустил кулак на чашу. В тот же миг когда руки упали на чашу та треснула и на ее поверхности появилась одна большая трещина, которая словно разделила чашу напополам. Затем от этой большой трещины в разные стороны побежали более мелкие, которые стали разламывать чашу на куски, и чем больше становилось трещин, тем мельче были куски чаши, которые все, уменьшаясь и разламываясь, постепенно превратились лишь в мелкие крошки, осыпавшиеся на стол. Но не успели эти крошки осыпаться на стол, как внезапно они поднялись вверх и образовали над книгой и перстнем небольшое облако. Из одного конца облака вылезло, удлиняясь наподобие змеи, тело, увенчанное тонким жалом на конце и пылающее ярко-пурпурным светом. И оторвавшись от облака, затихло в воздухе, а тело тихонько повернуло тонкое жало в сторону Святозара, и, ринувшись к опущенной руке наследника, внезапно ужалило его в то место, где у него была печать. Наследник от неожиданности и боли вскрикнул, а тело в тот же миг лопнуло на мелкие крупинки и разлетелось по комнате. Оставшееся облако разделилось на два шара, которые так же превратились в два длинных тонких тела с жалом на конце, какое-то мгновение они тихо висели в воздухе, лишь медленно поворачивая в сторону окна свои жала, а потом ринулись прямо в открытое окно.
Святозар тяжело вздохнул, представив себе тот ужас, какой испытает Эрих, когда к нему подлетит ярко-пурпурное тело с жалом на конце и ужалит его в руку. А затем отвлекся от своих невеселых мыслей, так как почувствовал, что с него стали осыпаться ярко-пурпурные искры, и, падая на пол тухнуть. Когда и последняя искра упала и потухла, наследник посмотрел на книгу и увидел, что ранее непрочитываемые знаки на первом листе, теперь легко читались и гласили: " Род Святозара, первого восурского человека, храни верность Богу Сварогу! Храни и передавай из века в век книгу Бога Коляды — Вед!" Святозар протянул пальцы и дотронулся до надписи и тихо сказал книге: " Прости меня — Вед…", а книга в ответ, словно живая, зашелестела листами.
Наследник взял перстень, с большим уважением закрыл книгу, и только теперь посмотрел на левую руку, туда где раньше была печать первенца, на том месте теперь зиял страшный красный шрам наподобие того длинного тела, и который все еще немного болел. Потерев больное место, Святозар подошел к окну, и, встав напротив, стал читать заговор, и мгновение спустя проем стал уменьшаться в размере, а когда вернул себе былой вид, Святозар провел по нему рукой, и в окне появилось стекло.
Теперь, когда Святозар разрушил заговор, и хотя бы немного успокоил беспокойство своей души, он вышел из светлой комнаты и пошел в гридницу, где его возвращения ожидал отец. Подойдя к дверям гридницы и открыв их, он увидел там правителя, который сидел за своим любимым столом посередине зала, и озабоченно потирая левую руку, разглядывал шрам.
Он поднял глаза, лишь открылась дверь, и, посмотрев на наследника, спросил, словно все еще не до конца осмысливая просходящее:
— Ну, что сын, тебе удалось разрушить заговор?
— Да, удалось, — ответил, заулыбавшись Святозар, и спросил, — А, что разве тебя не посещало приятное на вид, ярко-пурпурное пылающее тело с жалом на конце.
Отец усмехнулся, а затем сказал:
— Я даже струхнул немного, когда прямо сквозь стекло оно просочилось и ринулось ко мне, ужалив в руку, а потом лопнуло на мелкие крапинки и разлетелось по комнате. Ты, хотя бы предупредил, как это будет.
— Я, отец, — присаживаясь рядом с правителем за стол, и подавая ему его перстень, заметил Свято-зар, — Точно не знал как это будет, и не знал, что такое чудище будет жалить нас в руку, — да вздох-нув, тихо добавил, — Надеюсь, наш бедный Эрих, не очень испугается, когда к нему такое приле-тит…
Правитель одел на указательный палец левой руки перстень, и осмотрел руку.
— Что ж, отец, — заметил Святозар, видя как внимательно, рассматривает шрам правитель, — Все-таки мы с тобой останемся отмеченными. Ну, и если не печатью, то хотя бы шрамом.
— Ах, Святозар, как я рад слышать, что ты опять начал шутить, — улыбнувшись, сказал правитель.
— Да, отец, теперь мне на душе стало легче. А когда я спасу Эриха, может быть, и совсем оправ-люсь… Отец, и раз теперь я разрушил заговор, мы можем позвать Тура и сказать ему, что я начну его обучать магии, — добавил наследник и посмотрел на правителя.
— Хорошо, сын, так и поступим. Скоро он вернется с конной прогулки, и ты ему сам об этом ска-жешь. Ведь я вижу, как ты хочешь его порадовать
— Отец, — прервав томительное ожидание брата, обратился к правителю наследник, — Мне кажется нашим другам не стоит знать, что мы изменили традиции.
— Как же, мальчик мой, я скрою шрам? Нет, мне — это не удастся, — задумчиво ответил правитель.
— Но, что ты им скажешь? — с тревогой в голосе спросил Святозар и беспокойно повертел на своем пальце перстень.
— Скажу, сын, что так тебе повелел ДажьБог, когда ты побывал в Беловодье. Что он решил уничтожить различия между сыновьями моими, снял печать и позволил учить Тура, — сказал правитель.
— Я помню, как ты, отец, воспринял мои слова. И если бы я не рассказал тебе всей правды, то ты мне никогда бы не разрешил исполнить положенное, — тихо заметил Святозар, — Знаешь отец, ДажьБог так ко мне добр, чтобы меня не сжигал стыд за неправильный поступок, он дал мне по-знать свою душу тогда, когда я вырос и овладел магией. А мне кажется, что я недостоин ни его, ни твоей любви. И меня так страшит, что скажут твои други, узнав об изменении традиций, ведь эти изменения принес я.
— В Восурии не принято менять традиции — это верно, — сказал правитель и положил наследнику руку на плечо, — Именно наши обычаи, наша вера, поддерживает наш народ и землю. Но, чтобы ты не говорил о себе, сынок, как бы не думал, люди вокруг тебя уже создали мнение, создали сказ… И в этом сказе ты, мальчик мой, светлый и добрый юноша, который может жертвовать собой ради близких, а значит, не стоит тебе бояться моих другов, ведь они ведают о тебе достаточно, чтобы видеть твою смелость и мудрость, и я уверен они нас поймут. И потом, не забывай, это я позволил изменить традицию, ведь я правитель, а не ты, сынок.
— Хорошо, отец, что ты рядом со мной, — вздохнув, добавил Святозар, — Ты самый лучший отец на свете. Иногда, я удивляюсь, как все эти пятнадцать лет я мог жить без тебя, без твоих мудрых слов, без твоей поддержки…
Правитель приобнял наследника за плечи и привлек к себе, и тихо сказал:
— И я, сын мой, тоже не представляю, как мог жить так долго без такого чудесного и доброго мальчика…
Через некоторое время в гридницу постучали, а затем вошли Храбр и Дубыня, которые сопровождали Тура в конной прогулке.
— А, где Тур? — спросил правитель.
Дубыня широко улыбнулся и ответил:
— Да, где? Не успел спрыгнуть с коня, как куда-то на двух своих ножках ускакал.
— Дубыня, прошу тебя, найди этого скакунчика и позови в гридницу. Ему наследник, кое-что ска-зать хочет, — попросил Ярил, а когда Дубыня согласно кивнув головой вышел из зала, обратился к Храбру, — Ну а ты чего Храбр там встал, иди к нам садись.
Храбр приблизился, сел за стол напротив правителя и наследника. И с любопытством оглядел Ярила, потом перевел взгляд на Святозара и спросил:
— И скажи мне Ярил, что ты такой довольный? Улыбаешься так широко, да светишься изнутри, словно что-то случилось хорошое. Давно я тебя таким не видел.
— Сейчас, друг мой, Дубыня и Тур придут и я все расскажу, — ответил Ярил.
Не успел правитель сказать последнее слово, как в гридницу вошли Дубыня и Тур. Тур еще не успел раздеться, и был одет в забрызганный грязью куртик — короткополую с рукавами теплую одежу, наподобие кафтана.
— Туруш, сними куртик и иди за стол. И ты Дубыня тоже садись. Мы с наследником должны вам что-то рассказать, — добавил правитель. А когда Дубыня и снявший куртик Тур сели около Храбра, начал, — Вы знаете други мои, и ты Тур, что наш наследник, мой сын Святозар, не простой чело-век… Он не просто обладает великой магией, которая не доступна мне, да и другим ведунам, но он еще и любимец Богов. Когда Святозар вернулся из Беловодья он рассказал мне, что по веле-нию ДажьБога и с разрешения нашей прародительницы коровы Земун он дотронулся до " Око мира" и познал свою душу и свои прошлые жизни…
— Отец, — беспокойно сказал Святозар, испугавшись, что правитель раскроет тайну.
— Не тревожься, Святозар, я не скажу ничего такого, что может раскрыть доверенное тобой мне, — отец положил руку на плечо сына и успокоительно похлопав, продолжил, — Путь моего сына- это не только победа над Нуком, но и изменение традиций, которые оставил нам Богомудр. Так повелел Дажьбог моему сыну!
— Что ты имеешь в виду Ярил, говоря об изменении традиций, — негромко спросил Храбр и нахму-рил брови, да кинул такой взгляд на Святозара, что тот вздрогнул всем телом.
Правитель сжал крепко плечо сына, словно успокаивая его, и протянув левую руку, раскрыл ла-донь. Други глянули на шрам, и, подняв встревоженные лица, посмотрели на Святозара.
— Это не значит, что мы лишились магии, — прерывающимся голосом поспешил успокоить другов отца наследник, — Мы из рода Богомудра, как обладали магией, так и будем обладать. Только те-перь не перстень и первородство будет выбирать того, кто будет обучаться магии, а отец сам мо-жет выбирать себе ученика. И если у отца все сыновья достойны, получить магические знания, значит, все их получат, — выдохнув, закончил Святозар.
— А у тебя Святозар тоже пропала печать? — тихо спросил Дубыня.
— Да, Дубыня, — и Святозар открыл свою ладонь и показал свой шрам. — Просто вы, верно, знаете в какой беде, оказался мой брат Эрих. Знаете, что его душу взял в полон Нук, а все потому…,- и тя-жело вздохнув, Святозар продолжил, — Все потому, что Нук хотел взять душу первенца, который обладает магическими способностями. Но матери моей удалось меня спасти, взамен Эриха…,- наследник вновь замолчал, лицо его дрогнуло, и он опустил голову.
— И все это потому, — пришел на выручку сыну правитель, — Потому, что магия сходит на первенца. ДажьБог повелел Святозару разрушить заговор, который когда-то создал Богомудр, и уничтожить различия между сыновьями, разрешив всем отрокам из нашего рода познавать магию, если конечно они достойны этих знаний. И поэтому, Святозар теперь сможет обучить магии Тура, и даже если со мной или с наследником, что-то случится, останется Туруша, который будет знать магию и всегда сможет прийти на помощь нашему народу.
— Что ж, — сказал Храбр, и протянув руку, похлопал по руке Святозара, — Я думаю, что ДажьБог пра-вильно сделал, что повелел Святозару разрушить эту традицию. Потому, что я всегда считал ее не верной. Когда, тебя наследник украли, твой отец, пытался учить магии и Эриха, и даже Тура, но у него ничего не выходило. И значит, если бы ему не удалось тебя разыскать, все знания были бы утеряны.
— Да, я с тобой согласен Храбр, — поддержал друга Дубыня, — Что это не правильная традиция. Только одно меня тревожит, ты же Ярил, Эриха пытался научить магии, а что если бы у тебя получилось?
— Я, пытался учить Эриха потому, что у него стояла печать… Но если бы у меня было право выбора, я бы не стал его никогда учить магии, я бы стал учить Тура, ну и конечно Святозара потому, что только эти мои сыновья имеют чистые и светлые души, — посмотрев на Дубыню, сказал Ярил.
— И потом… потом у учителя, — начал Святозар подбодренный похлопыванием Храбра, — Всегда есть право лишить ученика всех тех знаний, которые он, как учитель, в него вложил, — наследник посмотрел на брата и добавил, — Слышишь Тур, слышишь, что я сказал?
Тур сидевший между Храбром и Дубыней и во время всего разговора тревожно следивший за братом и отцом, и верно совсем запутанный, отрицательно замотал головой.
— Затра вечером, — пояснил Святозар, — Мы начнем заниматься с тобой магией, но даю тебе слово брат мой, если ты окажешься недостоин этих знаний, я не задумываясь, тебя, их лишу.
Тур посмотрел на Святозара и тихо, почти шепотом спросил:
— Ты будешь учить меня магии?
— Да.
— Неужели я такой счастливчик и мне так повезло…,- внезапно повысив голос, почти прокричал Тур, — Мой брат, который победил страшного воина царя Черномора, и двух громадных, как гора великанов, который был приглашен в чудесную страну Эвлисию и сидел на золотом троне рядом с самим царем великого и древнего народа альвинов Альмом. Мой брат, который победил со своими другами василиска, и который ответил на вопрос грифона мудрым сказом, да таким, что явился сам ДажьБог и заиграл на гуслях. Мой брат, который искупался в молочном озере и цело-вал очи корове Земун прародительнице нашего народа. Мой брат, будет учить меня… меня ма-гии!
Когда Тур закончил, восторженно выкрикнув последние слова, в гриднице наступило молчание, которое кашлянув, прервал Храбр:
— А, мне кажется, Святозар, что Тура не стоит учить магии потому, что у него есть дурная привычка подслушивать под дверями.
— Нет! — вдруг выкрикнул Тур и подскочил на месте, — Я не подслушивал…,- и замолчал, опустив голову.
— Он не мог этого нигде подслушать, — заступился за брата Святозар, — Я никому этого не рассказы-вал.
— Верно, — согласился со старшим сыном правитель, — Большую часть рассказа Тура, я слышу впер-вые. Туруш, — обратился к младшему сыну правитель, — Ну, ка поведай мне где же ты это слышал, я тоже схожу послушаю, а то Святозар не хочет хвалиться как он сказ пел, а ДажьБог ему на гуслях играл… Туруш, ну ты чего примолк?
— Лель такой сказ создал и спел мне его, — пробурчал Тур неподнимая головы.
— А, где ты Леля видел? — спросил правитель.
Тур поднял голову, посмотрел на отца и старшего брата, а потом объяснил:
— Ты, вчера, когда прочитал заговор, отец, и приказал мне лежать в постели, то я нарушил твою волю и побежал в гости к тете и дяде Святозара, — Тур на миг остановился, вздохнул и договорил, — Я у них часто бываю в гостях. Тетя Ждана такая добрая, все время меня зовет к себе, а когда я прихожу, что-нибудь вкусное приготовит, да такое, что я люблю… И она всегда прижмет меня и поцелует, и мне там так хорошо, так легко становится…
— Они же далеко от нас живут. Как же ты туда добираешься? — с грустью в голосе спросил прави-тель.
— Да, я коня на конюшне беру и еду, — тихо добавил Тур.
— Это очень плохо, — начал Дубыня, — Что ты Тур волю отца нарушаешь, да без спроса ездиешь. И я согласен с Храбром, что Святозару стоит подумать, нужен ли ему такой ученик.
— Нужен, — негромко сказал Святозар, — Такой ученик, как Тур мне нужен. Но я хочу брат, чтобы ты дал мне слово, вот сейчас здесь в присутствии наших наставников, благодаря которым, я смог победить воина царя Черномора и сохранить жизнь не только себе, но и всем кто был со мной на ладье. Я хочу, чтобы ты мне дал слово, что будешь слушаться отца, и исполнять его волю и не станешь больше его расстраивать.
— Брат, Святозар, я даю тебе слово, что никогда больше не нарушу волю своего отца и буду послушен его слово, — очень торжественно сказал Тур и посмотрел в глаза старшего брата.
— Туруша, — заметил правитель, — Тебе, если хочется бывать у тети Жданы, так ты нетаись, я тебе позволяю туда ездить, всегда, когда захочешь. Только бери кого из слуг, чтобы я за тебя не тревожился.
— Спасибо, отец, — просияв весь, выдохнул Тур, а затем обнял Храбра, и, уткнувшись в него головой добавил, — До чего же сегодня, Храбр, славный день!